Ромка согласно кивнул. Надежда, которая из коридора услышала
весь разговор, только хмыкнула про себя. Она набрала домашний номер Валентина
Кулика и долго держала возле уха гудящую трубку. Кулик к телефону не подходил.
Маловероятно, чтобы в десятом часу утра он спал настолько
крепко, что не слышал звонков. По наблюдению Надежды так спать можно только
либо после хорошей гулянки, либо после тяжелой работы. Или уж совесть должна
быть совершенно безоблачной. Совесть у Кулика была явно нечиста, вчера в
присутствии Надежды он клял себя последними словами за то, что поверил своей
ненаглядной Ларисе и позволил себя использовать в некрасивом и преступном деле.
А Надежда еще подлила масла в огонь, присовокупив, что неведение не освобождает
от ответственности. Гулять Кулику тоже вчера было ни с какой радости. Можно
предположить, что он решил внять Надеждиным предостережениям и не ночевал дома.
Тогда его не успели сцапать злоумышленники. А может быть, уже как раз успели..
Надежда не знала, что и думать.
Только бросила она трубку, как телефон резко зазвонил. Вера
взяла трубку в комнате.
— Зайцева, ты просто свинья! — раздалось в трубке.
Вера обреченно вздохнула. Звонила ее давняя приятельница еще
со школы, Алка Распоркина. То есть не то чтобы приятельница, просто знакомая. В
школе они не дружили. Вера вообще была довольно разборчива в знакомствах, мало
куда ходила, предпочитала проводить время дома с книжкой. Алка жутко
комплексовала по поводу своей фамилии. В младших классах ее и правда дразнили
Распоркой, а потом перестали, но Алка все равно очень переживала.
Может быть, поэтому сразу же после школы, не дожидаясь,
когда исполнятся положенные восемнадцать лет, Алка выскочила замуж за знакомого
своих родителей, который был старше ее лет на пятнадцать. Тогда он казался всем
девчонкам ужасно старым, хотя было ему всего тридцать три года. Алка поменяла
фамилию на Симакову, родила подряд двоих детей и была вполне счастлива. Муж
оказался очень деловым и быстро пошел в гору. Алку он окружил любовью и
заботой. Сейчас дети были вполне самостоятельными, хозяйством занималась
домработница, так что у Алки была куча свободного времени. Она не ходила в
фитнес-центр и обожала калорийные булочки и общение. Поэтому бесконечно звонила
всем одноклассникам и была полностью в курсе их жизни.
Услышав Алкин голос. Вера поморщилась, ей совершенно не
улыбалось тратить время на пустые разговоры. Потом она прикинула и решила, что
у нее появилась возможность расспросить о Кате. Уж если Алка не знает о ее
жизни, значит, не знает никто. Но Алка просто кипела.
— Зайцева, это форменное свинство! Что у тебя с
Филиным?
— Что? — удивилась Вера. — При чем тут Филин?
— Не пудри мне мозги! — злилась Алка. — Он
звонил мне вчера и целый час расспрашивал о тебе — с кем ты, как ты, где живешь
и так далее?
У тебя что с ним — роман?
— Да какой роман! — ошеломленно ответила
Вера. — Если бы роман был, он бы уж наверное знал, где я живу! Да мы
случайно встретились вчера у музея…
Она запнулась, подумав, в самом ли деле случайной была эта
встреча? И что Георгию было от нее нужно? Вел себя как-то странно, так и не
сказал, что там делал…
— Каких же ты авансов ему надавала, если он такой
интерес проявил? — не унималась Алка, понять не могу, за каким чертом тебе
Филин понадобился, так себе, ничего интересного из себя не представляет, всегда
себе на уме был. А у тебя муж такой интересный…
— Я с ним развожусь! — сдуру ляпнула Вера.
— Да? — изумилась Алка. — Ну вот, я, же и
говорю, что ты — свинья. Такие события в жизни, а чтобы подруге сообщить — это
ей в лом!
— Да ладно тебе, это еще не точно, — примирительно
заговорила Вера, — ты лучше скажи, ты сама-то про Геру Филина что-нибудь
знаешь?
— А почти ничего! — расстроенно отозвалась Алка,
ей было стыдно признаваться в собственной некомпетентности. — Знаю только,
что он с Катькой некоторое время жил.
— Что? — закричала Вера.
— Ага, заело, — усмехнулась Алка, — а, сама
говорит, что ничего у нее с Филиным нету. Ты Катьку Свиридову помнишь?
— Помню, — медленно ответила Вера.
— Да ты не ревнуй, это давно было. Я сама Катерину лет
пять не видела, она говорила, что расстались они по-хорошему. Она еще Герке с
работой посодействовала, устроила к приличному человеку на службу…
Вера трясущейся рукой нажала на рычажок телефона. Надежда
ворвалась в комнату и показала ей жестами, что все слышала.
— Это он Катю убил! — закричала Вера, она так
удивилась, что это он пришел, но впустила, потому что он свой!
— Тише, — сказала Надежда, — значит, он тебя
там во дворе видел, думал, может, ты что знаешь. И с этим красавчиком-брюнетом
они на пару работают. Да не ахай ты, что уж теперь делать! Хорошо заранее все
выяснили, знаем теперь, от кого неприятностей ждать!
— Что мы выяснили, — уныло сказала Вера, зачем он
ее убил?
— Ну, убил и убил! — расе сердилась Надежда. Мы-то
теперь чем поможем? Так что собирайся, едем на Фондовую Биржу, будем там твоего
благоверного караулить.
— И что сделаем, когда его увидим? — безнадежно
спрашивала Вера.
— Там на месте определимся! — Надежда махнула
рукой. — Давай, одевайся, время дорого!
Вера скрылась в ванной, а когда вернулась, Надежда
Николаевна всплеснула руками:
— Что ты на себя нацепила?
— А что такого? — Вера недоуменно оглядела себя, —
костюм этот еще приличный, я в нем на работу хожу.
— М-да-а, — протянула Надежда и поджала
губы, — костюмчик серенький, немаркий, в крапинку., или, если называть
вещи своими именами, то с продрисью. Уж извини за прямоту. Оно конечно, для
музея может он и сгодится.., хотя что там, в музее, не люди, что ли?
— Вы нашу директрису Анну-Ванну не знаете, —
вздохнула Вера, — она отчего-то уверена, что в музее сотрудники должны
выглядеть как мыши.
— Причем, мыши серые, домашние, — уточнила
Надежда, — ну что я могу сказать? Бороться нужно с таким начальством, а ты
плывешь по воле волн. Это же надо придумать, молодая женщина — и такой
костюмчик!
— Блузочку можно беленькую… — неуверенно промямлила
Вера, — белое освежает…
— Угу, — согласилась Надежда, — с отложным
воротничком…
Она решила взять дело в свои руки и с головой ушла в
платяной шкаф.
— Это что такое? — возопила она, потрясая чем-то
непонятным. Кофточка была шелковая, но материал от старости стал не белым, а
кремовым. На груди были вышиты лилии.
— Это бабушка вышивала, — сказала Вера, не могу
выбросить…
Надежда пригляделась: лилии и вправду были изумительные.
— Выбрасывать не нужно, но носить-то зачем? —
осудила Надежда. — Сверху что собираешься надеть — пальтишко свое на
рыбьем меху?
