Молчание затягивалось.
– Торт делается при помощи газовой горелки. Это такая штука, которая выдает пламя. Пламя можно регулировать.
Старик чуть пошевелился и издал хрюкающий звук.
– Итак, – приободрился Кортик, – взбиваем белки с сахарной пудрой, добавляем постепенно шампанское, если пена после этого устоит, вмешиваем в нее миндальную муку.
– Шампанское? – прохрипел старик. – Ты сказал: в белки – шампанское?
– Да. Это самое трудное. Потом включаем газовую горелку…
– Где она? – спросил старик.
– Горелка? – растерялся Кортик. – Я не взял.
– Где эта испорченная девчонка? Она приехала?
Уж не знаю, как Кортик догадался, что Готланд говорит о бабушке Соль, но ответил он правильно:
– Я вместо нее.
– Подойди.
Кортик сделал два шага к креслу, и в этот момент старик включил направленную лампу, а вернее сказать – прожектор, а Кортику вообще показалось, что это был луч маяка.
Рассмотрев того, кто пришел вместо «испорченной девчонки», Готланд прожектор выключил и спросил:
– Откуда синяк?
Подумав, Кортик ответил:
– Из кондитерской.
Такой ответ почему-то не понравился Готланду.
– Не дерзите мне, молодой человек!
И Кортик уверенно вернулся к столу, чтобы выложить крем на горку запекшегося белка.
– Готово, – доложил он.
– Нет, – выдал Готланд. – Через четыре с половиной минуты будет готово. Когда крем сползет. – И позвонил в колокольчик.
Вошел прислужник. Принес блюдце и ложку.
– Это твой природный цвет волос? – спросил Готланд.
– Да.
– Отчество твоей матери?
– Питэровна, – стараясь не злорадствовать в открытую, доложил Кортик.
Старик сделал движение рукой. Слуга поднес ему вазочку, и Готланд сам отковырял в блюдце нужное количество торта. Набрал ложку и отправил в рот. Похрустывая запекшимися кусочками, которые, как надеялся Кортик, успели уже немного пропитаться кремом и стали нежнее, Готланд не сводил глаз с моего друга и то ли от старости, то ли от волнения пустил слюну изо рта. Кортик, конечно, решил, что это случилось из-за необычайно вкусного торта.
Прислужник быстрым движением промокнул подбородок хозяина салфеткой.
– Что у тебя еще есть для меня? – спросил Готланд, проглотив кусок.
Кортик расстегнул три верхние пуговицы на белой рубашке.
Готланд еще раз включил свой прожектор. Когда он его выключал, рука тряслась и он не сразу нащупал нужную кнопку.
– Сколько тебе лет?
– Четырнадцать.
– День и месяц?
Кортик назвал день и месяц своего рождения.
– Группа крови?
– Вторая, – отрапортовал Кортик.
«Он спросит у тебя дату рождения и группу крови», – предупредила его бабушка час назад.
Старик покачал головой.
– Не могу поверить, что эта стерва за столько лет ни разу не захотела меня тобой поразить.
– Она меня сама не видела с дня рождения. Боялась, – объяснил Кортик.
– Уходи, – потянулся к колокольчику Готланд. – У меня для нее ничего нет. Так ей и передай. Ничего.
– Зато у вас есть кое-что для меня, – заявил Кортик.
– После смерти. Мой адвокат тебя найдет.
– Мне это нужно сейчас.
– Говори.
– Кому вы отдали карту фар…ватера у острова Борнхольм?
Все-таки он выучил это слово!
– Отдал, кому полагается. Наследнику. Приходил немец с ручной обезьяной, – ответил старик и позвонил в колокольчик.
Когда Кортик с саквояжем был уже у двери, Готланд громко объявил:
– Это мой сын придумал!
Кортик обернулся.
– Шампанское – в пену, а потом – огнем. Это придумал мой сын Питэр. Скажи этой…
– Она знает, – уверил старика Кортик.
– Я пробовал. У меня ничего не получилось, – пробормотал тот уже сам себе. И вдруг вскинул голову: – Вернись!
В комнату вошел слуга. Старик устало приказал:
– Отдай этому юноше синюю папку из архива номер пять.
Слуга принес небольшую стремянку и полез на книжные полки.
– Кое-что для тебя. На твое усмотрение, – сказал Готланд Кортику. – Хорошенько подумай, прежде чем отдавать ей это.
Вернувшись в гостиницу, Кортик описал все в подробностях – даже запах корицы не забыл.
– Старик похож на засушенную саранчу с вот таким носом! Представляешь? – он никак не мог успокоиться. – Он пробовал взбивать белки с шампанским! Но у него ничего не получилось. Так и сказал: пробовал, но…
– Прекрасно представляю, – грустно усмехнулась Ассоль. – Еще одна выдумка, которую я воплотила в жизнь только благодаря Эйсе.
– То есть это – блеф? – опешил я. – И сын Готланда…
– Питэр рассказал отцу о торте, который он хотел бы сделать в цирке. Мы это вместе придумали – экран, огонь, шампанское… Эйса год назад добавила в рецепт молотый орех, и тогда кусочки перестали разлетаться в брызги. Он так и сказал – для меня ничего нет?
– Так и сказал.
– Я не понимаю, – развела руками Ассоль.
Кортик позвал меня в ванную и прошептал:
– Старик сказал, что у него был немец с ручной обезьяной. Это ювелир Кох.
– Мало ли немцев с обезьянами… – начал я, но Кортик перебил:
– Он сказал, что отдал карту наследнику.
Дверь резко распахнулась.
– Опять, да? – укоризненно спросила бабушка Соль. – Что происходит?
– Готланд отдал карту Энгелю Коху, – вздохнул Кортик.
– Так и сказал – Энгелю Коху? – не поверила она.
– Он сказал, что уже отдал папку с фарватером наследнику. Немцу с ручной обезьяной. Думаю, это был Энгель Кох.
– Почему именно он?
– Потому что мы с Атилой видели в доме Энгеля Коха чучело обезьяны.
– Кох-сын показывал вам свои чучела? – прищурилась Ассоль.
– Нет. Мы залезли к нему в дом после выстрела… – Кортик замялся. – После того, как…
– После того, как на голову этому Энгелю свалилась со стены голова зубра, – помог я объяснить. – Для таксидермиста это просто знаковая смерть, вам так не кажется?
– Кох сделал чучело из вашей собаки! – дошло наконец до бабушки. – Вы полезли в его дом, чтобы забрать чучело. Все понятно. Непонятно, зачем Коху нужен фарватер, если он не знал координат. Он не смог бы пропахать всю эту линию по дну.
