Муж Ларисы уехал в командировку, как в ее руках оказался
кейс с деньгами, Феликс не интересовался, действуя по принципу: меньше знаешь —
крепче спишь. С самого начала сообщники решили, что сама Лариса должна быть вне
подозрений — никаких подозрительных встреч и передвижений. Лучше ей вообще
сказаться больной и сидеть дома. Отнести чемодан к Катерине должен был
придурочный Кулик, Лариса бралась заморочить ему голову, и в этом преуспела. Он
оставил бы чемодан у Катерины и выбыл из игры. Феликс должен был дождаться его
ухода, потом прийти к Катерине и ждать там звонка от Ларисы с дальнейшими
инструкциями'. Отчего-то Лариса Кате доверяла и обязательно настаивала на ее
участии в деле. И вот, когда Феликс явился на улицу Фиолетова и пристроился там
во дворе в своей машине, ожидая малохольного Кулика с чемоданом и знака Кати из
окна, дверь его машины распахнулась и Феликс почувствовал возле горла холодное
лезвие. Феликс и сам был силен и крепок, но когда тебе к горлу подставляют нож,
становится как-то неуютно, и поневоле начинаешь слушаться того, кто это делает.
Феликс тогда увидел перед собой в машине Георгия Филина,
доверенное лицо мужа Ларисы Виктора Андреевича, очень богатого и власть имущего
человека. Феликс чуть не умер от страха, он подумал, что Георгий его выследил
по приказу своего всесильного шефа. Но Георгий повел себя странно. Вместо того
чтобы как следует отлупить Феликса и сволочь его к шефу на разбирательство, он
допросил Феликса тут же в машине, причем так разбирался в деле с кражей
чемодана, что Феликс в который раз уверился, что песенка его спета. От страха в
голове его совершенно помутилось, и он рассказал Георгию все, что знал. Георгий
подумал немного, потом поглядел на часы, приковал Феликса наручниками к рулю,
забрал ключи от машины и ушел в Катину квартиру. Вернулся он довольно скоро, и
вид его Феликсу не слишком понравился. Точнее, вид был вполне обычный, вот
только глаза. Глаза были какие-то стеклянные, как будто Георгий у Кати
накололся наркотиками. Но вот чего-чего, а этого за ним не водилось, в
противном случае хозяин не стал бы держать его на работе.
Георгий закурил, и Феликс заметил, что его руки дрожат.
Потом он сказал, что план меняется, Катерине в нем теперь нет места, они будут
ждать Кулика здесь, в машине, и перехватят на лестнице.
— Но Катерина же может его предупредить!
Или Ларису.
— Не сможет, — глухо ответил Георгий.
— Зачем ты это сделал? — не выдержал Феликс и в
ответ получил по зубам.
В голове сразу прояснилось, и он многое понял. В частности,
то, что Георгий и не думает блюсти интересы своего хозяина, а работает на себя.
Он сам хочет получить чемодан с деньгами и свалить все на Ларису — дескать, она
украла. И еще Феликс понял, что если он хочет остаться в живых, да еще и
получить хоть какие-то деньги, то он должен работать на Георгия. Да в конце-то
концов, ему не все ли равно?
* * *
— Эй, ты чего замолчал-то? — спросил Георгий.
— Ты нарочно меня послал в больницу, чтобы смертью
повязать? — прошипел Феликс.
— А то! — миролюбиво согласился Георгий. И хватит
об этом! Ну подумаешь, не того козла замочил, дело житейское. Сам виноват, чего
он не в том месте не в то время оказался. Ты мне тут без истерик. Деньги, они
нервных не любят.
— Это точно, — согласился Феликс. — Лариса
отчего-то все Катьку поминает. Звонит ей, не знает еще, что Катерина убита.
Очень она ей нужна. А еще она сказала, что я без нее все равно не смогу
деньгами из чемодана воспользоваться, дескать, она фишку такую придумала.
— Врет! — не слишком уверенно произнес
Георгий. — Но сейчас главное — чемодан достать, а потом мы с твоей Ларисой
разберемся. Значит, вывернулся Кулик? Ну, такое, видно, его счастье, пускай
пока погуляет. Ну это же надо придумать — какой-то совершенно посторонней бабе
чемодан с деньгами отдать!
— Он-то думал, что там — любовные письма, напомнил
Феликс.
— Ох, не могу! — рыкнул Георгий. — Вот из-за
таких идиотов никогда дела не сделать!
— Ты уж молчал бы! — не выдержал Феликс. Как ты
сам с Катькой лоханулся!
— Говорю тебе — случайно все это вышло!
Хотел ее на свою сторону перетянуть, она — ни в какую!
— Тогда ты решил ее запугать, а она не испугалась, —
насмешливо сказал Феликс.
— Вот именно, она — не ты! Боролись мы, она и
напоролась на нож… Ладно, едем сейчас к Кулику. Твоя Лариса права, надо за ним
проследить, а то как бы дел не наворотил он с перепугу…
* * *
В коридоре ветеринарной клиники сидели на поставленных в ряд
жестких стульях озабоченные люди со своими домашними любимцами.
Первой, перед самой дверью кабинета, была заплаканная
девочка с коробкой из-под обуви в руках, за ней — старушка с толстой,
мучительно храпящей болонкой, женщина средних лет с попугаем в клетке,
кривоногий, коротко стриженый парень с бультерьером и богато одетая дама с
французским бульдогом на коленях. За этой-то дамой и занял очередь донельзя
взволнованный Сан Саныч. Бейсик сидел у Надежды на руках, презрительно поглядывая
на изнеженного бульдожку.
Дверь кабинета распахнулась, и на пороге появился маленький
седой человечек с густыми бровями и большим крепким крючковатым носом, делавшим
его похожим на попугая.
— Ну-с, что у нас тут? — ветеринар оглядел
приемную поверх очков. —Много, много! Ну, мы сейчас разберемся… Девочка, у
тебя тут кто?
— Черепаха, — девочка громко всхлипнула и
протянула врачу открытую обувную коробку.
Ветеринар наклонился над коробкой. Казалось, он собирается
клюнуть ее своим попугайским носом.
— Как нас зовут? — спросил он, обращаясь,
по-видимому, к черепахе.
— Тортилла… — девочка снова горестно всхлипнула. —
Ее звали Тортилла!
— Что значит — звали? — ветеринар поднял на
девочку выпуклые птичьи глаза. — Хорошая черепаха, упитанная!
— Доктор, но она же не шевелится! Она умерла!
— Глупости! — старичок вскинул голову, и Надежде
показалось, что он щелкнул клювом. — Тортилла просто спит!
— Но она уже несколько дней не шевелится!
— Обыкновенная спячка! Ты разве не знаешь, что черепахи
впадают в спячку? Следующий у нас кто? — и ветеринар повернулся к старухе
с болонкой. Приподняв очки, он недовольно проговорил:
— Ах, это у нас опять Фрося! Старая знакомая! Фрося
опять объелась! Мамочка, ну сколько можно вам повторять — ей нельзя много есть!
Особенно сладкого и мучного!
— Но она просит! — жалобно пробормотала
старушка. — Она на меня смотрит и просит! Я же не могу морить ее голодом…
— Голодом? — возмущенно повторил ветеринар. —
Да у нее третья степень ожирения! Мамочка, вы что — хотите ее погубить? В ее возрасте
лишний вес совершенно недопустим!
