Тамзин отправила один из них в рот и, надкусив бархатистую
кожицу, стала разглядывать прочие яства, разложенные на фаянсовых и хрустальных
блюдах, в фарфоровых и серебряных вазах. Помимо сочных и нежных плодов, здесь
были различные пирожные, желе и муссы, цукаты, пастила и мармелад, взбитые
сливки и шоколад — короче говоря, сладости, способные удовлетворить вкус любого
гурмана. Все изделия напоминали мужские и женские половые органы, так что у
смотрящего на них бурно выделялись все мыслимые соки. От перевозбуждения Тамзин
бросило в пот.
Они прошли в другой зал, стены которого закрывали громадные
телевизионные экраны. Лежа на кушетках и диванах, гости смотрели
порнографические сцены: все актеры-мужчины, участвовавшие в них, были на
удивление ладно сложены, у всех были колоссальные фаллосы и мошонки. Актрисы
имели огромные груди, они с энтузиазмом терли свои соски пальцами, в то время
как их партнеры овладевали ими во все их отверстия — в рот, анус и влагалище.
Оргия сопровождалась визгами, стонами, ахами и охами.
Женщины не удовлетворялись совокуплением с тремя мужчинами,
они облизывали одна другую, сосали клиторы. Мужчины онанировали или предавались
гомосексуальным забавам. У некоторых из анусов валил пар. Зрелище было
чрезвычайно впечатляющим. Тамзин впала в транс. Аппетит у нее пропал, зато
пробудился зверский сексуальный голод.
Тамзин огляделась по сторонам, ища подругу, но та исчезла,
словно сквозь землю провалилась. Тем временем готовилось новое развлечение для
гостей. Центр зала освободили от публики и осветили прожекторами. Люди застыли
в ожидании в темноте. В освещенный круг вышел Деннис. Прикрыв глаза от яркого
света ладонью, он объявил:
— Дамы и господа! Дорогие гости! Друзья! Приветствую
вас и объявляю новый сезон открытым!
Все восторженно завизжали, закричали и затопали. Хозяин дома
вскинул руку, требуя тишины. Как только она воцарилась, Деннис продолжал:
— А сейчас для вас будет исполнен хит сезона.
Поприветствуйте актеров! Номер называется «Чудо в перьях»!
Все захлопали в ладоши, прозвучали фанфары, погас свет,
женщины завизжали, мужчины засмеялись. Затем наступила тишина. Яркий,
ослепляющий луч света прорезал мглу, и взорам присутствующих предстали два
больших белых крыла, скрестившихся на полу в центре зала. Зазвучала нежная,
тихая музыка. Крылья зашевелились, из-под них возникла грациозная фигура с белым
лицом-маской, сверкающими глазами и большим алым ртом. Балерина начала
танцевать, воздушная, легкая, неземная. На голове у нее был
плюмаж из страусовых перьев, руки-крылья то взметались вверх, то скрещивались.
Стройные ноги едва касались кончиками пальцев пола, в одной руке танцовщица
сжимала блестящий продолговатый предмет.
По темному залу прокатился гул. Приняв грациозную позу,
«чудо в перьях» засунуло блестящий фаллос в алый рот и принялось его сосать,
изображая телодвижениями экстаз. Внезапно странное существо в белом выпрямилось
и, встав на одной ноге, подняло другую. Музыка заиграла громче, толпа взревела
от восторга, и балерина вставила искусственный член себе в промежность. Фаллос
исчез в ней. Танцовщица продолжала эротический танец. Приближалась кульминация.
Зазвучали цимбалы, балерина забилась в конвульсиях, изображая оргазм. Затем она
взмахнула руками-крыльями и, подпрыгнув, предстала перед зрителями обнаженной.
Зал ахнул: внизу живота отчетливо вырисовывался великолепный мужской член, на
лобке сверкали бриллианты, на груди — позолоченные соски.
Толпа впала в неистовство.
