— Кого убили? — успел крикнуть Морис Леру.
Порубович был в таком состоянии, что не мог все толком
объяснить. Они спешили к яхте, стоявшей у небольшого причала. Уже подбегая, они
увидели лежащую на палубе женщину и стоящего над ней мужчину.
— Томас! — закричал Берндт.
Он, очевидно, решил, что жертвой стал его брат.
— Несчастная, — пробормотал Морис Леру, глядя на
лежавшую перед Томасом женщину. — Кто ее убил?
— Убил? — удивился Томас. Он посмотрел на Плему
Порубович, потом — на Леру. — Нет, — медленно сказал он, — ее
никто не убивал. Она в обмороке.
— Слава Богу, — Леру бросился к женщине. —
Нужно приподнять ей голову. Мистер Порубович всех нас так напугал. Он сказал,
что здесь произошло убийство.
— Да, — кивнул Томас, — убийство действительно
произошло.
— Ничего не понимаю, — растерянно сказал Леру,
щупая пульс женщины. — Она жива. Наверно, потеряла сознание от волнения.
— Убитый лежит там, — тихо сказал Томас, показывая
на рубку яхты.
— Что? — не сразу понял Морис Леру. — Какой
убитый?
Дронго не стал переспрашивать. Он прошел дальше. Вошел в
рубку. На полу лежал мертвый Фатос. Кто-то подкрался к нему сзади и ударом
тяжелого предмета почти размозжил ему заднюю часть черепа. Дронго наклонился,
чтобы внимательно разглядеть убитого. Каждый раз, сталкиваясь с жертвами
преступлений, он невольно содрогался от жестокости преступников. За столько лет
он так и не сумел привыкнуть к насилию.
Подошел Морис Леру, за ним — Берндт и Митар Порубович.
— Стоять! — крикнул Дронго. — Не входите. Вы
можете затоптать следы.
Темная лужа вокруг головы убитого уже покрылась тонкой
пленкой. Свернувшаяся кровь напоминала грязную мокрую тряпку, брошенную рядом с
головой Фатоса.
— Какой ужас, — пробормотал Морис Леру, — я
видел нечто подобное во время службы. Неужели его ударили?
— Думаю, что да, — сказал Дронго, не
оборачиваясь, — а орудие убийства, очевидно, выбросили за борт. Здесь нет
ничего подходящего для убийства.
— Закройте его, — простонал Порубович, отходя от
рубки.
— Да, — сказал Дронго, поднимаясь, — нужно принести
простыню и накрыть тело. Надеюсь, что до утра его никто не потревожит.
Он вышел из рубки и закрыл за собой дверь. Мужчины,
толпившиеся рядом, смотрели на него, словно ожидая его приказов.
— Господин Хаузер, — обратился Дронго к
Берндту, — принесите какую-нибудь простыню или одеяло. Нужно накрыть тело.
— Сейчас принесу.
Берндт поспешил к дому. К яхте уже бежали Джерри и Джессика.
— Что произошло? — спросила Джерри. — Кого
убили? Что здесь случилось?
— Убили миссис Порубович? — спросила Джессика.
— Нет, — ответил Морис Леру, — она в полном
порядке. Просто потеряла сознание. Ее нужно перенести в дом, чтобы она немного
отдохнула.
Джерри взглянула на мужа. Очевидно, она сумела прочесть
что-то неладное в его взгляде.
— Что здесь произошло, Томас? — спросила
Джерри. — И куда делся Фатос?
Томас не умел врать. И не хотел. Он оглянулся на Дронго. И
тот понял, что сейчас Томас Хаузер скажет, что Фатоса убили. Нужно было
избежать ненужной паники у яхты.
— Фатос упал, миссис Хаузер, — сказал
Дронго, — он упал и ударился.
— Сильно? — спросила Джерри прищурившись.
— Нет, — быстро сказал Дронго, — не очень.
Вам лучше вернуться в дом. И приготовить постель для миссис Порубович.
— Я думала, что она уедет, — ядовито произнесла
Джерри. — Вы уверены, что наша помощь не нужна Фатосу? Томас, я не
понимаю, что происходит.
— Ничего, — твердо сказал муж, взглянув на
Дронго, — ничего не происходит. Все в порядке.
— Джессика, пойдем в дом, — сказала Джерри, —
кажется, мы здесь лишние.
— Я хочу понять, что здесь случилось, — твердо
заявила Джессика, — они чего-то недоговаривают.
— Тебе интересно остаться с ними? — удивилась
Джерри. Она посмотрела на Джессику и, не говоря ни слова, повернула к дому.
Именно в этот момент на дороге показался Берндт, спешивший с большой скатертью
в руках. Очевидно, он не успел добежать до второго этажа и схватил белую
скатерть прямо из кухни. Джерри, увидев скатерть, обернулась, посмотрела на
мужа, затем — на остальных мужчин. Она хотела что-то спросить, но передумала. И
пошла к дому, уже не оборачиваясь. Джессика пыталась узнать у мужа подробности,
но тот отмахнулся.
Дронго второй раз вошел в рубку. Он накрыл скатертью тело
убитого. Внезапно его внимание привлек окурок, валявшийся на полу рядом с
убитым. Дронго наклонился. Поднял окурок. Он был свернут так, как обычно
сворачивал окурки только один человек. Французский консул Морис Леру. Дронго
положил окурок в карман и вышел из рубки.
— У вас есть замок? — спросил Дронго, обращаясь к
Томасу.
— Есть. Внизу должен быть. Если хотите, я спущусь и
достану замок.
— Принесите, — попросил Дронго, — нужно
закрыть рубку, чтобы сюда никто не входил. Хотя бы до приезда полиции.
Плема Порубович пошевелилась и слабо застонала. Очевидно,
она первая прошла к рубке и, увидев убитого, сразу потеряла сознание.
— Нужно отнести ее в дом, — предложил
Дронго, — помогите ей, мистер Леру.
— Вы можете наконец сказать, что у вас
произошло? — крикнула разозлившаяся Джессика.
— Фатос упал и ударился головой, Джессика, —
ответил Берндт. — Если у тебя есть еще вопросы, постарайся их не задавать.
Мы вернемся на виллу и все тебе расскажем.
Джессика дернула плечом и направилась к дому. Плема
Порубович слабо стонала. Мужчины помогли ей подняться и, поддерживая с двух
сторон, повели в дом. Несчастная все еще не могла понять, что происходит и
почему она потеряла сознание. В полной прострации женщина двигалась к дому.
Томас принес замок. Дронго, предварительно проверив замок,
закрыл на него дверь. Затем он вытащил из замка ключ и, взглянув на братьев,
напряженно смотревших на него, неожиданно положил его себе в карман.
— Так будет лучше, — сказал Дронго, — если в
каюту кто-нибудь войдет, будет только один подозреваемый. У вас есть второй
ключ?
— Был, — сказал Томас, — но мы его утопили
где-то у Лазурного берега.
— Тогда все в порядке.
— А кто этот подозреваемый? — поинтересовался
Берндт Хаузер.
— Я, — ответил Дронго.
Они вышли на дорожку и медленно прошли в дом. В гостиной уже
собрались все присутствующие. Сверху спустилась Инес Столлер. Ее муж уже заснул,
и она решила присоединиться к остальным. Плему положили на диване. Идти к себе
в комнату она категорически отказалась.
