— Извините, я не знал, — признался Йен, даже не
попытавшись скрыть отчаяние в голосе.
Извинение Йена выбило Чекко из колеи. Выражение ненависти
мгновенно исчезло с его лица.
— Я понимаю. Спасибо. Вы настоящий мужчина. Если
хотите, я передам вам послание синьоры…
— Да, — с болью в сердце отозвался Йен. Чекко
откашлялся и заговорил:
— Она просила передать, что убийца не она, а какой-то
то ли Анцело, то ли Анджело, ее кузен. — Чекко поразмыслил и добавил,
поскольку женщина сдержала обещание и никто не собирался его убивать: — И еще
она просила передать, что любит вас.
— Все-таки она меня любит. Несмотря ни на что. —
Осознание этого пронзило его острой болью.
Чекко наблюдал, как на его собеседника снова нахлынула
грусть. Без сомнения, последнее известие, которое передала его невеста, не
понравилось ему.
— Я не думал, что вас это так заденет. Собственно, я
пришел сюда только для того, чтобы сказать, что она невиновна…
— Я знаю, — нетерпеливо перебил его Йен. — Я
давно уже это понял. Но теперь, когда я потерял ее навсегда, это не важно.
— Значит, вы отказываетесь от своего мнения, не так ли?
Я посадил ее в лодку всего пару часов назад, но не думаю, что они уже бросили
где-нибудь якорь, если принять в расчет погоду.
— Что вы имеете в виду? — спросил Йен, и его
сердце стало биться быстрее.
— Мне показалось, что я ошибся в вас. Люди зачастую не
понимают простого человеческого языка, призванного спасти их от смерти. —
Чекко покачал головой. — Я имею в виду, что посадил эту женщину в лодку
два часа назад, и, судя по моим расчетам, она должна скоро прибыть на
место. — Последнюю фразу он намеренно произнес медленно, чтобы
удостовериться, что Йен его понял.
— Что? Она жива?
— Вы думаете, что я стал бы тащить за собой через
сточную трубу труп? Конечно, я не могу с полной уверенностью утверждать, что
она жива, потому что смерть внезапна, но два часа назад я посадил ее в гондолу
живую и невредимую…
— Почему? Где это было? Какая гондола? — Йен
вскочил с кресла.
— Сам не понимаю. Но она говорила что-то о нежеланной
помолвке, о том, что хочет восстановить справедливость. А вообще она выглядела
ничуть не лучше, чем вы сейчас.
— Она собралась бежать от помолвки? — спросил Йен
скорее самого себя, нежели гостя. — Но почему?
Йен вдруг все понял, и это ударило ему в сердце, как молния.
Она ненавидит его за то, как он обращался с ней. Мало того что он не поверил в
ее невиновность, он поднялся посреди судебного заседания и покинул зал, даже не
взглянув в ее сторону. Он повел себя как последнее бесчувственное чудовище,
которому нет оправдания. Как он может обвинять ее в том, что она захотела
бежать от него на край света? Он должен был объясниться с ней, удержать ее
любыми силами.
Чекко в страхе съежился в кресле, когда Йен поднялся с
решительным видом.
— Куда она направилась? — спросил Фоскари тоном,
заставившим гостя усомниться в том, что рассудок его здрав.
— Не знаю, она мне не сказала. — Чекко увидел, что
Йен как одержимый бросился к двери, не дослушав его. — Но найти ее, думаю,
будет несложно, — крикнул он ему в спину. — В такую ночь на каналах
очень мало лодок.
Глава 31
Нос их гондолы смело бороздил волны, пока Йен и Джорджо
носились по каналам, расспрашивая встречных гондольеров, направлявшихся с
пассажирами к торговым судам, готовящимся отплыть.
— Бьянка! — не выдержав, закричал Йен, когда они
причалили к очередному судну. — Бьянка, ты здесь?
Джорджо не думал, что может перекричать своего хозяина через
ревущий ветер. Он не видел способа смягчить его безумие.
Когда они причаливали к очередному судну, через борт
свесилась чья-то голова и послышался возглас:
— Что вам нужно? — Загорелое лицо с седой бородой
казалось неприветливым. — Мы сейчас поднимаем якорь, и никаких пассажиров
больше не берем.
— У вас на борту есть женщина? — крикнул Йен с
таким отчаянием в голосе, что матрос изумился и заговорщицки подмигнул Йену,
улыбнувшись щербатым ртом.
— Вы проделали такой путь, чтобы узнать про женщину? Вы
помешались, да? У вас за спиной, в Венеции их сотни, тысячи. Этот город
называют «раем для проституток», и не без основания. Я могу дать вам адрес
такой, которая знает такие штучки с перьями, что…
— Нет, я ищу особенную женщину. Свою… сестру. Она
небольшого роста, с овальным лицом, шелковистыми каштановыми волосами, а глаза
у нее цвета расплавленного золота.
— Что-то непохоже, чтобы вы говорили о сестре, —
удивился матрос. — Впрочем, это не мое дело. Тем более что на нашем
торговом судне нет такого дорогостоящего груза. Что? — Он оглянулся к
кому-то, кто окликнул его сзади. — Подождите, не уезжайте, — крикнул
он Йену и исчез.
— Будет лучше, если мы поедем домой, — предложил
Джорджо спустя пару минут, которые показались ему вечностью на пронизывающем
ветру. — Как только начнется прилив, все эти суда снимутся с якоря и уйдут
в море. У нас осталось меньше часа, а кораблей больше сорока. Думаю, что если
вы просто оставите свой адрес, моряк отправит вам адрес женщины с перьями.
Йен пожал плечами, не зная, рассердиться ли ему на Джорджо,
или не обратить внимания на его реплику. Он уже склонялся к мысли о наказании,
которое поможет им встряхнуться, как вдруг над бортом корабля снова показалось
знакомое лицо.
— Похоже, что кое-кто здесь знает о вашей… гм…
сестре. — Он оглянулся назад за поддержкой. — А почему вы
разыскиваете ее?
— Я допустил чудовищную ошибку и хочу ее
исправить, — честно признался незнакомому моряку Йен. — Я должен
увидеть ее и поговорить с ней.
— А что вы хотите сказать ей? — спросил матрос, на
мгновение исчезнув из поля видимости.
— Я скажу это ей самой, когда увижу! — в отчаянии
крикнул Йен. — Незачем играть со мной в игры! Я должен найти ее, даже если
мне придется плыть до самого Китая! Она у вас или нет?
Матрос кивнул и покосился назад. Следуя за его взглядом, Йен
уставился на палубу корабля. Там среди двух дюжин матросов, готовых отдать
швартовы, он увидел Бьянку. Она обеими руками держалась за поручень, ее глаза
блестели, а волосы развевались на ветру, как у языческой богини, готовой
вступить в смертельную схватку с врагом.
Бьянка шла против себя самой. Она знала, что не должна
видеться с Йеном, должна держаться от него подальше, но ничего не могла с собой
поделать. Когда она услышала, как он выкликает ее имя, ее охватило полнейшее
безволие. Сердце предательски дрогнуло, наполнившись радостью. Он пришел за
ней. Он бросился ее искать.
Или он хочет схватить ее и вернуть в тюрьму? Собирается
прямо в лицо заявить, что он ее ненавидит? Как она пожалела в этот момент, что
не погибла в затопленной камере! Она стояла на палубе, а сердце ее билось так
сильно, что, казалось, его удары слышны до самой площади Сан-Марко. Она сделала
все, чтобы ни выражение ее лица, ни голос не выдали ее чувств.
