Шустрый мальчик с руками в черных цыпках от мытья машин на морозе привел их к боксу.
— Баксы промышляешь? — спросил казак.
— Ага, у меня целая банда на мойке.
— А ты у них, значит, босс?
— Ага…
— А в школу твоя банда ходит?
— А когда баксы делать?
— Понятно… Держи за знакомство.
Лопа сунул мальчишке в карман доллар и повернулся к Скифу:
— У меня двое таких же. Только тихие, как телята, — отличники в школе, примерные пацаны… Замордует их потом в жизни такая вот безграмотная шпана.
— У меня тоже дочка есть, — сказал Скиф. — Только моя благоверная меня к ней не подпускает…
Гараж казаку понравился. В нем можно было разместить целых три малолитражки. «Жигуль» был в полном порядке, лишь только заменить аккумулятор. Бойкий мальчонка свел их с дельцами из местной же фирмы, через час автомобиль был на ходу.
— Знатная жилплощадь, — прицокнул от удовольствия языком Лопа и потрогал длинные трубы центрального отопления. — Теплые. Буржуи мерзнуть не любят. Тут тебе хоть склад, хоть казарму для нашей московской станицы устраивай. Ну, шо, обратно уже на своих колесах покатим?
— А почему бы и нет? — ответил Скиф. — Машинка еще походит.
— А вы больше нет! — В проеме ворот возникли двое в милицейской форме. — Кто из вас гражданин Скиф?
— Таких нет, — ответил Скиф. — Я — гражданин Луковкин Василий Петрович. На этот счет документ имеется.
— А я — Лопатин Павел Иванович, приезжий, но оформленный. Вот мои бумаги.
Казак подошел к ним, и ему тут же лихо заломили за спину руки.
— Скиф, это не менты! — захрипел скрюченный Лопа. — Бандюги. У них на кокарде краб еще советский. Беги!
— От нас не сбежишь, — засмеялся один из милиционеров. — Выходи и ты.
— Иду-иду, — поспешно закивал Скиф и скользнул вдоль стены к выходу.
— Руки вверх! — скомандовали они в один голос, направляя на Скифа револьверы.
— Ну вот он я, — это было последнее, что услышали оба «милиционера».
Старая выхлопная труба, стоящая у стенки, мелькнула в воздухе пропеллером, и двое налетчиков рухнули на пол с расквашенными физиономиями.
— Тоже мне, казюня сопливая! — заметил Скиф, освобождая ключом руки Лопы от наручников.
— Я ж сперва подумал, что они менты правдашные, — смущенно оправдывался казак, ловко защелкивая наручники на руках одного из «милиционеров».
У визитеров изъяли два длинноствольных револьвера.
— Ого, не знал, что у ментов теперь на вооружении американские «магнумы», — богато живете, господа бандиты! — сказал Скиф, вытирая кровь с лиц обоих старой газетой, еще с портретом Горбачева.
Непрошеных визитеров подвесили на крючья для покрышек под потолком, как на дыбу в стародавние времена. Они матерились, кусали от боли губы, но не проронили лишнего слова.
— Кто вас послал — колоться будете сами или паяльную лампу подкачать, менты поганые? — деловито спросил Лопа.
— Мы офицеры Российской армии. Находимся на службе, — прохрипел тот, что выглядел постарше.
— Офицер висит — служба идет, — ухмыльнулся Лопа и зло сплюнул. — Блин, каждый бандюган по офицерскому погону норовит грязь размазать!..
— Я из Генштаба, — прохрипел тот, что помоложе. — Мы не потерпим…
— Молча-а-ать, чмо-о-о! — рявкнул на него Скиф. — Терпеть тебе все равно придется. В этот гараж никто не заглядывал три года и еще… еще три года никто не заглянет…
Визитеры обвисли на крюках мешками. Угроза была слишком похожа на правду.
Скиф с казаком, не обращая внимания на пленников, занялись внешним видом «жигуля».
— Не знаю, что тут произошло, пока я в сербских окопах вшей кормил, но замечаю, что к офицерам отношение стало хуже некуда, — сказал Скиф, полируя ветошью крышу.
— Что произошло? — откликнулся Лопа. — Первую свою победу новая-то Российская армия одержала над собственным парламентом. То-то и произошло…
— Офицерская доля! — хмуро протянул Скиф. — В семнадцатом с моего деда хорунжего пьяные казаки попробовали погоны снять… Юшкой кровавой умылись…
— И зауважали потом?
— Так зауважали, что погоны гвоздями к его плечам прибили. Я те гвозди в своих плечах почему-то по сей день чувствую…
— Эх, дурь наша несусветная! — вздохнул Лопа. — Россия с нами, офицерами, обращается, как дурной хозяин с верным псом. Бандюки через забор лезут — ату их, Трезор, ату!.. А как Трезор портки с бандюков спустил — в дырявую будку и нишкни, тварь блохастая!
— Это я на своей заднице после Афгана испытал, — хмуро кивнул Скиф.
Внезапно зашевелились «мешки» на крюках.
— Мужики, мы все равно в ваших руках, — подал голос старший. — Скажите хоть, с кем имеем дело?
— А мы с кем, только без фуфла? — остановился напротив него Скиф.
— Мы армейские офицеры. Ради приработка подрядились в охранное бюро. «Секретная служба» называется. Это частное сыскное агентство.
— Скажите честно, вы не уголовники? — прохрипел младший.
— Сам ты уголовник! — вскипел Лопа. — Я майор, бывший майор, Лопатин, он же есаул Всевеликого войска донского Павло Лопа.
— Капитан Советской Армии Скворцов, он же полковник сербской армии Скиф, не слышал о таком, чмо? — зло спросил Скиф.
Висельники растерянно переглянулись.
— Так вы не… А нас наняли освободить фирму «СКИФЪ» от наездов бежавших с зоны мокрушников-беспредельщиков, по которым давно могила плачет, — пробормотал младший.
— Нужда проклятая заела! — затряс старший головой. — Содержание по полгода не выплачивают. А потом думали: землю от нечисти избавим, все польза…
— Стыд-то какой! — заскрипел зубами младший. — Если вы нас даже не убьете, нас все равно попрут из армии, когда узнают о нашей такой «халтуре» на стороне.
— Если не жизнь, то пенсию и уважение теряем точно, — криво усмехнулся старший, посмотрел с вызовом на Скифа. — А вы теряете товарища.
— Не понял?
— У дверей вашего притона одного вашего мы еще вчера взяли.
— Его фамилия? — схватил старшего за грудки Скиф.
— Он молчит, лишь матерится как сапожник. Шрам у него через все лицо. Мы не стали мочить его… Лишь доставили в контору.
— От кого узнали тот адрес и адрес гаража?
— От хозяина нашего сыскного агентства. А кто заказчик — у самого хозяина лучше спросите.
Скиф стянул обоим для надежности ноги электрическим проводом и бросил казаку:
— Павло, снимай их да обыщи хорошенько.
