Чей-то палец проник между пенисом Кевлина и ее половыми
губами и стал массировать клитор. Мария заахала, Инга наклонилась и подставила
соски ей ко рту. Мария стала их жадно сосать и облизывать. От грудей
повелительницы исходил чудный аромат, кожа ее была шелковистой, соски упругими.
Вкус у них был изумительным. Мария ожидала очередного удара кнутом. Но вместо
этого почувствовала, как Ланс запустил пальцы ей в промежность, сочащуюся
нектаром, и стал размазывать по ягодицам и анусу. Увлажнив задний проход, он
просунул в него палец, потом еще один, затем третий, — несомненно, это был
подготовительный маневр для введения туда чего-то более существенного. Мария
затрепетала.
Предчувствие не обмануло ее: огромная скользкая головка
повелителя вошла в ее таинственную пещеру и стала медленно, дюйм за дюймом,
осваивать заповедную территорию. Наконец этот громадный инструмент вошел в нее
целиком.
Мария заелозила на этом штыре, привыкая к новым ощущениям.
Сжав ее половые губы и ягодицы, хозяин рывком натянул ее до мошонки. Кевлин
стал энергично двигать торсом, долбя своей головкой по шейке матки. Ланс
действовал в одном ритме с ним. А Инга, созерцая все это, терла свой клитор.
Наконец она взвизгнула, достигнув оргазма. Мария кончила вслед за ней,
пронзительно вскрикнув, и тотчас же довольно хрюкнул Кевлин, выплеснув в нее
сперму. Ланс еще немного потер ее задний проход и угомонился, издав
удовлетворенное ржание. В коттедже воцарилась благостная тишина.
«Пансионат „Шевральский двор“ расположен в старинной
дворянской усадьбе, граничащей с лесным заповедником. Здесь, в прекрасном
парке, вы забудете все свои проблемы и чудесно отдохнете. Приезжайте к нам, и
вам откроется новый, волшебный мир!»
Тамзин пробежала строки рекламной брошюры, предложенной ей
Дженис в кафе при придорожной станции технического обслуживания автомобилей,
сделала глоток кофе и спросила у подруги, сидящей напротив нее за столиком:
— Ты думаешь, что мне там понравится?
— Этот рекламный буклет адресован «обыкновенным»
клиентам, дорогая. Все, что в нем сказано, конечно, правда, но… — Дженис
сделала многозначительную паузу. — Там тебя ожидает нечто большее!
Владельцы — Ланс Манверинг и Инга Стедсон — мои старые добрые приятели. В таком
санатории тебе еще не доводилось отдыхать!
— Но я все это уже слышала! И поэтому согласилась
отправиться туда с тобой. И теперь, когда мы в пути, я хочу узнать, какие
сюрпризы меня ожидают. Что они там практикуют? Дикие шабаши? Массовые оргии?
Или что-то другое, столь же низменное? — Тамзин начала
покачивать ногой, обутой в светло-коричневый сапог с серебристыми пряжками,
гармонично сочетающийся с ее бежевыми брюками, обтягивающими икры и ляжки.
— Не все сразу, дорогая! Наберись терпения! —
уклонилась Дженис от ответа.
— Признаться, безделье мне наскучило, — сказала
Тамзин. — Все праздничные дни я только и делала, что отсыпалась, ела и
смотрела телевизор. Мне бы не помешало похудеть на фунт-другой.
— И хорошенько развлечься, милочка! Вспомни, когда ты в
последний раз расслаблялась? С тех пор как ты стала главным редактором журнала
«Химера», ты ни разу не брала отпуск!
— Я не была в отпуске уже два года, — согласилась
с ней Тамзин. Она налила себе еще чашку кофе и подумала, что не мешало бы
сделать перерыв в употреблении этого стимулирующего напитка. — Правда, я
была в командировке в Греции, где охотилась за одним рок-гитаристом, чтобы
взять у него интервью. Мне это удалось, но какой ценой! Он затрахал меня до
полусмерти.
— Тебе нравится твоя работа, не так ли? — спросила
Дженис. — Но быть репортером, наверное, веселее?
— Да, порой эта работа бывает весьма приятной, —
ответила Тамзин, вспоминая интервью, которые брала у других знаменитостей в
бытность свою журналисткой, когда она лишь начинала свою карьеру. — Сейчас
мне не хватает живого дела, накала борьбы на передовой. Теперь все сами ломятся
в двери моего кабинета.
— Я наслышана об этом, — сказала Дженис. —
Мисс Лоуренс стала необыкновенно популярна в последнее время. Поговаривают, что
ты проявила незаурядную выдумку, предприимчивость и даже беспощадность, чтобы
занять пост главного редактора.
— Должна признаться, что кое-кому я действительно
наступила на больную мозоль, чтобы сесть в это кресло, — сказала Тамзин.
Лицо ее помрачнело при воспоминании о малоприятных эпизодах
ее профессиональной деятельности: случалось, что она поступалась своими
принципами, предавала доверившихся ей людей, перепродавала конфиденциальную
информацию изданиям, предлагавшим более высокий гонорар, шла на обман ради
получения скандальных сведений.
— Не принимай это чересчур близко к сердцу, —
успокоила ее Дженис. — Кто из нас безгрешен? Все мы время от времени
нарушаем моральные запреты.
— Я просто переутомилась, мне хочется новых
впечатлений, чувственных удовольствий, острых ощущений.
— А знаешь, возможно, ты их получишь. — Дженис
облизнула полные губы, щедро покрытые лиловой помадой.
— В этом пансионате? Вряд ли, — скептически
улыбнулась Тамзин.
— Доверься своей доброй тетушке Дженис! — Подруга
лукаво прищурилась. — Инга рассказывала мне кучу интересных сплетен, когда
я звонила ей перед отъездом. Мы с ней близкие подруги, она ничего от меня не
скрывает. Угадай, кого они у себя ждут?
— Откуда же мне знать! Принцессу Уэльскую?
— Почти угадала! К ним едет Гай Вентура! —
воскликнула с торжественной улыбкой Дженис.
Тамзин оживилась, ощутив прежний журналистский зуд. Если бы
ей удалось познакомиться с этим человеком, это значительно повысило бы ее
престиж и прибавило ей уверенности в себе. Гай Вентура, всемирно известный
пианист, красавец с темпераментом дьявола, прославился своими грубыми,
эксцентричными выходками и непредсказуемыми поступками. Фотокорреспонденты
охотились за ним по всему свету.
Тамзин присутствовала на одном из его концертов и была
потрясена его исполнительским мастерством. Он был подлинным исполином в
искусстве как в прямом, так и в переносном смысле слова. Но внезапно он оставил
концертную деятельность и исчез. Поговаривали, что он бросил музыку и посвятил
себя буддизму. Кто-то видел его в Неаполе, в одном из монастырей, затем якобы
он перебрался в Америку.
— Я видела, как он играет, — сказала Тамзин, вертя
в руке зажигалку. — Это необыкновенный человек!
Ей вспомнилась угрожающая аура, окружающая этого мужчину, и
его впечатляющий выход на сцену. Ростом под шесть футов и четыре дюйма, он
дышал мужественностью в своем безукоризненном черном фраке. Кровь забурлила в
ее жилах, едва лишь она увидела его поразительное лицо: с широкими высокими
скулами, крупным носом, чувственными губами и тяжелыми веками. Но больше всего
поразили Тамзин его растрепанные иссиня-черные волосы, ниспадающие на плечи.
