Что делать в областном центре, точно не знал никто. Но с каждым километром, отброшенным под крутящиеся колеса, цель конечного маршрута становилась все дальше и дальше. И это лишь разжигало злость.
Когда до областного центра оставалось километров пятнадцать, лидер колонны понял, что дорога не пуста. Поперек дороги стояла машина — «форд-эксплорер», а перед ней — человек.
Неведомый чудак грамотно выбрал место. Мощные желтые фонари соседней автозаправки освещали его издали. Смотри, решай: давить или ехать дальше.
Прерывистые гудки слились в неразрывный, нарастающий вой. Казалось, еще миг — и эти звуки поднимут автоприцепы на крыло и они помчатся над шоссе эскадрильей перегруженных бомбардировщиков.
Человек на дороге не шелохнулся.
— Больной? — сказал Вася напарнику.
Не то чтобы Вася рвался в лидеры сумасшедшего набега. Просто он в них оказался. Не отступать же. И он всю дорогу подбадривал себя хриплыми матюгами, взвинчивая в себе решимость снести с дороги любую баррикаду. Ну, разве если ОМОН выставит БТР.
Сейчас же азарт Васи разбавило любопытство. Если больной, то откуда такая тачка? За десять лет дальнобойных поездок Вася всякого повидал, психов на дороге видел тоже. Но не с такими машинами.
Все равно, если бы богатый псих стоял сбоку от своей машины или сзади нее, — снес бы на азарте. А так — не смог.
Наверное, можно было бы извернуться, чиркнуть по обочине и объехать заграждение, заодно задев и тачку. Вася отказался от этого маневра не только из-за риска. Любопытство победило.
Едва нажав на тормоза, Вася понял, что стал невольным командиром всего бунта. Его могли бы объехать. Но раз передний решил встать, значит, вставать всем.
Колонна стопорилась медленно и нехотя, со скрежетом и миллиметрами между кабиной и грязными дверцами фургонов. Скрежет еще не успел стихнуть, как его заглушил мат: шоферюги высыпали в грязный придорожный снег. Большинство из них, не видевших преграду, просто хотели понять, что случилось.
Они выходили на пространство перед кабиной Васиного КамАЗа, и крики спадали до шепота. Человек на дороге спокойно смотрел на матерящуюся толпу, будто ожидая, пока она соберется вся. Так начальник не начинает разговор, пока не подошел весь коллектив.
В задних рядах, конечно, орали. В передних — нет. Каждый шоферюга, взглянув в глаза незнакомцу, внезапно понимал: если незнакомец обратит на него внимание и ответит, то дальнобойщик перестанет быть частью грозного братства. И начнет говорить с этим человеком один на один, будто встретились на безлюдной лесной тропке.
Поэтому незнакомец начал разговор первым:
— Куда груз везем, мужики?
Если бы он спросил: «Куда едем», ответ был бы ясен и прост: «С козлами разобраться!» А так пришлось отвечать по существу.
Минутный гомон толпы подтвердил, что фуры едут в сторону Кирова.
— Значит, вам туда, — сказал незнакомец, показывая на северо-восток. И, не дожидаясь возмущенного ропота, взял ключи от своего автомобиля и протянул Васе: — Держи. Если завтра к полудню дорога не будет свободна, тачка твоя.
Ключ покачивался перед лицом Васи. «Наверное, больной — я», — подумал он.
Передние ряды глядели на ключ с тем же изумлением. Те, кто вышел из машин в хвосте колонны, по инерции договаривали матюги и спрашивали, что происходит.
— А товарища начальника, который у вас в середине болтается, — отпустите. Он вам уже не нужен. Теперь не он, я отвечаю.
Шоферы опять пошумели. Общее мнение было таким: «На кой этот хер нам сдался, пусть катит».
— Здесь через два километра — разворот, — продолжил незнакомец. — Возвращайтесь на трассу. Остановиться можно на заправке в Большакове — там и магазин, и гостиница. Кому не хватит мест, можете доехать до Зимовца. Двадцать километров, дорога нормальная, в гостинице места будут. Вопросы есть?
— Есть, — спросил Дмитрич, — ты кто такой?
— Михаил Столбов. Из Зимовца.
* * *
— Алло, Саша, вечер добрый. Отдыхаешь?
— Так точно, товарищ директор.
Саша, точнее, Александр Егорович, а если уж совсем точно — генерал-полковник войск ПВО Александр Трофимов, действительно отдыхал: занятие в воскресный вечер естественное. Но звонок «товарища директора» — так он называл Михаила Столбова — мигом перевел его в состояние мобилизационной готовности. Если Михаил Викторович хотел бы предложить совместный отдых — подстрелить кабанчика или просто отдохнуть в лесной сторожке на берегу Сухоны, то предупредил бы за пару дней. А просто так, со скуки, Столбов не звонит. Поэтому генерал слушал внимательно.
— Это хорошо. Надо бы подсобить чуток. Ты снег у себя убрал?
— А то! Еще утром выезд расчистили. Слава богу, больше не сыпет.
— Молодца. Надо и гражданским помочь, Саша. Расчистить трассу. От вашего выезда до Вятской развилки. Дальше будет моя забота, а этот отрезок вам по силам.
Генерал хохотнул.
— Чего смеешься, Егорыч? Губернатор тебя о том же просил?
— Ага. Еще вчера утром. И грозился, и умолял. Я ему ответил, мол, без санкции округа работать не могу. Но ради наших добрых отношений полроты выделю, завтра днем приступят, поковыряются.
Теперь уже усмехнулся Столбов:
— Хорошо сказал. А теперь я прошу: можешь к утру расчистить?
В разговоре возникла пауза. Товарищ генерал, протрезвивший себя усилием воли, обдумывал детали.
— К полудню сойдет? — наконец спросил он.
— Нет. К десяти, чтобы я мог проехать.
— Ох, та-арищ директор, ставишь ты задачи, — проворчал генерал. — Да такой приказ из Москвы бы не спустили.
— Потому что в Москве не знают, какие орлы здесь служат. С транспортом у тебя без напряга? Хорошо. Техника и инструмент есть?
Здесь генерал задумался.
— Есть-то, конечно, есть. Два грейдера погрузим на тягачи, подгоним. Но снеговые лопаты для личного состава не помешают. Штук триста.
— Будут через три часа. Горячим питанием обеспечишь?
— Обижаешь, товарищ директор. Проголодаться не успеют, как полевые кухни подойдут. Сам понимаю, нельзя зимой всухомятку перекусывать.
— Хорошо. Передай личному составу: когда закончат — всем по сто грамм.
— А мне? — усмехнулся генерал.
— И тебе, Егорыч, будет. Сам завтра вечером налью. А уж сегодня выручи, будь другом.
* * *
— Алло, Тонечка, добрый вечер.
— Привет, Миша, — азартно воскликнула Антонина Васильевна, ректор филиала Института правоведения и экономики. В другой раз она непременно обратилась бы к Столбову по имени-отчеству. Но в этот субботний вечер, когда с подругами детства выпит пяток бокалов и отплясано под столько же песен, какие могут быть формальности между старыми приятелями?