Между тем представление продолжалось. На сцену выбежали
другие актеры в причудливых птичьих масках. Груди их торчали, сверкая сосками,
покрытыми блестящей краской, перья и пачки развевались, являя зрителям половые
органы гермафродитов — срамные губы и пенисы разных форм и размеров Это было
невероятное зрелище, затмевающее любой современный балет. Мифические существа —
ожившие герои легенд и мифов — бесновались у всех на глазах, заражая зрителей
сексуальной энергией.
Их движения были проникнуты чувственностью, женственные
формы их тел органично сочетались с мужской стремительностью и напористостью.
Пенисы ловко проникали в углубления между ягодицами партнеров по танцу.
Обхватив друг друга ногами и руками, танцоры извивались в первобытном танце,
сосали друг у друга груди и прочие интимные места, ставшие общим достоянием.
Все это не могло оставить публику равнодушной. Зрители
срывали одежду и предавались свальному греху. Замелькали фаллосы, смешались
ноги и руки, заблестели от слюны и соков распухшие срамные губы.
Потрясенная оргией, творящейся вокруг, Тамзин задрала юбку
и, сунув руку под мокрые трусики, принялась терзать свой многострадальный бутон
любви. Он отвердел в ее пальцах и начал распускаться. Соски ее окаменели. В
глазах у нее все замелькало, рассудок помутился.
Она почувствовала, как чей-то пенис уперся в ее ягодицы,
норовя проскользнуть в задний проход, и как чей-то язычок лизнул ей ухо, и
знакомый проникновенный баритон произнес:
— Привет, Тамзин!
Это был Майк!
Упираясь пенисом в ее анус, он взял ее руку и приложил к
влажной промежности Ясмин. Девушка, в свою очередь, начала теребить соски
Тамзин. Майк дергал ее за клитор. От удовольствия она едва не потеряла сознание
и жадно хватала горячий воздух открытым ртом, мечтая лишь об одном — поскорее
бы Майк засадил ей поглубже пенис.
Она позабыла о толпе, предающейся массовому совокуплению, и
думала лишь о том, когда наступит желанное мгновение и в нее войдет любовный
инструмент Майка. Внезапно перед ней возникло лицо Дженис, а Майк вплотную
занялся Ясмин.
Но не успела Тамзин почувствовать ревность и разочарование,
как очутилась сначала на лестнице, где вошедшие в раж гости совокуплялись прямо
на ступеньках, а затем в спальне. Там в огромном гамаке возлежал Деннис.
Он был гол, его большое и сильное тело густо покрывала рыжая
поросль. Пенис невероятных размеров стоял. Головка его разбухла и покраснела,
из ее единственного глаза сочилась прозрачная слеза. Фаллос походил на ствол
могучего дерева, волосатая мошонка покоилась на ляжках, переполненная спермой —
ее хватило бы на осеменение всех женщин вселенной. Деннис чем-то напоминал
Юпитера, взирающего с Олимпа на грешный мир. Матерый самец, он познал многих
самок и знал себе цену.
— Ага! — обрадованно загремел он. — Я вижу
двух прелестниц! Но, к сожалению, член у меня один. Как же нам быть?
— Не беспокойся, Деннис, — промурлыкала Дженис,
поглаживая его по груди и животу. — Мы удовлетворим и себя, и тебя.
Тамзин тоже стала гладить Денниса, щекотать его соски,
теребить волосы на груди и лобке. Наконец она сжала ладонью его член и начала
двигать рукой вниз и вверх.
Дженис расстегнула на себе корсет, ее полные груди
вывалились наружу, соски набухли и налились кровью. Она скинула юбку и осталась
в переливающихся чулках и в туфлях на высоких каблуках. Деннис осклабился и
потянулся рукой к ее промежности. Взгляд его впился в сливовидный клитор. Он
сверкнул разбойничьими глазами и сказал, тяжело дыша:
