— Как будто ты что-то об этом знаешь. С тех пор как мы здесь, ты ни разу не сходила на свидание.
— Не обязательно ходить на свидание, чтобы заняться сексом.
— Большинство людей ходят.
— Но я же не из большинства. И ты это знаешь.
— Хм, ну да, — сказала на это Кейт. — Но не думаешь же ты, что я поверю, будто кто-то смог склонить тебя к сексу.
Талли взяла одно из оставленных кем-то полотенец и легла рядом с подругой. Стараясь не рассмеяться, она смотрела прямо в небо.
— И даже целых три раза, если быть точной.
— Но ты ведь пошла посмотреть распределение должностей летней стажировки. — Кейт резко села. — Нет! Ты же не…
— Сейчас ты скажешь, что студенты не должны заниматься сексом с преподавателями. Но, я думаю, это больше похоже на консультацию, на инструктаж. Но ты не должна никому говорить.
— Так ты занималась сексом с Чадом Уили?
Талли мечтательно вздохнула:
— Это было просто потрясно, Кейти. Я серьезно.
— Вау! А что он делал? А ты что делала? Тебе было больно? Тебе было страшно?
— Да, было страшно, — призналась Талли. — И сначала я не могла думать ни о чем, кроме… ну, ты знаешь… кроме того вечера с Пэтом. Мне казалось, что меня сейчас стошнит. Или что надо попробовать убежать. Но потом он поцеловал меня.
— И?
— И я растаяла. Он снял с меня всю одежду, прежде чем я вообще успела что-то сообразить.
— Тебе было больно?
— Да, но не так, как в прошлый раз. — Талли удивило, как неожиданно легко вдруг стало говорить о том вечере, когда ее изнасиловали. Она впервые отнеслась к этому просто как к неприятному воспоминанию о том, что случилось с ней когда-то. Нежность Чада доказала ей, что от секса не обязательно должно быть больно, что все может быть просто чудесно. — А потом было хорошо, очень хорошо. Я теперь знаю, о чем все эти статьи в «Космо».
— Он сказал, что любит тебя?
Талли рассмеялась, но где-то в глубине души вдруг почувствовала, что ей не так уж смешно, как она пытается показать.
— Нет.
— Ну что ж, это хорошо.
— Почему? Я недостаточно хороша, чтобы в меня влюбиться? Это — для хороших католических девочек вроде тебя?
— Но он же твой преподаватель, Талли.
— Ах, ты об этом! Ну, не собираюсь волноваться из-за таких пустяков. — Она удивленно посмотрела на подругу. — А я-то думала, что ты сейчас выльешь на меня всю романтическую чушь из своих романов, скажешь, что это, наверное, было как в сказке.
— Я должна с ним познакомиться, — вдруг твердо заявила Кейт.
— Ну, с ним двойное свидание не назначишь.
— Тогда я буду третьим колесом. Эй, если мы пойдем куда-нибудь пообедать, его рейтинг поднимется.
— Ну ты и стерва! — рассмеялась Талли.
— Возможно, но все равно я хочу знать подробности. Меня интересует все. Можно, я буду записывать?
Сойдя с автобуса, Кейт постояла на месте, читая написанный на бумажке адрес. Записку с адресом она держала в руке.
По тротуару, натыкаясь на Кейт, торопились люди. Расправив плечи, Кейт двигалась вперед. Не было смысла волноваться по поводу предстоящей встречи, она и так нервничала целый месяц. Волновалась, нервничала и не переставала ворчать. Не так-то просто было уговорить Талли согласиться.
В конце концов Кейт использовала последний довод. Волшебные слова: «Ты что, мне не доверяешь?» После этого оставалось только назначить дату.
И вот теперь теплым летним вечером она направлялась к зданию, где находилось нужное ей заведение, чтобы спасти свою лучшую подругу от самой большой ошибки в ее жизни — от интимной связи с преподавателем.
И действительно, что хорошего могло из этого выйти?
Внутри «Последнего выхода в Бруклин» Кейт почувствовала себя словно в другом мире, которого никогда не видела раньше. Во-первых, ресторан был огромным — не меньше семидесяти пяти столиков с мраморными крышками вдоль стен и большие деревянные столы — посередине. Пианино и небольшая сцена казались центром заведения. Внимание Кейт привлек висящий на стене потрепанный постер со строчками из поэмы «Дезидерата»: «Иди спокойно среди шума и спешки и помни, что покой бывает в тишине».
Ни покоя, ни тишины кругом не было, как не было и свежего воздуха.
В зале до самого потолка висела серо-голубая дымка. Почти за всеми столиками курили посетители. То и дело щелкали зажигалки, люди при разговоре размахивали руками с зажатыми в пальцах сигаретами. Сначала Кейт показалось, что в зоне вообще нет незанятых столиков — за каждым сидели люди, игравшие в шахматы, гадавшие на картах таро, спорившие о политике. Несколько человек толпились вокруг микрофона, пощипывая струны своих гитар.
Кейт прошла через зал в дальний угол. Через открытую дверь она увидела другой зал, заставленный столами для пикника, вокруг которых посетители громко разговаривали и курили.
Талли сидела за столиком у противоположной стены, словно бы в тени. Увидев Кейт, она встала и помахала рукой.
Кейт протиснулась мимо женщины, курившей сигарету с гвоздичным ароматом, и тут она увидела его. Чада Уили.
Он был совсем не таким, каким представлялся Кейт. Уили лениво развалился на стуле, вытянув вперед одну ногу. Даже сквозь дымный полумрак Кейт увидела, что он красив. И он вовсе не выглядел старым, может быть, немного усталым. Но скорее в том смысле, в каком искушенные мужчины устают от светской жизни. Он был больше похож на гангстера или рок-звезду. Улыбка появлялась на его лице постепенно, зажигая огнем его глаза, в которых Кейт вдруг прочла понимание, удивившее ее и даже заставившее на секунду остановиться.
Он отлично знал, зачем она здесь: лучшая подруга пришла спасти девушку, которая совершала ошибку, встречаясь не с тем мужчиной.
— Вы, должно быть, Чад, — сказала она.
— А вы, должно быть, Кейти.
Ей стало не по себе от того, что он употребил ее уменьшительное, домашнее имя. Этим Чад как бы подчеркивал свою близость с Талли.
— Садись, — распорядилась Талли. — А я пойду поищу официантку.
И она исчезла, прежде чем Кейт успела открыть рот.
Кейт посмотрела на Чада.
— Интересное место, — сказала она, чтобы поддержать разговор.
— Похоже на огромный пивной паб, только пива не наливают, — сказал Чад. — Одно из тех мест, где можно изменить себя.
— А я всегда думала, что изменения начинаются изнутри.
— Иногда. А иногда их навязывают.
При этих словах глаза его потемнели, отразив непонятные Кейт эмоции. Она вдруг вспомнила историю этого человека, разрушившего свою успешную карьеру.
