— Какого? — насторожился Маир.
— Речь идет не об обычной сделке. Проигравшие никогда не
согласятся уступить победителю. А разборки в таком деле редко кончаются малой
кровью.
— Так важны эти бумаги? — изумился Маир.
— Как видишь. Поэтому твой совет играть на повышение акций
несколько опрометчив. Мы можем попасть в очень неприятную переделку. Если обе
разведки решат, что церемониться больше не стоит, они вышлют в Ниццу своих
«ликвидаторов».
— Кого? — не понял Маир.
— Своих палачей. Которые без лишнего шума уберут нас троих,
— пояснил Дронго.
— А почему троих? — удивился Маир. — При чем тут я? Меня не
касаются ваши разборки.
— Они касаются всех нас, — возразил Дронго, — теперь и ты с
нами в одной упряжке. Я же тебе говорил, что ходить рядом со мной опасно.
— Зато как прибыльно, — засмеялся Маир, — полно красивых
женщин, и можно заработать целую кучу денег. Это совсем неплохо.
— Мне нравится твое постоянство, — заметил Дронго. — Тем не
менее я бы очень обрадовался, если бы ты сейчас находился за тысячу километров
отсюда. Это и в твоих, и в моих личных интересах.
— Ты советуешь мне уехать? — удивился Маир.
— И как можно быстрее, — очень серьезно сказал Дронго. —
Начинается непростая игра, и в такой ситуации с потерями не очень считаются.
— Именно поэтому я останусь с тобой как твой друг, — заявил
Маир, — в конце концов, я не могу оставить тебя здесь одного.
— По-моему, он ненормальный, — вымолвил Потапчук, глядя на
Маира. — Тебе говорят: уезжай — значит, уезжай. А то ведь навсегда можешь в
этой земле остаться.
— А ты меня не пугай, — разозлился Маир, — это мой друг, и я
не желаю покидать его.
— Он идиот, — махнул рукой Потапчук, — по-моему, нам лучше
от него избавиться.
— У нас свои понятия о дружбе, — возразил Дронго. — Идемте в
отель и обсудим возможные варианты наших действий.
Они вернулись в отель, получили ключи и решили еще раз
обговорить ситуацию. Маир, понимая, что его присутствие уже не может помешать,
пожелал обоим спокойной ночи.
— Поздравляю тебя с двойным выигрышем, — сказал он на
прощание.
— Почему с двойным? — не понял Дронго.
— Карты и женщины. Лучшей комбинации в мире просто не
существует, — подмигнул Маир на прощание и вошел в лифт.
Дронго и Потапчук прошли в большой парадный зал и устроились
за одним из столиков. С огромных картин, висевших по разные стороны от входа,
на них смотрели император Наполеон III и его супруга. Сидя здесь в прохладной
тишине аристократического зала и слушая тихую фортепьянную музыку, они
беседовали.
— Каким вы его нашли? — спросил Дронго.
— Такой же, — вздохнул Потапчук, — клыки на месте.
— Ясно. Тогда давайте решать, что нам предпринять.
— Он просто так ничего не говорит. Раз сказал о других —
значит, что-то задумал. Вы же знаете его кличку. Иезуит был лучшим стратегом в
подобных вопросах. Он умел просчитывать варианты. Это его конек.
— Уже понял, — кивнул Дронго. — И что, вы думаете, могло
случиться?
— Понятия не имею. Но он явно чувствовал себя не в своей
тарелке. Какой-то нервный, дергающийся. Я его таким не знал. Мне даже
показалось, что он немного не в себе. Говорил каким-то глухим, отрешенным
голосом. И с непонятной ненавистью смотрел на всех окружающих.
— Можно подумать, раньше он смотрел на людей с любовью, —
заметил Дронго.
— Нет. Он никогда не был ангелом. Но он не умел ненавидеть.
Я помню, как он убивал одного из водителей, которые везли нас с документами в
Белоруссию. Он оставался абсолютно спокоен. Понимаете, он убивал без ненависти
в глазах. А сейчас у него в глазах ожесточение и ненависть. Это меня пугает.
Нет, полковник очень изменился. Может, ему пришлось нелегко и он просто хочет
отомстить? Или он нуждался все эти годы?
— И поэтому стал завсегдатаем казино? — возразил Дронго. — Я
видел, как он вошел в казино. Он посещал его уже не раз. Это абсолютно точно.
— Тогда я ничего не понимаю. Почему он дал мне адреса других
представителей? Хочет, чтобы мы начали сводить с ними счеты?
— Нет. Он достаточно умен и понимает, что мы не станем так
глупо подставляться. У него какой-то другой план, и нам нужно его разгадать.
Судя по всему, Савельев продумывает какую-то многоходовую комбинацию с нашим
участием.
Мне совсем не улыбается стать пешкой в его игре.
— И что вы собираетесь делать?
— Вы никогда не обращали внимания на игру в рулетку? —
вместо ответа вдруг спросил Дронго.
— При чем тут рулетка? — не понял Потапчук, решив, что
Дронго хочет рассказать о своем выигрыше.
— Когда ставят на черное-красное, то логичным кажется
выпавший один из вариантов цвета. И игроку кажется, что у него равные шансы с
крупье. Но он забывает о «зеро». В случае, если выпадает ноль, то и тогда
выигрыш остается за казино. Сейчас Савельев убежден, что он запустил свою
рулетку и мы должны выбирать — либо красное, либо черное. Но вот «зеро» он в
расчет явно не принимает. Тот исключительный вариант, который выпадает в
качестве единственного шанса. Мы должны предпринять нечто неординарное,
поломать игру полковника. Если он сдает карты, то заранее знает, кому и сколько
нужно дать. А нам предстоит сбить его с толку. Увеличить число участников игры,
и тогда он не сможет просчитывать варианты, пытаясь нас обмануть.
— И какой вариант вы предлагаете?
— Введем в игру еще одного участника. Самое заинтересованное
лицо, которое официально может потребовать выдачи ему документов.
Потапчук недоуменно посмотрел на Дронго.
— Представителей Литвы, — пояснил тот. — Формально эти
документы вывезены из их страны и подлежат ввозу обратно.
— Где вы их возьмете? — нахмурился Потапчук.
— Просто позвоню в Вильнюс, — пояснил Дронго. — Мне нужно
выяснить, почему Савельев затеял свой аукцион с продажей документов сразу
разным странам.
— И вы думаете, представители Литвы сумеют справиться с
сотрудниками английской и российской разведок? Вы оторвались от жизни, Дронго.
Так не бывает. У них не хватит денег, чтобы просто приехать сюда, в Ниццу, а не
то чтобы побороться с представителями России и Англии. Это из области фантастики.
Вы и вправду считаете, что представитель литовской разведки
сумеет что-нибудь сделать?
— Конечно, нет. Но он внесет в игру разброд, очень выгодный
нам. А мы тем временем выясним, что к чему.
