— Похоже, ты был прав, Франческо, по-моему, глоточек
доброго бренди, что Йен держит у себя в погребе, был бы не менее полезен и не
так перепугал бы ее. Ты только посмотри на нее, она же нипочем теперь не
успокоится. Боюсь, ты вновь переборщил.
Бьянка переводила взгляд с одного мужчины на другого,
пытаясь понять, что происходит. Должно быть, это были те самые Роберто и
Франческо, которых Йен оставил в качестве ее компаньонов. Но вместо чудовищ,
как выяснялось, он привел к ней докторов, и не простых, а весьма известных. Ее
отец часто говорил с восхищением о Франческо ди Римини и Роберто Коллона, к
тому же Бьянка узнала их лица — портреты обоих были изображены в медицинском
справочнике, по которому она сама изучала травы. Но не успела Бьянка вымолвить
и слова, как до нее донесся голос Йена. Вдруг что-то отбросило ее назад на
кровать, а на лицо ей упало одеяло.
— Она уже проснулась? — донесся до нее голос
Йена. — Кажется, я слышал ее голос. Это нормально так долго спать? —
Его вопросы сыпались один за другим.
— У нее был ночной кошмар, дорогой племянник, —
заверил его Франческо, незаметно пряча карнавальную маску. — Тебе не о чем
тревожиться. Сон ободрит ее, не стоит торопить природу — пусть все идет своим
чередом. Ты согласен со мной, Роберто? Ведь лучше не будить ее?
— Совершенно верно. Как только она проснется, мы тут же
позовем тебя, Йен, — пообещал Роберто.
— Да-да, к тому же тебе будет лучше расспросить ее,
когда она еще не совсем придет в себя после сна, — добавил Франческо, не
сводя глаз с племянника. — Кстати, позволь просто полюбопытствовать: ты
собирался использовать для своего дела кинжал? Может, тиски, гвозди, кнут?
Вспомни-ка, как они помогли тебе в последний раз…
— Да какого дьявола ты?.. — Йен не смог
договорить, потому что Роберто наклонился над кроватью и принялся успокаивать
вновь закричавшую Бьянку.
С помощью дядюшки Йен уже почти вышел из комнаты, как тут
Роберто не удержал извивающуюся в сбившемся одеяле фигуру.
— Кнуты? — завопила Бьянка, пытаясь вырваться
из-под одеяла. — Ты собираешься допрашивать меня с помощью кнута?!
Трое мужчин оторопело уставились на нее. Ее глаза потемнели
от ярости, губы дрожали.
— Давайте же, продолжайте! Пытайте! Можете бросить меня
в тюрьму, где меня сожрут крысы, но я не скажу вам, что мне известно. — И,
скрестив на груди руки, она свысока посмотрела на Йена.
— Очаровательная девушка, вот вы и решили
загадку! — раздался из-за спины Йена мужской голос. Подняв глаза, Бьянка
увидела группу высоких мужчин, которые, как она догадалась, были остальными
Арборетти. Один из них с улыбкой обращался к ней. — Вот как мой брат
проводит время… В тюрьму с крысами… Каким же глупцом я был, что не замечал
этого прежде! — Криспин насмешливо покачал головой, а его компаньоны едва
сдерживали смех.
Наступила очередь Йена удивляться. Оглянувшись на незваных
пришельцев, он приказал им немедленно уйти.
— Это комната дамы, — заявил Йен. — И мою
нареченную оскорбляет ваш неожиданный визит и ваши слова…
— А я совсем не против, — заявила Бьянка,
обращаясь к четверым мужчинам, застывшим у двери. — Для меня большая честь
познакомиться со знаменитыми Арборетти. Я знаю немало женщин, которые были бы в
восторге, увидев в своей спальне любого из вас, не говоря уже обо всех пятерых
сразу.
Не в силах больше сдерживать смех, Арборетти расхохотались.
