— И куда ты дела мои заколки с бабочками?
Согнувшаяся над швейной машинкой Кейт даже не подняла глаза.
— Они в ящике комода в твоей комнате. Наверху. И ты не выйдешь из дома в этом топе.
У Мары широко открылся рот.
— Но это был подарок на день рождения.
— Ну да, помню, но что делать, если у тети Талли нет мозгов.
— При чем тут тетя Талли?! Все сейчас так одеваются.
— Ты меня очень расстраиваешь, я не шучу. Пойди немедленно переоденься, у меня нет времени с тобой спорить.
Мара драматически вздохнула и побежала наверх.
Кейт покачала головой. Это ведь не единственная выходка ее дочери. Все, связанное с Марой, в последнее время носило мелодраматический характер. Девочка либо веселилась и хихикала, либо откровенно злилась. Всякий раз, когда Марджи видела свою внучку, она закуривала сигарету и говорила дочери:
— То ли еще будет в переходном возрасте. Советую начать пить заранее.
Кейт ниже склонилась над машинкой, поставила ногу на педаль и вернулась к работе.
И это был единственный раз, когда ей удалось сделать паузу. Через два часа, закончив шить костюмы для танцевального выступления, она принялась за остальную работу по дому — искала вешалки, собирала вещи в машину, помогала малышам почистить зубы, разнимала драки. Слава богу, что Джонни позаботился об обеде и посуде.
В шесть вечера она привела всех к машине, усадила мальчиков в детские автомобильные кресла и села за руль.
— Я ничего не забыла?
Джонни внимательно посмотрел на нее:
— У тебя на лбу соус для спагетти.
Кейт откинула козырек и посмотрела на себя в маленькое зеркальце. Ну да, через весь лоб действительно тянулась красная полоса.
— Я не приняла душ, — в ужасе вспомнила Кейт.
— Ну да, мне это показалось странным, — заметил Джонни.
Кейт повернулась к нему:
— Так ты знал?
— Когда я сказал тебе, что уже пять, ты заткнула мне рот и велела заняться обедом.
Кейт застонала. Во всей этой кутерьме она забыла привести в порядок себя. На ней по-прежнему была пара самых старых джинсов, мешковатая футболка с длинными рукавами с логотипом университета и старенькие кроссовки «адидас».
— Я выгляжу как бомжиха.
— Но закончившая колледж.
Проигнорировав шутку Джонни, Кейт выскочила из машины, а вслед ей раздался истошный вопль Мары:
— Не забудь накраситься, мам!
Кейт порылась в ящиках, нашла пару относительно новых лосин со штрипками, и черно-белый пуловер длиной до бедра. Интересно, в моде ли сейчас лосины? Кейт понятия не имела. Собрав волосы в хвост, она прихватила их белой резинкой, почистила зубы, накрасила ресницы и наложила румяна.
Снаружи раздался автомобильный гудок.
Кейт схватила пару шелковых черных гольфов и бархатные черные балетки и побежала к машине.
— Мы опоздаем! — рыдала Мара. — Все, наверное, уже там.
— Мы успеем вовремя, — уверенно сказала Кейт, переводя дыхание.
Они проехали через весь город и припарковались перед концертным залом. Внутри был настоящий хаос: двенадцать девочек в возрасте от семи до одиннадцати и их взбудораженные родители и целая толпа братьев и сестер, которые равнодушно взирали на всю эту суету. Здесь были и мисс Паркер, их семидесятилетняя репетитор по танцам, требовавшая всегда безукоризненного поведения. Именно ей каким-то непостижимым образом удавалось держать в узде всю эту неукротимую ораву, даже не повышая голоса. Кейт отнесла костюмы в раздевалку и помогла девочкам подготовиться к выступлению. Она причесывала их, закалывала им волосы, брызгала на них лаком, помогала наносить блеск для губ.
Закончив, она опустилась на колени перед дочерью.
— Ты готова?
— А вы принесли видеокамеру?
— Ну конечно.
Мара улыбнулась, обнажив кривые, слишком крупные зубы.
— Я рада, что ты здесь, мамочка, — сказала она.
И Кейт вдруг почувствовала, что ее жизнь имеет смысл, что стоило вытерпеть эту постоянную нехватку времени, бессонные ночи, бесконечную стирку, глажку, готовку. Она делала все это ради нескольких секунд вот такой близости, и они того стоили.
— Я тоже, малышка.
Мара нежно обняла ее:
— Я люблю тебя, мамочка.
Кейт крепко прижала дочку к себе, вдыхая ее родной запах. Она с грустью подумала в этот момент, что скоро закончится детство Мары и у нее начнется этот пугающий переходный возраст. Такие минуты, как эта, уже и сейчас были редкими.
Мара отстранилась, улыбнулась матери и убежала вместе с подружками.
— Пока!
Кейт медленно поднялась и пошла в зал, где в третьем ряду сидел Джонни, посадив рядом с собой с обеих сторон по сынишке. Кейт огляделась, отыскивая глазами Талли.
— Ее еще нет?
— Нет. И не звонила. Может, подвернулось что-то в последний момент? — Джонни улыбнулся. — Ну, например, свидание с Джорджем Клуни.
Кейт с улыбкой кивнула и присела рядом с Лукасом. Вокруг нее рассаживались родители и бабушки с дедушками, а едва усевшись, доставали фотоаппараты и видеокамеры.
Родители Кейт прибыли перед самым началом и сели рядом с ней. У мамы, как всегда, был с собой старый «Кодак Инстаматик», висевший на петле на запястье.
— Я думала, что Талли приедет, — сказала она.
— Говорила, что приедет. Надеюсь, ничего плохого не случилось. — Кейт держала место для Талли, пока могла. Но потом пришлось его уступить.
Осветилась сцена, и в зале наступила тишина. Мисс Паркер, одетая в розовые колготки, черную короткую юбку для танцев и черный гимнастический купальник, вышла в центр сцены.
Выглядела она, кем и была, как постаревшая прима-балерина.
— Здравствуйте, — произнесла она своим низким голосом. — Как вы знаете, я…
И тут двери зала распахнулись. Все присутствующие, как по команде, повернули головы.
На пороге стояла Талли, которая выглядела так, словно прибыла сюда прямо с церемонии вручения «Грэмми». С коротко стриженными волосами с мелированными прядями и широкой улыбкой, она была похожа на озорного мальчишку. На Талли было потрясающее зеленое шелковое платье с одним оголенным плечом и утянутое на ее по-прежнему тонкой талии.
По залу пронесся шепот: «Это Таллула Харт… Она в жизни еще красивее…»
Никто уже не слушал вступительное слово мисс Паркер.
— И как ей удается так отлично выглядеть? — спросила Марджи, наклоняясь к дочери.
— Пластическая хирургия и батальон визажистов.
