— Эй, браток, — крикнул Сорокин, — ты в поря…
Витька замолчал. Незнакомец левой рукой смахнул кровь с лица, а правую руку протянул в сторону виновника аварии. В руке был пистолет.
— Стоять, — хрипло произнес он, наводя оружие.
Так они и простояли несколько секунд — окровавленный незнакомец, то и дело проводивший левым запястьем по глазам, и замерший Витек Сорокин. Из руки Витька одна за другой, как скупые слезы, падали таблетки. Сердечки и кубики сразу замирали, колесики катились по треснувшему асфальту на пыльную обочину.
Когда-то Витька служил в зоновской вохре. И вынес оттуда, в том числе понимание того, когда оружием просто угрожают, а когда прицеливаются для выстрела. Да и таблетка малость прочистила его хмельной мозг.
Витек по-кенгуриному скакнул в сторону и кинулся по дороге. Он услышал звук выстрела, инстинктивно пригнулся на бегу…
Не попал, сука! Не попал! Может, стоило бы рвануть на обочину, но вдруг там канава? Задержится — и конец.
Бросив молниеносный взгляд назад, Витек увидел, что «экспедитор» уже вылез из кабины, утвердился расставленными ногами на асфальте и готов снова стрелять.
«Пидор, он же должен меня в ментовку сдать, зачем застреляет?» — чуть не плача от страха и злости думал Витька, а сам, петляя, как заяц, бежал по дороге. И надеялся на торфяно-дымовую завесу.
Его догнала лишь четвертая или пятая пуля. Ударила в лопатку, и Витька свалился лицом на асфальт.
«Может, решит, что убил?» Но тут же Витька понял, что в очередной раз за это утро ошибся. Экспедитор ковылял по обочине — медленно, но целенаправленно. «Добить, сука, хочет».
Витька вскочил и, скособочившись, рванул по шоссе так резво, как только смог. Несмотря на боль, все-таки старался выписывать спасительные зигзаги. «Хоть бы кто навстречу. Ага, едут. Вот везуха! Менты!!!»
Действительно, это был ментовский «уазик». И он тормозил.
От радости — вот оно, спасение! — Витька забыл сделать очередной зигзаг. Пуля, выпущенная преследователем, вошла ему в плечо, опять швырнув на асфальт…
* * *
Гадостный дым, заполонивший Питер, привел к тому, что на один день сократился даже июньский Экономический форум.
На разговоры об инвестиционных технологиях, наномодернизации, несовершенстве сырьевой модели, неизбежном появлении новых мировых валют и справедливой цене на нефть (нефть опять дешевела, будь она неладна!) отвели два дня. Третий, как всегда, это прогулки по каналам и рекам, Эрмитаж и опера в Мариинском театре. Для особо продвинутых — пати на борту «Авроры». Но, несмотря на могучие кондиционеры в номерах отелей, автомобилей и залах, гости за первых два дня поняли, что в этот сезон Питер для прогулок не предназначен. Поэтому неформальная часть конференции свелась к пиршеству-фуршету и отъезду в Пулково-2, поспешностью схожему с эвакуацией.
Новый полпред в форуме тоже поучаствовал, правда, отдельно не выступал, но встречался с людьми: с нашими отечественными министрами и олигархами и с их зарубежными собратьями. Переводчиком у полпреда работала Татьяна.
Сам Столбов ни к кому первый не подходил, но к нему обращались часто. Ксерокопия статьи «Зимовецкое чудо» оказалось едва ли не самым востребованным материалом форума.
Когда гости разъехались, Президент нашел час заехать в полпредство к своему новому назначенцу.
— Весело у тебя, — сказал он, прогулявшись по этажам и посмотрев на новых сотрудников.
— А у меня всегда весело, — ответил полпред. — Кстати, жаловаться уже начали?
— Пока не слышно.
— Жаль. Значит, плохо работаю. Ничего, Анатолий Дмитриевич, скоро дождетесь. А как, кстати, у вас? Контора не донимает?
— Чувствую, отстала. Сработал ваш совет. Уж не знаю, как они с грушниками — напрямую поговорили или намеками, но у меня появилось ощущение баланса и полной стабильности.
Столбов кивнул, мол, всегда рад помочь, господин Президент.
— Премьер, правда, дуется, — продолжил Президент, — но я ему его же слова напомнил. Про диктатуру закона. У каждого свои полномочия, пусть не удивляется, что я ими пользуюсь. А если не нравится, пусть как лидер главной партии страны меняет Конституцию.
— А вдруг возьмет и изменит? — сказал Столбов.
— А я тогда свою партию создам. Или тебе поручу ее создать и взять в Думе большинство, — ответил Анатолии Дмитриевич.
И Президент, и полпред вежливо посмеялись, как и полагается после обмена удачными шутками.
— Наверное, проще создать новую партию, чем двум губернаторам договориться, как быть с этим — Столбов указал на окно, и гость понял без намеков — уж настолько стала видна глазу серая полоса над Невой. — Город страдает из-за того, что область горит, но никак ей помочь не может. Или не хочет — непонятно. Если все так будет и дальше, придется объявлять чрезвычайное положение. Объявлять придется одновременно в двух субъектах Федерации, а ответственный человек должен быть один. Иначе опять будет не договориться.
— Может, тебя поставить?
— Думаю, рано полпредство в огонь бросать. Может, достаточно будет добавить МЧС техники, горючего да вертолеты перегнать из Сибири. Смотрел прогноз, за Уралом нормальная погода, дожди и все такое. Пусть поделятся.
Президент ответил, что подумает…
* * *
В начале июля обещанное подкрепление от МЧС все же прибыло — колонна из двух экскаваторов, четырех автоцистерн, четырех «Уралов» и тридцати человек живой силы. Техника имела заслуженный вид, похоже, отправители рассчитывали на халявный ремонт в Ленинградской области.
Одновременно областное МЧС получило намек: можно получить и больше, но лишь по расчету. В том числе и дополнительную авиацию. Просто так ее присылать не собирался никто. Другие регионы России боялись остаться без противопожарных резервов.
У питерских пожарных подмога не вызвала никаких эмоций. За месяц непрерывной борьбы люди зверски устали, срывались, пили после очередной победы в бесконечной войне и выбывали на неделю. Были и жертвы: кто-то погиб в дорожной аварии, случившейся из-за смога, кто-то обгорел, провалившись в тлеющую болотную западню. Иногда работники с многолетним стажем после месяца непрерывного труда отправлялись на выходные к семье и не возвращались в отряды — семья не отпускала.
Техника оказалась слабее личного состава. От бесконечных поездок не выдерживали даже «Уралы», а уж «газики» и автобусы ломались один за другим. Вертолеты все чаще и чаще оставались на аэродромах на ремонт, но и он проходил с запозданием: бюджет МЧС не предполагал такого бесконечного марафона. Еще хуже было с горючим. «Вы что, баб катаете на вертолетах?» — спрашивали в Москве, и крыть в ответ было нечем: в прежние, спокойные сезоны бывало и так.
Сушь и жара понемногу делали свое дело: вытягивали воду отовсюду, откуда можно, разве только не из Ладоги и Невы. И то в Питере уже шутили, что через месяц удастся перепроверить легенды обо всех немецких самолетах, сбитых в блокаду и упавших в Неву. Хозяева прогулочных суденышек в иных местах сбавляли ход, опасаясь проскрести по дну. Прогулок стало мало, и даже не потому, что туристы не приезжали в Питер. Просто от зловонных каналов хотелось держаться подальше.
