А сегодня у меня появилось мрачное предчувствие новой крови.
Мне не по душе этот аукцион, Дронго. Очень не по душе.
Женщина по-прежнему сидела вполоборота к Дронго, красивая и
очень молодая.
А он, расположившись в своем кресле рядом с профессиональным
убийцей, спокойно обсуждал, как можно спастись от других убийц, пытаясь
разгадать и понять их игру. И вмешивать в это страшное противостояние молодую
даму он не хотел и не мог. Даже несмотря на ее телохранителей.
— Во всяком случае, мы обязаны попытаться наладить свою
игру. Зачем-то же вас вызывал Семенов. Как вы считаете, почему он пригласил вас
на встречу?
— По-моему, он чего-то боится. Но точно сказать не могу. Он
просто передал предложение Игната Савельева снова увидеться в казино. Вам ведь
вчера там повезло. И в любви, и в картах, — засмеялся Потапчук, кивая на
женщину, сидевшую в другом конце зала. — Может, сегодня повезет уже мне?
— Надеюсь, — пробормотал Дронго. — Мне, честно говоря, не
совсем понятно поведение Игната. У такого профессионала, как полковник
Савельев, не могут сдать нервы. Он не станет устраивать аукцион из-за желания
отомстить. Это просто не в его стиле. Вчера я с ним немного поговорил и не
представляю себе полковника мечущимся неврастеником. Значит, он задумал нечто
непредсказуемое. И в этой игре придется участвовать всем.
— Вот-вот, — снова помрачнел Потапчук, — поэтому я и говорю,
что чувствую новую кровь.
— А где Маир?
— Он пошел в сауну. Я не встречал другого такого
жизнерадостного человека.
Даже немного завидую ему, — угрюмо закончил Потапчук.
— А вы поднимитесь к себе в номер, переоденьтесь и тоже
идите купаться, — посоветовал Дронго. — Все равно до вечера еще много времени,
вполне можете побывать в сауне.
— Надеюсь, до этого времени меня не задушат, как Олега
Савельева, — пробормотал вдруг Потапчук.
— У вас очень мрачные мысли, Виктор Николаевич. Сходите
лучше в сауну.
Кстати, в отеле делают замечательный массаж. Есть очень
профессиональные массажистки. Если захотите, можете вызвать к себе.
— Я не люблю проституток, — поморщился Потапчук.
— Как вам не стыдно, — покачал головой Дронго, — в таком
отеле не держат женщин легкого поведения. Это настоящие профессиональные
массажистки. Ничего грязного.
— Вы все шутите, — махнул рукой Потапчук, тяжело поднимаясь
из кресла. — Лучше я пойду в бар. Там хоть можно спокойно посидеть.
Дронго проводил его взглядом и, поднявшись, подошел к
молодой женщине. Она по-прежнему не поворачивала головы. Сидевшие за соседним
столиком телохранители вскочили на ноги. В их обязанности входило никого не
допускать к охраняемому объекту.
— Я хотел извиниться, — осторожно сказал Дронго. — Сегодня
ночью я вел себя не лучшим образом.
Она повернула голову. Потом снова отвернулась. Заметив ее
жест, один из телохранителей сделал два уверенных шага к Дронго.
— Леди не хочет с вами разговаривать, — заявил он, положив
руку на плечо Дронго.
Оба парня ростом были почти с Дронго и неплохо подготовлены.
— Я хочу услышать это от самой леди, — процедил Дронго.
Она даже не взглянула в его сторону.
«Надеюсь, Потапчук не появится здесь и не вмешается в наш
разговор», — подумал Дронго.
Первый телохранитель потянул его на себя. Дронго обернулся и
нанес удар несчастному охраннику прямо в лицо. Тот отлетел в сторону. Второй
бросился на Дронго, но тоже полетел на ковер. Дронго просто чуть наклонился,
перебрасывая нападавшего через себя. Тягаться парням с Дронго все же было
нелегко. Много лет назад он дрался с великим Мурой и хотя проиграл ему, тем не
менее сохранил неплохие навыки. И сегодня этот несколько располневший, почти
сорокалетний мужчина еще сохранил в своих больших кулаках сокрушительную силу,
к которой почти никогда не прибегал.
Оба телохранителя поднялись с ковра, намереваясь взять
реванш. На шум уже спешили охранники отеля. Когда несколько молодых людей
подступили к Дронго, он понял, что все равно проиграет, и шутливо поднял руки.
Именно в этот момент один из телохранителей шагнул к нему с разъяренным лицом.
— Стойте! — повелительно крикнула Марианна Олтмен. — Это мой
друг, оставьте его в покое.
Телохранители, бросая на Дронго свирепые взгляды, отступили.
Служащие отеля поспешили стушеваться.
— Вам никто не говорил, что так не выпроваживают женщину из
номера, что это хамство? — вдруг спросила она.
— Говорили. — Он по-прежнему стоял перед ней. — Но, видимо,
меня плохо учили в детстве. Я с детства немного боялся женщин.
— Если это шутка, то явно неудачная, — осуждающе сказала
она. — Вы можете сесть в другое кресло. На вас обращают внимание.
Он опустился в кресло. Немного болели мышцы правой руки. Он
уже давно не дрался.
— Вы не сказали вчера, чем занимаетесь, — усмехнулась
Марианна. — Но, кажется, я уже догадалась.
— И чем?
— Вы профессиональный игрок? Правильно? Я видела, как вы
разговариваете со своими партнерами, как они нервничают. Видела, как вы умеете
играть. Очевидно, вы приехали в Ниццу, чтобы заработать деньги, а я помешала
вам во время вашей работы. Только у игроков бывает такой внимательный взгляд,
такие длинные пальцы музыканта и, наконец, такое полное отрешение от женщин.
Дронго рассмеялся.
— Вам никто не рекомендовал заняться психоанализом? —
спросил он шутливо.
— Вы достаточно наблюдательны.
— А я и занимаюсь психоанализом, — сказала она, — я училась
в Сорбонне и Кембридже. И тема моей работы «Поведение личности в экстремальных
условиях». Вы считаете, что я слишком молода?
— Вы слишком красивы, — признался Дронго. — Настолько
красивы, что я вчера повел себя не лучшим образом.
— Если это извинение, то достаточно экстравагантное, —
молвила она. — Вчера вы этого, кажется, не заметили. Или ночью вы, вспоминая о
своей игре, становитесь немного другим?
— Возможно, — согласился Дронго.
— Я хотела вернуть вам ваши деньги, — спокойно произнесла
женщина, — ведь у профессиональных игроков не принято делиться выигрышем со
случайным напарником.
— Вы знаете, как ведут себя профессиональные игроки? —
улыбнулся Дронго.
— Я видела, как вели себя вы. И в казино, оставив мне часть
выигрыша, вы не могли покинуть игорный зал. И потом, ночью, когда старались от
меня отделаться, чтобы снова вернуться к своей игре.
