Официант довольно быстро принес бутылку красного вина,
откупорил ее, показывая пробку, налил немного в бокал для дегустации,
безошибочно выбрав Дронго как самого главного в этой группе гостей. Дронго
сделал глоток и кивнул, разрешая разливать вино по бокалам., — За нашу встречу,
— торжественно провозгласил Маир, но Потапчук взял свой бокал, не обращая
внимания на других.
— Он просто хам, — тихо сказал Маир сидевшему рядом с ним
Дронго, — мог бы иногда и глянуть в нашу сторону.
— У него просто много проблем, — так же тихо ответил Дронго.
Маир понимающе кивнул, снова поднимая свой бокал. Он
наклонился к Потапчуку и громко спросил:
— Вам понравилась Ницца?
— Что? — удивился Потапчук. — Нет, не понравилась. Пальмы и
жара.
Представляю, как здесь плохо летом. Нет, мне здесь совсем не
нравится.
Маир пожал плечами.
Когда принесли луковый суп, в котором сверху аппетитно
проглядывала желто-красная корочка жареного сыра, покрывающая всю поверхность
чашки, Потапчук наконец повернулся к ним. Официант расставил тарелки на столике
и бесшумно исчез. Маир уже взял свой бокал, чтобы провозгласить следующий тост,
когда вдруг Потапчук дернулся и, не сдержавшись, едва не рыгнул на скатерть.
— Он еще и дурно воспитан, — заметил Маир.
— Там Семенов, — с диким выражением на лице прошептал
Потапчук, показывая на окно. — Он только что прошел мимо нашей гостиницы.
Дронго выскочил из-за своего столика и бросился к выходу.
Глава 26
Алексеев сидел над документами уже третий день. Не осталось
никаких сомнений, что погибший в баре молодой парень просто отвлекал внимание
от настоящего резидента литовской разведки, который в это время, видимо,
находился за одним из соседних столиков. Уже третий день все сотрудники ФСБ,
принимавшие участие в операции, добросовестно вспоминали обстоятельства дела,
вычерчивая расположение столиков и сидевших за ними людей.
И уже третий день они пытались вычислить, кто именно мог
быть «гостем» из соседнего маленького государства, так бесцеремонно
вмешивающегося во внутренние дела своего большого соседа.
К вечеру приехал Иевлев. Его собственная организация была
еще более заинтересована в получении документов группы Савельева, надеясь на
противостоянии с молодой литовской разведкой получить нужную информацию об
исчезнувших бумагах.
— У вас есть новые сведения? — спросил Иевлев, входя в
кабинет.
— Пока топчемся на месте, — угрюмо ответил Алексеев, кивнув
на лежащую перед ним план-схему бара. — Пока ничего нет. Хотя уже ясно, что в
баре находилось по крайней мере четверо-пятеро посетителей и один из них вполне
мог оказаться посланцем прибалтов.
— Совсем зарвались ребята, — беззлобно заметил Иевлев. —
Работают уже на нашей территории. Вы представляете, чтобы коста-риканская или
гондурасская разведка посмела бы спланировать нечто подобное в США? Американцы
размазали бы их по стене. А мы сидим и вычисляем, кто мог быть их резидентом.
— Они считают, что у них достаточно оснований нас бояться, —
ради справедливости сказал Алексеев. — Американцы не планируют присоединить к
себе Коста-Рику, а наша Дума все время выступает с призывами к объединению
бывших республик.
— И вы, контрразведчик, оправдываете их действия? — удивился
Иевлев.
— Нет, просто пытаюсь понять. Вам ведь документы группы
Савельева тоже нужны не для архива.
— Для опытного сотрудника у вас довольно либеральные
взгляды, — мягко заметил Иевлев. — Вам не тяжело с вашими коллегами?
— Когда как. Вы не сказали о ваших новостях.
— Наш сотрудник вылетел в Берлин и нашел там брата
Савельева. Тот оказался бывшим летчиком, служившим ранее в Западной группе
войск в Германии. Но он категорически отказывается от своего двоюродного брата,
уверяя, что не видел его много лет. Все попытки нашего сотрудника ни к чему не
привели. Он просто не стал с ним разговаривать. А показания вашего Сарычева мы,
конечно, ему не могли предъявить. Формально мы вообще ничего не можем сделать.
Ведь он гражданин Германии. И ни в чем не обвиняется. А заставить его давать
показания против своего двоюродного брата мы просто не вправе.
— Ясно, — разочарованно подвел итог Алексеев, — значит, и
здесь полный провал.
— Не совсем, — сказал Иевлев, — как раз наоборот. Нам
удалось выйти на очень перспективный канал связи.
— В каком смысле? Он вам все-таки что-то рассказал?
— Нет. Он ничего не сказал. Но два дня назад в наше
марсельское консульство позвонил незнакомец. Он позвонил по обычному телефону
на квартиру консула, попросив сообщить в Службу внешней разведки об имеющихся у
него документах, которые нас могут заинтересовать. На вопрос консула, какие
именно документы, незнакомец сказал, что это документы группы Савельева. Вы
что-нибудь понимаете?
Алексеев оторвался от стола, ошеломленно посмотрел на
Иевлева.
— Документы группы Савельева? — переспросил он растерянно.
— Да, так и сказал. Консул успел записать разговор на пленку
и переслал нам ее вчера из Марселя. Оттуда сейчас летают самолеты один раз в
неделю. Мы же отправили ее на исследование, но пока результатов нет.
— И что вы намерены делать?
— Позвонивший вчера предложил встретиться в Сен-Тропезе
через два дня в отеле «Библос». Я думаю отправиться туда завтрашним рейсом в
Париж и уже оттуда перелететь в Марсель или Ниццу, чтобы добраться до
Сен-Тропеза.
— Почему они назначают свидание в столь экзотических местах?
— пробормотал Алексеев. — Никогда не слышал о таком городе. — Это на Лазурном
берегу, во Франции. Там все города рядом — Канны, Ницца, Сен-Тропез, чуть
дальше Монте-Карло.
— О других городах я немного слышал. В Каннах, кажется,
проводится кинофестиваль, в Монако есть казино. А в Ницце любили отдыхать
российские дворяне. На этом мои познания о южном побережье Франции полностью
исчерпаны;
— И тем не менее документы именно там, — задумчиво сказал
Иевлев. — Наша лаборатория сегодня обещала дать ответ, стараются
идентифицировать голос с одним из тех, кого мы подозреваем в этом звонке. Пока
ясно только одно: это не Савельев. Его голос мы уже имеем на пленке. Возможно,
это майор Семенов.
— В некоторых документах Семенов проходит как подполковник,
— вспомнил Алексеев.
— Верно. Ему присвоили звание, но формально подтвердить не
успели.
Считалось, что он погиб, однако запись в его личном деле
пунктуальные кадровики все-таки сделали. Я надеюсь многое узнать во время
поездки во Францию.
