И увидел, как шофер заваливается на бок, выворачивая руль, вцепившись в него мертвыми пальцами. Грузовик вильнул вбок, Лопес увидел набегающий крутой откос. Взгляд метнулся вниз — уже обочина.
И сержант прыгнул. Можно сказать, под колеса. Натренированное тело, приняв удар земли, все-таки прокатилось на несколько метров вперед, как велели рефлексы солдата, побывавшего во всяких переделках и заварушках. Пистолет вывалился из расстегнутой кобуры, черт с ним, потом… Тело катилось, когда сознание уже отключилось — сержант ударился головой, так и не поняв, обо что. Лопесу не хватило времени сгруппироваться, вдобавок при прыжке он задел ногой болтающуюся дверцу, и тело его развернуло в воздухе…
— Ух ты, блин! — со своей стороны озвучил падение грузовика Михаил. На бой он опоздал. Пока наказывал Татьяне не высовываться, пока вылезал из кабины и обалдело шарил рукой под сиденьем — автомат исчез, — пока обегал грузовик, все было кончено. Вражеское транспортное средство уже катилось по обрыву. Но Михаил успел, можно сказать, на самое интересное и приятное. На захватывающее шоу. На картинку из американского кино.
Грузовичок, точь-в-точь такой, как и у них, только без рыбы, зато с тентом над кузовом, летел кубарем по крутому склону, ломая мелкие деревца, подминая кусты. Его несколько раз уже перевернуло, было даже издали заметно, как смялась кабина, как ломались доски бортов и рвало ветвями брезент. Его ударило краем кузова о толстоствольное дерево, развернуло на сто восемьдесят и снова повело вниз. Еще раз грузовик врезался в похожее дерево, подпрыгнул на месте, перевернулся колесами вверх — и замер.
— Бабахнет или нет? — Михаил не отрывал взгляда от склона, восхищенно наблюдая за гибелью грузовика (глаза горят, рот приоткрыт), когда Алексей, а следом за ним Люба с Мишкиным автоматом в руке неслись к месту аварии.
Бабахнуло. Взвился столб огня, повалил дым, упругий воздух ударил в барабанные перепонки как в тамтамы. Сразу же обуглились деревья и кусты вокруг.
— Ну ни хрена себе… Сколько езжу, а такого класса не видал… — сказал Михаил сам себе.
Алексей уже добежал, уже скатывался по откосу к распростертому телу в камуфляже. Человек лежал лицом вниз. Леха присел на корточки рядом, переводя дыхание, прижав к лежащему дуло, держа палец на спусковом крючке. Отдышавшись, перевернул, не отрывая ствол от тела в «защитке». Оба-на, да этот ж наш знакомый усатенький — тот, что командовал группой захвата в моторках! На первый взгляд человек был мертв, но пулевых отверстий на нем Леша не заметил. Вдавив дуло в пятнистую ткань, Алексей приоткрыл кобуру на ремне боевика. Кобура была пуста. Так, теперь карманы… Миниатюрная рация «Кенвуд» (не работает, наверняка запаролена), зажигалка, записная книжка, сигара, ручка, металлическая фляжка с коньячком (тут же перекочевавшая в карман Алексея — от Вовки подальше), компас (ого! пригодится!), какая-то официальная бумажка с текстом по-испански и зловещей фиолетовой печатью, связка из трех ключей… Моряк был настороже, палец его надавливал на спуск, и чуть пошевелись лежащий, колумбийца незамедлительно прошила бы очередь. Но человек не шевелился. Леша несколько успокоился, палец на курке ослабил давление.
Зашуршали камушки — по откосу спускалась Люба.
— Живой? — спросила она сверху.
— Да пес его знает, — ответил Алексей и покосился на автомат в ее руках: — Не понял, это ты, что ли, из третьего автомата садила?
— Я, — просто ответила Люба.
— Е-мое, ну ты даешь, подруга, — искренне восхитился морячок. — Коммандос в юбке…
— Да какой коммандос, первый раз настоящий автомат в руках держу…
Люба присела рядом на корточки. Моряк посмотрел на нее и вдруг выдал:
— А ты знаешь, я б с тобой прямо сейчас чего-как. — В подтверждение своих слов погладил ее колено.
Никто не заметил выражения глаз Летисии, с каким колумбийка смотрела на Леху и Любку. То было выражение холодной рассудительности с изрядной примесью ярости…
Любка стрельнула в любимого глазами:
— Это у тебя адреналину много выделилось. Он возбуждает. У Вовки спроси.
— Чего опять Вовка? — Наверху, на краю дороги, показались Вовик и Борисыч. — Думаете, я лося завалил?.. Да железно я!
— Спускайтесь! — махнул им Алексей. — Люба, иди к Мишке, скажи, чтоб машину чинил. И глядите там в оба, налево и направо, вдруг еще кто откуда. Мы тут пошарим, нет ли живых, а то выползет из кустов, пальнет. Борисыч, подержи этого цуцика на мушке, может, и живой, козлина…
Дождавшись, пока Борисыч наставит оружие на лежащего, Леха споро снял с него ремень, завел безжизненно податливые руки за спину и связал. Потом, оставив Вовика сторожить связанного, Леха с Борисычем двинулись вниз хорошо заметным путем падавшей машины. Еще одно тело они обнаружили метров через двадцать, за невысокой кустовой порослью.
Здесь сомневаться не приходилось — голова человека была свернута набок самым неестественным образом. Оружия ни на трупе, ни рядом не нашлось.
— На обратном пути раздену его, — пообещал Леха. — Топаем дальше.
— Смотри, еще один. — Борисыч вытянул указательный палец. Этот «еще один» полз по траве, оставляя за собой кровавый след. Он не заметил подошедших к нему, не повернул к ним голову — продолжал скрюченными пальцами впиваться в почву, подтягивать себя на сантиметры, помогая судорожным движением туловища. Ноги ползущего тянулись за ним, как два каната.
— Иди, Борисыч, к грузовику, я догоню.
Старик кивнул и отошел. Грохотнул выстрел. Вскоре после этого Алексей нагнал старика.
Они дошли до грузовика, догорающего, выжегшего вокруг себя траву, превратившего деревья в отвратительные обугленные коряги. Походили кругами, отыскали еще семь несомненно мертвых тел, облегчили их на автоматные магазины, обувку, защитного цвета куртки и повернули обратно.
Люба еще даже не выбралась на дорогу, когда передумала беспрекословно подчиняться приказам возлюбленного и вернулась к Вовику. Тот щупал и вслушивался в связанного колумбийца.
— Живой?
— Дышит солдатик. Будем его лечить, да?
— Кончай ты придуриваться! — Опершись на плечи Вовика, Любовь наклонилась к пленнику. — Симпатичный мужчина. Узнаешь? Это тот, из лодки, который капитана нашего пристрелил. Вот и свиделись, гнида латинская… Ну что, дотащим мы с тобой его до машины?
— Зачем он нам? На развод? — Вовин голос чуть дрогнул. Может быть, и от того, что Любина грудь касалась его затылка.
— Допрашивать будем, — ответила Любовь.
— Ладно, сначала погляжу, нет ли у него курева… А вон и Мишка спускается, поможет тащить.
Летисия, понаблюдав некоторое время за осмотром места крушения, выбралась из кузова, подошла к кабине, где, как и велел ей Миша, сидела Татьяна, и с нескрываемым любопытством, без всякого страха спросила:
— Вы кто такие? Бандиты, да?
