– Погоди, погоди… Кончай меня разводить. Вот же мой!
– Ты уверен?
– Ну, конечно… И модель, и салон, и…
Я замолкаю, потому что особо добавлять больше нечего. И понимаю, что Егорка не шутит. Наверное, сейчас я похож на человека, за спиной которого не раскрылся парашют. Или узнавшего, что у него есть дети. Можно смело записывать мою физиономию на камеру и выставлять в Интернет за еще большие деньги, чем лик президента Игоря Борисовича…
– Ты бы хоть царапину какую сделал… Или «секретку» поставил. Мой, мой, по запаху узнаю… С какого перепугу он твой?..
– А чей?! – я пытаюсь отогнать от себя страшную догадку.
– Чей, чей – Демидова! Он его «по чесноку» в Москве купил! У дилера!.. А ключ, они действительно посеяли…
Егор тягостно вздыхает.
– Блин, некрасиво получилось…
Умеет Егорка сказануть в десятку. «Некрасиво»… Десять петросянов!
– Ну, допустим, не «по чесноку», а на бандитские деньги.
– Да нам-то какая разница?! Тачку он легально взял! В салоне! Не «паленую», не угнанную, а нормальную! И что теперь прикажешь с ней делать? Назад возвращать?..
– Дай закурить!
– На, кури!
Теперь я понимаю, почему Егор рассказал мне историю про камень. Подготавливал. Чтоб я не сразу инфаркт заработал. А постепенно.
Да, хороший расклад получается. Два каких-то молодых ухаря приезжают в совершенно левый город, пусть и маленький, прикидываясь прокурорами, ставят его на уши и устраивают чуть ли не оранжевую революцию. И в итоге отбирают у постороннего человека машину стоимостью в сто тридцать штук! И тот ее без проволочек отдает! И еще благодарит! Угрозы жаловаться в Страсбург не в счет – никуда он жаловаться не будет, это так, для рейтинга.
А не продолжить ли нам дальше этот незатейливый бизнес?.. Сколько еще на Руси Великой городков, не охваченных вниманием генеральной прокуратуры? И сколько в этих городках достойных мужей?.. Вот мы и поможем «охватить». Один день на нервяке, зато сразу сто тридцать тысяч чистой прибыли. А то и больше… Нет, нет, мы люди порядочные и не пользуемся удачно сложившейся ситуацией.
– Хорошо, давай поедем в Ингушетию и заберем мой джип.
– Отличная идея! – от восторга Егорка хлопает в ладоши.– Я мечтаю быть похороненным в горах. Чистый воздух, сухая могила!.. Спасибо, я уже был в Ингушетии, больше не хочется.
– Тогда другой вариант. Давай не будем говорить президенту, что это та самая тачка. Ему-то не все ли равно? Украл и украл, пусть отвечает!
– Ты же человек со средним юридическим образованием! И как, интересно, собираешься ее отмывать? В смысле – легализовывать. Машина – не деньги, просто так не «отмоешь». Или предлагаешь номера перебить?.. К тому ж через час к президенту адвокаты слетятся, узнают, что машина не та, и все! Он пойдет в отказ, а мы останемся в полных дураках! Сейчас мы тоже в дураках, но хотя бы наполовину!..
Я задыхаюсь от возмущения и бессильной злобы. Демидов получит обратно джип, президент останется с участком, кто-то в Ингушетии тоже не будет в накладе, и только я, пострадавший больше всех и живущий по закону и правилам, окажусь в заднице! Если не сказать больше! Абсурд! Где социальная справедливость?! Где Страсбург?
– Что же, мы зря на Урал летали?! Зря я под пулями через реку плыл?.. Зря собакам горло подставлял?!! Зря без работы остался?!!
– Тихо, Тёма… И убери руку с клаксона, сейчас вся улица сбежится. Надо подумать. Время есть. Минут пятнадцать. Пока он дописывает…
– Я не отдам машину!
– Бога ради! Пойдем, извинимся перед президентом, скажем, что ошиблись, и отпустим на все четыре стороны!.. А потом ты поставишь джип на стоянку и будешь ждать, когда за ним приедет Данила. Устроит?.. Я тебе больше скажу: если Данила вдруг захочет поступить по закону, то заявит на нас в свою ментовку, и окажемся мы чуть подальше Урала, на специальной зоне. А задерживать нас приедет дорогой Иван Дмитриевич со своим ОМОНом! Одна надежда, что Данила не рискнет показаться лохом в глазах земляков…
– Может, пронесет? Не прочухает он ничего?
– Уверен, уже прочухал… Рано или поздно зашлет «ответку». Надо будет позвонить Вадику, узнать, как там обстановка. Ладно, не гоношись, дай подумать.
Егор изобразил на лице муки творчества. Творил он минуты две. Я не мешал. От моего друга вновь зависела судьба человека. Я имею в виду не президента, а себя. Придумай, придумай что-нибудь… Не в Ингушетию же мне ехать? И под каким соусом? Демидова хоть генпрокуратурой можно испугать, а ингушского дехканина?.. Шайтаном? Думай, Егорушка, думай. Инфаркт уже близок, вон он, гад, маячит за памятником Дзержинскому.
– Пошли,– Егор кивает на двери милицейского храма,– только в разговор не встревай. Просто соглашайся со всем, что я скажу.
Я запираю «Виктора Степановича», пардон, его двойника, и иду следом за другом. У дверей храма друг останавливается и смотрит мне в глаза.
– Контрольный вопрос… Законный путь один – ехать в Ингушетию, но ты туда не поедешь. И никто не поедет. Все остальное – незаконно. Ты готов к этому?.. Выбирать тебе.
Странный вопрос? А по какому, интересно, закону Игорь Борисович угонял мою машину? По какой статье? Око за око! И если теперь нельзя решить вопрос по закону, утереться соплями и лапу сосать? Да, я хочу жить по правилам, но мне не дают! Хватит, не могу больше!..
– Готов!
Мы петляем по узким коридорам, наконец упираемся в дверь.
– Ты точно готов?
– Точно!
Игорь Борисович, сидя напротив Егоркиного приятеля, корпел над сочинением «Как я провел лето и одного курьера». В школе, видать, списывал, сейчас возникли проблемы с падежами. Всю бумагу потом залил, даже противно.
– Миша, оставь нас на пару слов,– обращается Егор к напарнику. Тот молча выходит из кабинета.
– Значит так, Игорь Борисович,– Егор садится на место ушедшего,– я поговорил с потерпевшим.
Егор кивает на меня.
– Он, в отличие от вас, человек порядочный и готов простить. Тем более, что ущерб возмещен. Хотя я бы вас посадил. Готовы простить, Артем Григорьевич?..
Я киваю, как и было оговорено. У президента появляется румянец.
– Но!.. Согласно закону, возмещение ущерба не освобождает от уголовной ответственности!
Румянец исчезает.
– Правда, в том случае, если речь идет о тяжких преступлениях.
Румянец вновь вспыхивает.
– Кража машины не очень тяжкое преступление, и потерпевший вправе примириться с подозреваемым и не доводить дело до суда. Оно в этом случае будет прекращено. Так вот… Потерпевший помирится с вами только в одном случае… Если вы вернете ему участок. Машина при этом останется у него в качестве возмещения моральных страданий. Я правильно понял, Артем Григорьевич?..
