Книга Жемчужина императора, страница 18. Автор книги Жюльетта Бенцони

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Жемчужина императора»

Cтраница 18

– Господи, да почему же? Вы принесли мне принадлежавшую моей семье драгоценность, взамен просите лишь исполнить вполне естественное для любого доброго человека желание и ждете, что я брошу в вас камень?

Альдо рассмеялся.

– Этого не ждал, но все же опасался, свалившись так внезапно на голову, -вас потревожить. Собственно, так оно и вышло!

– Нет. Вы ничуть меня не потревожили... разве что в том смысле, какого и предположить не могли...

Юсупов снова развернул огромную жемчужину, несколько мгновений, молча и по-прежнему не прикасаясь к ней, смотрел на нее, потом с внезапной холодностью произнес:

– Мне не доставляет ни малейшего удовольствия возможность снова увидеть эту драгоценность. Совсем напротив! Когда мы бежали из Санкт-Петербурга, я нарочно оставил ее там.

– Нарочно?.. Мне говорили, что вы взяли с собой лишь небольшие камни или украшения, но «Регентшу» так легко было снять с этого знаменитого нагрудника. Несчастный Петр Васильев именно так и поступил.

– Я прекрасно мог взять с собой и весь нагрудник, раз сумел вывезти две картины Рембрандта. Вот только существует одно обстоятельство, о котором вы не подозреваете: дело в том, что, придя ко мне в тот... исторический вечер, Распутин рассчитывал быть представленным моей жене, но, кроме того, надеялся, что я ему уступлю – для него это означало «подарю» —то, что он называл «Большой Жемчужиной Наполеона»! В разговорах, которые были между нами перед тем, он часто упоминал о ней, и в конце концов я понял, что он приписывает этой драгоценности магические свойства: она могла ему дать абсолютную власть... богатство, равное императорскому...

– Что за чушь! Наполеон никогда ее не носил. Перед тем, как отправиться в Россию, он подарил ее своей жене!

– Конечно, но вы – человек западный, и потому представить себе не можете, что представляет собой для моей страны тень Императора: его вполне серьезно считали воплощением дьявола, им даже пугали маленьких детей. Кроме того, жемчужина принадлежала и другому французскому императору...

– Победителю при Седане? Благодаря ему, как, впрочем, и его дяде, немцы вошли во Францию...

– Дорогой мой!.. Вы никогда не будете рассуждать так, как сибирский крестьянин, а в особенности – этот сибирский крестьянин! Он был убежден в том, что жемчужина обладает магическими свойствами, потому что с ней связано имя Наполеона. Мой дед, со своей стороны, покупая ее, видел в ней нечто вроде военного трофея. Он подарил драгоценность своей дочери Зинаиде, моей матери. И интересно, что ей, всю жизнь обожавшей драгоценности, именно эту жемчужину носить совсем не нравилось. Она находила ее... тяжелой. И воспринимала скорее как музейный экспонат, своего рода диковинку. Но, поскольку моя невеста восхищалась этим украшением, матушка перед нашей свадьбой отдала жемчужину мне – для Ирины. Подарок доставил моей молодой жене величайшее удовольствие, она носила жемчужину в виде подвески на длинной цепочке, в которую были вставлены и другие жемчуга и бриллианты, она взяла ее с собой в свадебное путешествие. Мы поехали сначала в Египет, затем в Палестину...

– Я тоже в свадебное путешествие ездил в Палестину, – заметил Морозини. – И сохранил об этом далеко не самые лучшие воспоминания...

– Так же, как и я! С нами то и дело приключались какие-нибудь беды и неприятности: для начала я, едва оказавшись в Каире, подцепил желтуху, а мою жену едва не укусил скорпион. В Иерусалиме нас чуть было не раздавила толпа, набившаяся в православный собор, чтобы на нас поглазеть. Мы в брались оттуда невредимыми только благодаря одному молодому дьякону и боковой двери: главную дверь вышибли.

– Эти люди были настроены против вас?

