– Пожалуйста, – ответила я пылко.
Он двигался с прежней грацией: ночной сон исцелил все его раны. Видение котенка на «тарзанке» растаяло и уступило место более сладостным мечтам. Дэниел ушел. Джейсон возился с маффинами. Я занялась хлебом, поставила в печь новый противень. На улице постепенно теплело. Джейсон отправился завтракать; все поглощенное им прежде было не в счет: по его аппетитам он только-только заморил червячка.
Пожалуй, можно огрести кучу денег, если заключить пари на то, за сколько минут мой тощий Джейсон расправится с завтраком в кафе «Вкуснотища». А это три яйца (жареных), три сосиски, три ломтика бекона, два жареных помидора, два штабеля тостов и картофель хаш-браун или картофельные блинчики (в зависимости от того, кто стоит у плиты – мамаша Пандамус или ее сменщица венгерка Кристина). Рекорд этого парня – три минуты. По-моему, за этот срок можно только-только успеть запихнуть все это в рот, не прибегая к помощи ножа и вилки. И не жуя. Впрочем, как известно, у пятнадцатилетних мальчишек пищеварение как у страусов.
Я вынула из печи черничные кексы, на вид весьма аппетитные. Хоть я и поощряю тягу моего ученика к экспериментам, нет ничего лучше старых добрых черничных маффинов с сахарной глазурью. Джейсон вернулся. Уложился в пять минут да еще принес кусок пахлавы в подарок от самого патриарха Дела Пандамуса (тот, видимо, выиграл пари). Джейсон склонился над французскими плетенками. Хлеб был готов, и я спустилась в магазин, чтобы открыть дверь Госс.
Из-за того что девчонки постоянно меняют цвет волос, глаз и даже рост, единственная примета, по которой я могу отличить моих помощниц, – это колечки в пупках. У Госс колечко золотое, а верхняя часть ее пупка немного выступает вперед. На этот раз у нее были зеленые волосы и маечка в тон.
– Доброе утро, Госсамер, – сказала я. – Как прошли твои рекламные съемки?
– Классно! Рекламировали новую шоколадку. Мне пришлось их съесть целую гору! Ну, точнее, надкусить. Раз сто.
– Мне казалось, ты любишь шоколад, – не подумав, сморозила я.
– Коринна, вы что забыли, я на диете! Да там в каждом кусочке небось по тыще калорий! Я все выплевывала. Сыта по горло. Теперь до завтра ничего в рот взять не смогу.
– Но если ты все выплевывала, значит, ничего и не съела. Этак ты и за прилавком стоять не сможешь! Просто свалишься от истощения. Пошлю-ка я Джейсона за обезжиренным молоком. На вот пока съешь кексик. Или – хочешь салата из кафе «Вкуснотища»? Они очень полезные и сытные.
С этими девчонками у меня вечно душа не на месте. Кайли и Госс постоянно сидят на каких-то «голодных» диетах – ни жира, ни крахмала, лишь одна отварная куриная ножка в день да несколько виноградин. Этак они себя вконец уморят. Вот бы хоть разок увидеть, как они уплетают полноценный обед! Жду не дождусь. Беда с этими диетами еще и в том, что, наголодавшись, девушки время от времени срываются и то наедятся мороженого, то слопают по пятнадцать пончиков, а потом ходят как в воду опущенные и снова ни крошки в рот не берут. Они и так вполне стройные, а все эти диеты – новомодная форма истязания плоти. От этого даже ревностные католики отказались.
Госс кивнула, и я кинулась в пекарню, чтобы хоть как-то подкормить свою помощницу. Потом мы открыли двери и впустили толпу жаждущих.
– А у нас кое-кто поселился, – объявила Госс, когда съела обезжиренный рулет с салатом и выпила кофе латте без кофеина, но с искусственным заменителем сахара.
– Я с ней уже познакомилась, – призналась я. – Миссис Сильвия Доусон. Очень милая дама.
– А вот и нет, – возразила Госс. – Это мужчина. Он поселился в «Плутоне», семь «В». Вчера въехал. С одним-единственным чемоданом. Кто раньше жил в «Плутоне»? Он пустует все время, пока мы с Кайли здесь живем.
– Он принадлежит фонду, – отвечала я. – Это часть большого семейного владения. Скваттерократия.
[4]
Кажется, с западных территорий. Им принадлежит и «Геракл», семь «А». Иногда они сдают его, а иногда там живут их внуки или друзья. Обе квартиры меблированы. Дед купил их для своих отпрысков как pied-а! – terre,
[5]
чтобы они не мыкались по отелям, когда приезжают в Мельбурн на скачки или на шоу. Говорят, он как-то раз повздорил с управляющим в отеле – тот не желал пускать его овчарок – и тогда с досады пошел и сразу купил две эти квартиры. «Инсула» тогда только-только была выстроена. А как выглядит этот новичок?
– Мужчина как мужчина, – пожала плечами Госс. – Старый. Постарше, чем вы, – объяснила она. – Но не такой старый, как профессор. На вид – зануда. Ничуть не симпатичный. В костюме.
Больше от Госс ничего не добьешься. Вот придет Мероу, тогда, может, что-то прояснится. Мероу поручено объяснять новичкам особенности нашего житья-бытья.
День катился дальше. Пятница как пятница. Я люблю этот день, потому что в субботу и воскресенье моя булочная закрыта. По выходным в нашем районе жизнь замирает, все перебираются на другой берег реки в «Саутбэнк». Завтра я наконец-то высплюсь всласть, а если повезет, то и в хорошей компании. И не думайте, что я говорю о Горацио.
Я закрыла булочную в три. Выдала Госс и Джейсону зарплату и оставила их убираться, а сама в сопровождении грациозного кота проследовала наверх принять ванну.
После долгого рабочего дня нет ничего приятнее, чем горячая ароматная ванна. Я выбрала пену с запахом фиалок и какое-то время нежилась в ней. Когда я уже собралась вылезать, моему взору предстало видение: красивый мужчина, совершенно обнаженный. Он погрузился в воду и поцеловал меня.
Он был словно из лихорадочного сна, мой Дэниел. Стройное тело, безупречный торс, увы, с небольшим шрамом от шрапнели, нежный рот, сильные руки и шикарные ягодицы. На меня обрушились волны жара, запахов и объятий, что весьма опасно, когда вы и так уже в воде. Мы выкатились из ванны на пол и любили друг друга, как два тюленя.
Когда ко мне вернулось сознание, я огляделась вокруг и обнаружила, что лежу частично на Дэниеле, частично на кафельном полу, и уже начинаю замерзать. Я попыталась высвободить некоторые части тела. «Ну», – пробормотал Дэниел и сел.
«Ну» может означать все что угодно. Что это – одобрение или недовольство? Я отвела с глаз пряди мокрых волос и пробормотала: «Привет». Дэниел рассмеялся.
– Я люблю тебя, – сказал он и поднял меня на ноги. – Никогда не встречал такую, как ты.
Он поцеловал меня нежно и ласково. От его слов у меня снова все растаяло внутри и подкосились ноги. Я ухватила его за плечи. Я тоже никогда не встречала такого, как Дэниел. Начать с того, что у него хватало силы удержать меня.
– Пошли на кровать, – предложил он.
– Может, сначала вытремся?
Я нашла полотенце. Хорошо, что пол в ванной самовысыхающий, а то на него вылилась почти вся вода из ванны. Завернувшись в полотенца, мы перебрались в гостиную и как следует вытерлись. Горацио, отдыхавший на одежде Дэниела, взирал на нас снисходительно, словно хотел сказать: кошки занимаются этим с большим изяществом.
