Бьянка не могла дольше терпеть его молчание.
— Видите, милорд, я же говорила, что невинна. А теперь,
может, вы сообщите мне, что дали ваши расследования?
— Нет. — Граф покачал головой, но в этом жесте не
было и намека на извинение. Теперь он не сомневался, что Бьянка сказала ему
правду о своем знакомстве с Изабеллой и даже об их отношениях, но что-то еще
она определенно утаивала от него. Вероятнее всего, она защищает кого-то, кто ей
дорог. Стало быть, ему необходимо узнать, кого именно.
— Не могу сказать, что я не извлек из них совсем
никакой пользы, — наконец заявил он. — Вот только неужели вы меня
полным простофилей считаете, синьорина? Неужели полагаете, что я возьму да и
выложу вам все, что мне удалось узнать о единственном подозреваемом? Может, я и
не так умен, как вы… — тут его губы сложились в язвительную усмешку, — но
я с младых ногтей отличался неплохой сообразительностью.
Бьянка была удивлена. Ее рот два раза приоткрылся, прежде
чем она смогла заговорить.
— Но это же абсурдно! Я сообщила вам, что делала в доме
Изабеллы. Я вообще все вам рассказала. Я невиновна!
— Так докажите это, — прищурив глаза, промолвил
граф. — Если не вы убили ее, тогда скажите, кто сделал это.
— Да вы самый тупоголовый тип, каких мне только
доводилось встречать! Вы по-прежнему настаиваете на том, что я лгунья и
преступница?! — Она шагнула к Йену и для убедительности ткнула
указательным пальцем ему в грудь. — Вы что же, считаете, что я получаю
удовольствие от этой позорной помолвки? — Она ткнула пальцем
сильнее. — Да вы раз за разом унижаете меня! — Тычки становились все
ощутимее. — Моей репутации конец, моя честность под вопросом! — Когда
она замахнулась в очередной раз, Йен схватил ее за палец и привлек к себе.
От его близости у Бьянки голова пошла кругом. Она ненавидела
его и в то же время сознавала, что он чересчур красив. Да, чересчур, никуда от
этого не деться.
— Вот что, я дам вам одну неделю, синьорина. Семь дней,
начиная с сегодняшнего дня, на то, чтобы доказать вашу невинность. — Он
сверился со своими замечательными карманными часами. — Сто шестьдесят
восемь часов.
Оттолкнув графа, она направилась к двери, а потом снова
повернулась к нему.
— Очень хорошо, милорд, раз уж у вас самого ничего не
получается, то я найду для вас убийцу, — заявила она. — Только не
сомневайтесь в том, что вы дорого заплатите за нашу семейную жизнь. И в течение
каждого часа, всей этой недели, в течение целого года вы будете проклинать
себя. — Выпалив эту угрозу, она стремительно вышла из комнаты и с треском
захлопнула за собой дверь.
Йен смотрел ей вслед. Опять у него появилось ощущение того,
что она говорила правду, но все-таки что-то скрывала от него.
Только сейчас граф понял, что никогда серьезно не считал ее
виновной в преступлении и не думал о том, почему она не отказалась от помолвки
с ним. Не то чтобы это что-то меняло. Ему все равно пришлось бы когда-нибудь
жениться, и Бьянка далеко не самый худший кандидат на роль его супруги. Ее
семья была почти такой же знатной, как и его, хоть ее отец и был немного
чудаковат, и она, похоже, была вполне здоровой, чтобы продолжить род. А
поскольку им не придется проводить вместе слишком много времени, все будет
хорошо — этакий типичный брак патриция.
Было время, когда ему хотелось жениться и иметь семью. Он
представлял, что у него с женой будут не такие холодные отношения, как у его
родителей, что они будут доверять друг другу, понимать друг друга, у них будут
общие интересы, и их даже свяжет любовь. Не то чтобы Йен полагал, будто такие
отношения вообще невозможны, ведь именно так жили Франческо и Роберто, но ему
стало казаться, что для него такие вещи недоступны. Он не стоил любви — Мора
убедила его в этом. И ее нельзя даже винить в этом. Лишь он сам виноват в том,
что в ее глазах загорелся огонь ненависти. Она была права — он мог разочаровать
любого человека, который слишком близко приблизился к нему. Женитьба непременно
вызовет ненависть к нему у его жены.
Йен отогнал от себя эти мысли — как делал прежде уже много
раз. Ему надо заниматься делами, он слишком надолго забыл об Арборетти. В этой
комнате необходимо навести порядок, а тело, точнее, то, что от него осталось,
унести отсюда и с почестями предать земле. Слава Господу, у него всегда много
неотложных дел.
Бьянка шла из лаборатории, щеки ее заливал румянец.
Вспоминая обрывки разговора, она сердилась, но временами чувствовала себя
смущенной. Так, погрузившись в свои мысли, она и не заметила, как налетела
прямо на Криспина.
— Вы всегда бросаетесь мужчине в объятия? Бьянка
оторопело подняла на него глаза.
— Ох, милорд, простите! Я задумалась и… — сбивчиво
лепетала она. — Все дело в вашем брате. Простите меня… — Побагровев,
Бьянка отступила назад.
— Да уж, мой братец мог так подействовать на вас,
синьорина. Боюсь, ему нравится огорчать людей. Но это не беда — как только вам
захочется тепла и сочувствия, я к вашим услугам. Чисто по-братски, —
поспешил добавить он, заметив ее тревогу. — Впрочем, у нас нет времени на
болтовню. Я послал за вами, чтобы сообщить, что тетушка и кузены пришли с
визитом вежливости. Вы готовы увидеться с ними немедленно, или вам надо
переодеться?
Оглядев свое желтое платье, в котором всегда работала, и
убедившись, что на нем нет никаких подозрительных пятен, девушка покачала
головой:
— Нет, они привыкли видеть меня в домашнем и, думаю,
были бы весьма удивлены, если бы после помолвки я вдруг резко изменила своим
привычкам. Кстати, вам совсем не обязательно провожать меня. Если вы укажете
мне направление, я, без сомнения, сама найду дорогу.
Вскоре они оказались в просторной комнате с большими окнами.
В середине стояли две кушетки, на которых уютно расположились ее тетушка
Анатра, кузен Анджело и кузина Аналинда. Когда-то тетушка была первой
венецианской красавицей (во всяком случае, так Бьянке говорили), однако теперь
единственными напоминаниями о былой красоте стали ее дети. Анджело, с вьющимися
светлыми волосами и большими невинными глазами, был настоящим кавалером. Черты
его младшей сестры были такими же, но они смягчались ее женственностью и девичьей
привлекательностью. Ее недавнее вступление в венецианское общество было весьма
многообещающим, особенно если учесть, как много признаний в любви, написанных
стихами, она получила. («Их больше дюжины, — призналась Аналинда Бьянке на
прошлой неделе. — Столько не получала даже Катарина Нонте!») И теперь,
когда Бьянка была помолвлена с Йеном, перед Аналиндой открывались широчайшие
перспективы, ведь у богатого и знатного графа было много кузенов. Впрочем,
похоже, эта мысль пришла в голову лишь одной из дам.
Воздух в комнате, казалось, подрагивал от напряжения,
несмотря на отчаянные попытки Франческо и Роберто развлечь Анатру. Бьянка тепло
улыбнулась кузену и кузине и присела в реверансе перед тетушкой.
— Добрый день, тетя. Какой приятный сюрприз!