– Нисколько. Наоборот, такой напор толпы следует считать проявлением симпатии. На нас всегда со всех сторон сбегаются поглядеть, когда мы путешествуем, – с горькой улыбкой пояснил Феликс. – Должно быть, нас находят крайне экзотическими фигурами! Короче говоря, пасхальная ночь, которую я там провел, и моя встреча с Тесфе, моим слугой-абиссинцем, которого я нашел в миссии, были единственными отрадными впечатлениями за всю поездку, и я, пожалуй, рад был покинуть эти края. Мы отправились в Италию. На следующий день после нашего приезда мы встретились с молодым итальянским аристократом, с которым я был знаком до того, и пригласили его на ужин, а еще через день он покончил с собой!

– Жемчужина в тот вечер была на княгине?

– Она каждый день надевала ее, и Бамбино – так я окрестил этого итальянца, потому что он выглядел очень уж юным, – восхищался жемчужиной и долго с ней играл. Он, пожалуй, скорее, любил Наполеона, чем наоборот!.. Но и это еще не все: три дня спустя, когда мы уходили с виллы Адриана, Ирину едва не убила пуля террориста, за которым гналась полиция, после чего я чуть не потерял жену в катакомбах святого Каллиста: она задержалась, читая надпись.

– В самом деле, удивительный ряд совпадений! А потом вы вернулись в Россию?

– Нет, сначала заехали в Париж, чтобы забрать украшения, которые я заказал у Шоме. Я умолял тогда Ирину расстаться с проклятой жемчужиной, но она ни за что не соглашалась, и единственное, чего я смог добиться, – жена пообещала больше ее не носить. Для верности я снова прикрепил «Регентшу» к знаменитому нагруднику, который совершенно немыслим на современных платьях...

– ...а когда вы покидали Санкт-Петербург, то даже и не подумали ее оттуда забрать?

– Вы все поняли правильно! И потому я надеюсь, что вы лучше всякого другого поймете, отчего мне больше не хочется иметь дело с этой... этой злополучной вещицей! Я даже в руки ее не хочу брать. Заберите ее, продайте, делайте с ней все, что хотите! Я больше не хочу иметь с ней ничего общего и благословляю небо за то, что моя жена сейчас в Лондоне!

Морозини, совершенно ошеломленный, переводил взгляд с огромной жемчужины, мирно лежавшей перед ним и в свете угасающего дня окруженной сияющим ореолом, на человека, который, стоя в нескольких шагах от стола, с отвращением на нее смотрел.

– Вы поставили меня в очень затруднительное положение! – произнес наконец князь. – Не могли бы вы спрятать жемчужину в сейф, а через некоторое время выставить на продажу? Например, в пользу всех этих беженцев, которым, насколько мне известно, вы помогаете, или дома призрения княгини Мещерской в Сен-Женевьев-де-Буа? Не говоря уж о моем маленьком подопечном!

– Вашими устами глаголет святое чувство, дорогой князь, я не вижу никаких препятствий к тому, чтобы ее продать. Только продавать ее буду не я! А главное, я не хочу, чтобы при этой упоминались наши имена! Так что займитесь этим сами! В конце концов, это ведь ваше ремесло?

От Морозини не ускользнула грубость тона Юсупова, которой прежде не было. Что поделаешь, и он тоже принимает Альдо за лавочника и ни в какую не желает признать, что роскошный антикварный салон князя все-таки выглядит куда лучше какого-нибудь ресторана или модного дома. Обиженный гость уже собрался ответить, и довольно резко, но дверь внезапно распахнулась, пропуская водоворот черно-бурых лисиц, от которого исходил сложный и пьянящий аромат, напоминавший одновременно розовые сады Исфагана после дождя и таинственные святилища дальних стран, где жгут мирру и сандаловое дерево. Для чувствительного носа Альдо аромат был, пожалуй, чересчур навязчивым, но тем не менее действовал неотразимо. В то же время по комнате разнесся звук мягкого, чуть глуховатого голоса:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация