— Это еще зачем? Вам что, одного Фоскари мало? Бьянка
смутилась.
— Я просто хотела… — она чихнула, — задать ему
несколько вопросов.
— Ну да, всегда все именно так и начинается, и будь я
проклят, если ошибаюсь, — проворчал Лука. — Можете забирать себе
Йена, но Криспина я уж как-нибудь предостерегу от таких особ. К тому же вы опоздали
на несколько часов. Его не было тут ночью и еще долго не будет, так что и вам
тут делать нечего.
В ответ Бьянка трижды чихнула. Когда она чихнула в первый
раз, то даже не обратила на это внимания, но теперь ей пришла в голову одна
мысль. Из одной луковицы, закопанной в землю в резном цветочном горшке, росли
два красных цветка. Бьянка успела заметить, что в оранжерее больше не было ни
таких цветов, ни таких горшков. Глядя на цветы слезящимися глазами, она ругала
себя за свою забывчивость. Ну конечно! Именно этого она не увидела в комнате
Изабеллы, когда пришла туда с целью разузнать что-нибудь. Бьянка хотела было
взять горшок, но Лука успел подбежать, прежде чем она сделала это.
— Мало того что вы заявились сюда, носитесь тут
повсюду, сшибая своими тряпками мои цветы, так вы еще и хватать их
смеете! — закричал он. — Эти цветы терпеть не могут женских рук, а
особенно ваших, судя по тому, как вы чихаете от них.
Бьянка вынуждена была признаться себе, что действительно
что-то у нее не ладится с этим цветком. Чуть отступив, она заговорила, пытаясь
сдержать нестерпимый зуд в носу:
— Этот цветок… Апчхи! — Она чихнула. — Так
этот цветок давно здесь?
Покосившись на нее, Лука скривил гримасу, а потом ласково
посмотрел на растение, понюхал его и сам чихнул. Это немного остудило его
недовольство.
— Вот что я вам скажу, — заговорил он
спокойнее, — не очень-то хорошо посылать такие цветы в подарок. Его
принесли сегодня утром, он был завернут в очень дорогую бумагу.
— А вам известно… — она несколько раз чихнула, —
кто прислал цветок утром? Откуда он? Вообще что-нибудь о нем известно?
Лука смотрел на нее почти с жалостью.
— Не говорил я разве, что вам тут делать нечего, будь я
проклят! Не знаю я, откуда принесли цветок, и не понимаю, почему это вас так
заботит! — Лука положил руку Бьянке на плечо, чтобы поскорее выставить ее
из цветника. — Вот что, вам пора уходить отсюда, поверьте мне.
Ее желание выяснить как можно больше о цветке было столь
сильным, что она почти забыла о том, что не хочет встречаться с Йеном, а потому
смело вошла в столовую. За столом остались лишь Роберто и Франческо, занятые
беседой. Оба сначала мельком взглянули на молодую женщину. А потом, словно по
команде, снова подняли на нее полные изумления глаза.
— Господи, девочка, что с тобой случилось? — Вскочив
со стула, Роберто подбежал к Бьянке и положил ей руку на лоб.
Франческо тоже поспешил навстречу Бьянке и уже хотел было
заглянуть ей в горло, но тут она, пару раз чихнув, заговорила:
— Ничего. У меня легкая… — она чихнула, — реакция…
на одно из растений Криспина. — Бьянка глубоко вздохнула, пытаясь сдержать
чихание. — Но сейчас со мной все в порядке, и я ищу Криспина.
Франческо подвел ее к большому зеркалу в дальнем конце
столовой.
Лишь сейчас Бьянка поняла, отчего они так изумленно смотрели
на нее. Красные пятнышки появились не только у нее на руках, но осыпали также
ее лицо и шею. Ужасную картину дополняли покрасневшие опухшие глаза и красный
распухший нос.
— Но я чувствую себя… — она опять расчихалась, —
отлично.
Посовещавшись и не слушая доводов Бьянки, утверждавшей, что
она совершенно здорова, они пришли к выводу о необходимости лечения,
состоявшего, в частности, в питье эликсира и покое. Дав Бьянке большой бокал
вина, они отослали ее в постель.
Бьянка упрямилась, настаивая на том, что у нее полно дел, а
потом напомнила им о шестичасовой примерке.
— Неужели ты полагаешь, что можно заявиться на бал в
таком виде? — Франческо намеренно произнес жестокие слова, силой
поворачивая Бьянку к зеркалу.
Женщина была вынуждена сдаться и, поворчав еще немного, позволила
отвести себя наверх, в спальню, и уложить в постель.
Кое-какой слух дошел до палаццо Фоскари как раз в тот
момент, когда Йен вернулся с собрания у Себастьяна. Там родственники перебрали
всех возможных врагов Арборетти и выработали стратегию наиболее успешного, по
их мнению, проведения дознания о том, что стало причиной пожара. Была высказана
даже отвратительная версия, что предателем был один из Арборетти, после чего
атмосфера стала до того напряженной, что Йен с Криспином к концу собрания едва разговаривали
между собой. Йен был так рад оказаться дома, надеясь, что сможет спокойно
предаться размышлениям в библиотеке, что даже не заметил воплей Цезаря,
разносившихся по всему дому.
Впрочем, долго испытывать облегчение ему не пришлось. Не
прошло и получаса с тех пор, как он уединился в библиотеке, как туда заявился
Джорджо с мрачным выражением лица.
— Вы говорили мне, что захотите немедленно узнать, если
мне удастся найти, кто это сделал, — Джорджо положил на стол перед Йеном
кинжал с усыпанной драгоценными камнями рукояткой, — но надеюсь, вы
передумаете.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Только то, что некоторые сведения иногда лучше вообще
не получать.
— Черт возьми, Джорджо! Кончай свою болтовню! Так кто
сделал кинжал?
— Ответить на этот вопрос проще простого: кинжал
изготовлен Федериго Росси. Я уже говорил вам, что поначалу ни один золотых дел
мастер и разговаривать со мной не захотел, но когда я, по вашему совету, сменил
тактику и стал говорить им, что кинжал — один из подарков, присланных в честь
вашей помолвки, они сменили гнев на милость. — Он помялся. — Между
прочим, должен сказать, что ваша идея оказалась еще более плодовитой, чем мы
могли предположить. — Джорджо помолчал, надеясь, что хозяин, может,
все-таки не будет спрашивать, чем кончилось дело. — Так вот, —
договорил Джорджо, видя, что граф и не думает останавливать его, — кинжал
был изготовлен по заказу Джованни Сальва.
— Так это брат Бьянки! — громко вскрикнул Фоскари
и уставился на лежавший перед ним кинжал. Черт бы побрал эту женщину, с ее
притворной невинностью, ее чувственными словами, ее обещаниями! Ее брат!.. Но
как она могла оказаться такой глупой? Или это он глуп? Йен уже настолько свыкся
с мыслью о ее невинности, что был почти готов поверить в нее. Но как объяснить
теперь вот это? Его охватывал ледяной гнев. Посмотрим, сказал он себе, что еще
она придумает, когда он покажет ей кинжал. Все! Никакой лжи он больше не
допустит, не примет никаких ее извинений.
— Пришли ко мне Бьянку. — Фоскари крепко сжал
губы.
Джорджо задумался.
— Прежде чем я сделаю это, я должен сказать вам еще
одну вещь, которая, думаю, понравится вам не больше прежней. Может, это и
неправда — я сам услышал это совсем недавно, в кухне, однако я решил, что вам
лучше знать. Так вот, этот тип, Энцо, которого я вчера приводил сюда… — Он
вопросительно посмотрел на хозяина, и тот кивнул ему, делая знак
продолжать. — Его труп нашли в канале недалеко отсюда.
