С кладбища Алексеев отправился на работу. Его еще утром
вызывал к себе генерал Локтионов, но он выпросил это последнее прощание со
своим другом, твердо решив для себя, что поедет на кладбище при любых
обстоятельствах. И теперь, извинившись перед вдовой — он еще не мог
выговаривать этого слова, — полковник возвращался к себе на службу в мрачном,
подавленном настроении.
Именно в таком состоянии он и вошел к Локтионову. Генерал,
нацепив очки, читал какую-то бумагу, что он редко делал при людях. Когда
Алексеев вошел, он снял очки, убрал бумагу и, сухо поздоровавшись,
поинтересовался:
— Проводили покойного?
— Да, — кивнул Алексеев, усаживаясь напротив него.
— Хороший был человек, — сурово сказал генерал, — настоящий
патриот. И честный. Не то что нынешние проститутки. Некоторые уже в пять партий
успели записаться и выйти.
Алексеев молчал. Генерал, очевидно, чувствовал его
состояние, потому что вдруг спросил:
— На поминки не успел?
— Не успел, — признался Алексеев.
Локтионов встал, подошел к шкафу, достал начатую бутылку
коньяка. Поставил на стол рюмки, бутылку, принес конфеты.
— Давай выпьем, полковник, — предложил он, — по нашему
обычаю. И хотя это, наверное, не самый лучший поступок в моей жизни, я обычно
не пью на работе с подчиненными, но тут такой случай. За упокой души твоего
друга, Николай.
— Спасибо, — растрогался Алексеев. От всегда сухого и
сдержанного Локтионова он действительно не ожидал ничего подобного. Они выпили
молча, не чокаясь. И только когда генерал убрал бутылку и рюмки обратно в шкаф,
Алексеев спросил у него:
— Вы меня вызывали?
— Да. — Генерал уселся в свое кресло. — Во-первых, меня
очень интересует, кто и почему убил твоего друга.
— Милиция ведет расследование, — удивился Алексеев. — Он
работал в банке, а там все завязано на деньгах. Может, он кому-то и помешал.
— Не подходит, — возразил генерал. — Во-первых, он поступил
туда недавно, во-вторых, судя по нашим данным, никакими коммерческими делами не
занимался.
Можешь почитать, если хочешь.
Генерал подвинул Алексееву папку с документами. Тот взял ее,
раскрыл и, не веря собственным глазам, стал читать.
— Вы вели оперативную разработку на Лякутиса? — изумился
полковник потом.
— Но почему? Или считали, что он может быть завербован
какой-то разведкой? Он давно ушел из органов, уже больше пяти лет. Чего вы
боялись?
— Того, что произошло, — сухо сказал генерал. — Поначалу я
не хотел тебя понапрасну тревожить, думал потом с тобой переговорить, но не
успел. Это и моя вина тоже. У нас давно возникли вопросы к твоему другу, но мы
считали правильнее провести сначала предварительную работу. Никто не ожидал,
что события примут такой оборот.
— Но почему? Почему вас заинтересовал пенсионер?
— Летом девяносто первого, — начал рассказывать генерал, —
тебя здесь не было. Ты находился тогда в командировке в Калининграде. В Вильнюс
по приказу бывшего председателя КГБ СССР генерала Крючкова выехала оперативная
группа полковника Савельева, чтобы обработать и привезти некоторые материалы. С
ними работал тогда полковник Лякутис. Группа должна была выехать
девятнадцатого. Так вот, она исчезла, испарилась в воздухе. С тех пор никто про
них ничего не слышал. Время было сложное, людей из КГБ увольняли тысячами,
везде царил бардак, в разведке и контрразведке сжигали документы.
— И их не нашли?
— Нашли. Один из «ликвидаторов», находившихся в группе,
вернулся и дал показания, что двое его товарищей погибли. Помнишь известную
бойню на границе летом девяносто первого? На литовско-белорусской, когда
стольких пограничников литовских убили?
— Помню, конечно.
— Так вот, он рассказал нам, что виноваты сами литовцы. Мы
тогда это дело ворошить никак не могли. И так все кричали в один голос, что
КПСС и КГБ нужно запретить, а всех его членов и сотрудников отдать под суд. Вот
мы и промолчали.
«Ликвидатор» указал нам место в Белоруссии, где они с другим
офицером закопали трупы. Мы проверили, действительно оказалось два трупа. На
этом дело и закрыли.
На него поставили гриф «совершенно секретно» и сдали в
архив.
— Не вижу связи с Лякутисом, — напряженным голосом сказал
Алексеев.
— Недавно в Литве всплыли документы, которые должна была
привезти к нам группа Савельева, — сообщил генерал, — значит, «ликвидатор»,
который сообщил подробности, либо врал, либо действительно ничего не знал. Мы
стали проверять, и выяснилось, что не можем найти его. Он тоже исчез, словно
испарился. Жена его умерла, с квартиры он съехал.
Алексеев молчал, пораженный таким развитием событий.
— Тогда мы решили эксгумировать трупы, — продолжал генерал,
— хорошо еще, что их похоронили в Белоруссии и мы пока еще имеем доступ в эту
республику.
Представляешь, какие у нас возникли бы трудности, если бы
эти трупы закопали на территории Литвы. Можешь ознакомиться с актом экспертизы.
Абсолютно точно установлено, что оба трупа, даже в разложившемся состоянии,
можно идентифицировать и однозначно сделать вывод, что ни один из них не
принадлежит ни полковнику Савельеву, ни исчезнувшему вместе с ним майору
Семенову. Он, кстати, тоже был «ликвидатором».
— А кто остальные? — спросил Алексеев.
— Потапчук и Лозинский. Последний ориентировочно живет в
Киеве. Тоже на пенсии. Но тогда у нас возник вопрос: чьи трупы похоронены? Куда
делись Савельев и Семенов? И где документы?
— Какие документы у них могли быть? — Алексеев листал папку,
не находя ответа.
— Не ищи, все равно не найдешь, — махнул рукой генерал. —
Документы, которые они везли, казались нам в девяносто первом ненужными и даже
опасными.
Тогдашнее руководство отдела от них открещивалось и после
так называемой «смерти» Савельева и Семенова даже не стало их искать. Тогда они
казались нам очень опасными, сейчас же кажутся не менее важными. Просто времена
изменились.
— Какая документация у них была? — снова спросил полковник.
— По «агентуре центрального подчинения», — наконец ответил
генерал, — практически вся элита литовской политики. Их собственноручные
расписки, их показания, их согласие работать на КГБ. Ты понимаешь, что может
случиться, если эти документы попадут в чужие руки? Литва стоит на пороге
вступления в НАТО. И чтобы переломить настроение в свою пользу, достаточно
завербовать нескольких человек из того списка. Я уж не говорю о том, как много
информации может получить из документов любая зарубежная разведка.
