— Это довольно опасная командировка, — нахмурился Алексеев.
— Непонятно, кто это мог быть и откуда он узнал о документах группы Савельева.
— Кто бы он ни был, мы обязаны отреагировать, — возразил
Иевлев, — эти документы представляют для нас исключительную ценность. Там
собственноручные расписки бывших «агентов центрального подчинения». Сейчас,
когда Литва хочет вступить в НАТО, это становится особенно важно. Речь идет
фактически о безопасности нашей страны.
— Значит, вы собираетесь вылететь утренним рейсом Аэрофлота.
Мы постараемся сегодня ночью закончить схему. За одним из столиков, к которому
подошли наши сотрудники, сидел лысоватый мужчина лет сорока, грузный, крупный,
широкоплечий. Он вел себя слишком спокойно, и его запомнили сразу несколько
наших сотрудников.
— Вы составили его фоторобот? — уточнил Иевлев.
— Примерный. Хотя должен сказать, у него очень
запоминающаяся внешность, крупные черты лица. Но он не похож на прибалта.
Скорее кавказский тип или средиземноморский — итальянец, испанец, португалец.
Но я вспомнил о караимах и татарах в Литве и решил проверить и этого человека.
Логично рассуждая, литовцы необязательно пришлют к нам высокого блондина или
шатена, говорящего с характерным прибалтийским акцентом. Они вполне могли
прислать кого-то другого.
— Где его портрет? — спросил Иевлев.
— Вот здесь, среди бумаг. — Алексеев взял со стола
предполагаемый портрет незнакомца.
Иевлев посмотрел на него. В его глазах отразилось такое
удивление, что Алексеев и сам еще раз посмотрел на портрет.
— Вы знаете этого человека? — спросил он, уже зная ответ на
свой вопрос.
— Вы его тоже знаете, — сказал Иевлев. — Посмотрите
внимательнее, неужели не узнаете? О его расследованиях знает весь мир.
— Не может быть! — растерянно сказал полковник, поняв в этот
миг, что допустил еще одну большую ошибку. — Этого просто не может быть!
— И тем не менее это он. Дронго. Та самая птичка, которая
может устроить нам очень крупные неприятности.
— Дронго, — задыхаясь, повторил Алексеев, — опять он. Вы
думаете, этот человек работает на литовскую разведку? Невероятно.
— И тем не менее. Таких совпадений не бывает, полковник. Он
находился в баре в тот момент, когда там сидел Сарычев, приехавший для встречи
с представителем литовской стороны. Думаю, его купили, заплатив большую сумму.
Я слышал, в последние годы он стал наемником и работает за большие гонорары.
Вполне возможно, польстился на деньги.
— Вы сами верите в это? — мрачно осведомился Алексеев. Он
поднял трубку и потребовал:
— Срочно соедините меня с Владимиром Владимировичем. Да, прямо
сейчас. Это его бывший связной, — пояснил полковник.
— Думаете, он в курсе?
— Во всяком случае, я постараюсь выпотрошить из него все,
что он знает. Но как мог Дронго работать на другую разведку? Неужели он стал их
резидентом?
— Факты упрямая вещь, полковник, — процедил Иевлев, — но мы
пока не знаем, кто звонил нам в Марселе. Возможно, сам Дронго, затеявший свою
игру. Он любит устраивать невероятные вещи, выступая в одиночку против большой
команды. Это типичный стиль Дронго.
— Черт бы побрал вашего Дронго, — в сердцах заметил
Алексеев, — у нормальных людей имеются имена и фамилии. А у этого кличка, как у
блатного пахана. Почему он не любит называться своим настоящим именем?
— Старая привычка профессионалов. Эту кличку ему дали, когда
он работал в ООН, и с тех пор он так к ней привык, что не любит, когда его
называют по имени. Большинство людей так никогда и не узнают его настоящего
имени, — пояснил Иевлев.
— От этого нам не легче, — отрезал полковник и поднял трубку
зазвонившего телефона. — Владимир Владимирович, — возбужденно сказал Алексеев,
— извините, что беспокою вас, но, по-моему, мы с вами должны встретиться еще
раз. Да, дело очень важное. Оно касается вашего друга. Да-да! У нас появились
новые факты. Я высылаю за вами машину. Вы можете приехать ко мне прямо сейчас?
Спасибо. Он сейчас приедет, — сказал Алексеев, положив трубку. Он вызвал
дежурного по селектору. — Пошлите машину за Владимиром Владимировичем, и как
можно быстрее.
Выпишите ему пропуск.
— В такое время, товарищ полковник, мы обычно не приглашаем
гостей, — смущаясь, сказал дежурный, — комендатура будет против.
— Объясните, что это не гость. Это наш бывший коллега,
ветеран, офицер КГБ. Пусть его обязательно пропустят.
— Я все понял, товарищ полковник, — сказал дежурный и
отключился.
— Это не поможет, — заметил Иевлев. — Он может ничего не
знать. Или просто не захочет отвечать.
— А если мы с вами все-таки ошибаемся? — вдруг предположил
Алексеев. — Что тогда? Может, его позвали туда специально, чтобы подставить?
Такой вариант вы полностью исключаете?
— Я верю только в очевидные факты, — упрямо стоял на своем
Иевлев.
— В таком случае самым очевидным фактом является то
обстоятельство, что Дронго слишком знаменит и слишком легко узнаваем, чтобы
использоваться в качестве резидента чьей-то разведки. С таким доводом вы тоже
не согласны?
— Согласен, — кивнул Иевлев. — Я могу предположить, что
невероятное стечение обстоятельств или собственное расследование привело Дронго
в этот бар.
Но тогда объясните, кто из остальных клиентов в этом баре
мог быть резидентом прибалтов? Попробуем вычислить его вместе.
— Мы проверяем уже несколько дней. У нас осталось только три
человека.
Пара молодых людей, сидевших в этом углу бара, и подвыпивший
пожилой мужчина.
Вот здесь, — показал Алексеев на схеме. — Мы составили
фотороботы и на них, но ни один из завсегдатаев их не узнал. Вы можете
посмотреть и эти фотографии.
Возможно, среди них тоже обнаружится человек, которого мы не
опознали, — не удержался от сарказма Алексеев, протягивая другие снимки.
— Никогда их не видел, — честно признался Иевлев, возвращая
портреты, сделанные фотороботом. — Нам нужно торопиться. По нашим данным, за
этими документами уже началась настоящая охота. В том числе и со стороны других
разведслужб.
— Вы думаете, в Марселе звонил сам Дронго? — спросил Иевлев,
посмотрев на часы. — Мы узнаем ответ только через несколько минут. К тому
времени уже должно быть готово заключение нашей лаборатории.
— Все слишком сложно, — мрачно заметил Алексеев. — Эти
документы, очевидно, слишком дороги литовцам, если они бросили все свои
наличные силы на их розыски, не боясь даже подставить свою агентуру.
— Можете представить, как они хотят получить их. У маленьких
республик свой «синдром КГБ». Им кажется, что за ними все следят и все хотят их
завоевать. Поэтому они преувеличенно агрессивны и смелы. Как, впрочем, и любой
человек маленького роста в обычной жизни.