Бьянка непринужденно присоединилась к ним, не упустив, впрочем, возможности
рассмотреть каждого из нежданных гостей.
Ей было известно, что блондин, обратившийся к ней, был
Криспином, братом Йена. Несмотря на репутацию щеголеватого прожигателя жизни,
Криспин был известен своей невероятной добротой и добрым нравом.
Рядом с ним, с упавшей на лоб прядью, стоял, как догадалась
Бьянка, Майлз, тот самый часовщик, о котором говорил Йен, и известный поэт. Его
поэтический дар всегда связывали с той легкостью, с какой он влюблялся. Всем
женщинам Майлз посвящал стихи, и однажды он сочинил за день целых десять
стихотворений, однако несчастным дамам не на что было надеяться, потому что он
был помолвлен еще в возрасте пяти лет.
Подле любвеобильного поэта высился Себастьян, темноволосый
полиглот. И волосы, и страсть к изучению языков он унаследовал от
матери-турчанки, а синие глаза и завораживающую улыбку — от отца-венецианца. До
Бьянки доходили слухи о том, что он может соблазнить женщину в людной зале. Ей всегда
это казалось невероятным, но теперь, увидев его, она подумала, что в сплетнях,
пожалуй, была доля правды.
Рядом с Себастьяном стоял Тристан, бывший предводитель
венецианских воров. Благодаря былому занятию он смотрел на жизнь с неким
изумлением, а на его губах то и дело играла лукавая усмешка, которая, как ни
странно, придавала правдоподобие всему, что он говорил. Бьянка слышала, что его
коллекция современного искусства, которую он держал во дворце, где жил вместе с
Себастьяном, была одной из лучших в Европе, а потому решила спросить о
ней. — Да, Тристан известен тем, что собирает произведения
искусства, — ответил Майлз, не давая кузену и рта открыть. — Но Йен
обошел его, приведя в дом вас.
Комплимент Майлза был таким искренним, что Бьянка, смеясь,
поблагодарила его. То, с какой легкостью они нашли общий язык, вовсе не
устраивало Йена. Атмосфера была легкой и приятной, а ведь он рассчитывал на
напряженное молчание. Словно почувствовав его отчуждение, Бьянка обратила на
него свое внимание, с теплотой во взоре взглянув на Йена. Это было так приятно,
что Йен уже был готов сдать свои позиции… Черт возьми, промелькнуло у него в
голове, она опять вертит им как хочет, словно он какой-нибудь
мальчишка-малолетка!
Но вместо того чтобы хоть немного расслабиться, Йен
заговорил суровым тоном:
— Довольно. Уходите отсюда все! Мне надо поговорить с
моей нареченной наедине.
Краем глаза он видел, что Бьянка открыла было рот, но,
задумавшись на мгновение, промолчала. Хорошо. Она должна помнить, кто тут
главный.
Уходя, Арборетти приветливо кивали или подмигивали девушке.
Оставшись наедине с Бьянкой, Йен ощутил на себе ее вопросительный взгляд и
вдруг почувствовал себя смущенным, словно забыв, что делает в этой роскошной
комнате рядом с красивой женщиной, которая сидит в разобранной постели.
Направившись к ней, он поймал себя на мысли: так ли нежна кожа у нее на плечах,
как на щеках? Интересно, ее соски, проступающие сквозь тонкую ткань ночной
сорочки, розового или персикового цвета? Каковы на вкус ее губы? Что бы он
почувствовал, прижавшись своим телом к ее телу?
И вдруг Йен, к собственному ужасу, ощутил возбуждение.
Однако он уже давно приказал себе не путать эмоции с сексом, и, похоже, это
правило сослужит ему хорошую службу именно сейчас, когда в постели перед ним
сидит полуобнаженная красавица. Пожалуй, на то время, пока Бьянка живет у него
в доме, он будет ходить к куртизанкам днем. Может, даже два раза в день,
добавил он про себя, заметив, что ее голая ступня высунулась из-под одеяла.
