На столе лежало хрупкое обнаженное тельце – девочка лет шести, с длинными волосами. Одного взгляда мне хватило. Я передвинул стул так, чтобы видеть только лысую голову Фреда, и закурил сигару. В комнате стоял тяжелый запах формальдегида, от которого першило в горле.
Коукер заметил, как меня передернуло.
– Ничего, мистер Гарри, привыкните.
– Обо всем договорились? – Желания обсуждать его жутковатое ремесло не было.
– Абсолютно, – заверил он.
– С нашим приятелем из форта рассчитались?
– Разумеется.
– Когда вы его видели? – Очень хотелось узнать, что чувствует Дейли после вчерашнего.
– Сегодня утром, мистер Гарри.
– Ну и как он?
– Нормально вроде. – Коукер прервал свое невеселое занятие и вопросительно посмотрел на меня.
– Он что – стоял, бегал взад и вперед, танцевал джигу, пел, дергался?
– Да нет, просто был в отвратительном настроении.
– Еще бы. – Я рассмеялся, даже боль немного отступила. – Деньги взял?
– Взял.
– Отлично, значит, ничего не меняется.
– Я же сказал – все на мази.
– Введите меня в курс дела, мистер Коукер.
– Груз заберете в устье Сальсы, где она впадает в южный проток дельты Дузы. – Я кивнул – подходы и берег там вполне приемлемы. – Опознавательный знак – два фонаря один над другим на берегу, у самого устья. Дважды мигнете с лодки с интервалом тридцать секунд. Когда нижний фонарь погаснет, бросайте якорь. Понятно?
– Вполне. – Меня все устраивало.
– Погрузку обеспечат их люди.
– Они знают, что в три начнется отлив и к тому времени нам нужно уйти из протока?
– Да, мистер Гарри, я предупредил. Все закончат до двух часов ночи.
– Тогда порядок. А разгружаться где будем?
– В двадцати пяти милях на восток от мыса Растафа.
– Отлично. – Смогу сверять курс по стоящему на мысе маяку – просто и хорошо.
– Перегрузите товар на каботажную шхуну. Опознавательный сигнал тот же – два фонаря на мачте. Два раза мигнете с интервалом тридцать секунд. Как нижний фонарь потухнет, приступите к разгрузке. Вам помогут пришвартоваться и дадут рабочую силу. Пожалуй, все.
– Осталось рассчитаться.
– Разумеется. – Он извлек из кармана фартука конверт. Я с опаской взял его двумя пальцами и посмотрел на расчеты, нацарапанные сверху шариковой ручкой. – Половина, как обычно, вперед, остальное – после доставки груза, – напомнил он.
Из трех с половиной тысяч на комиссионные Коукеру и взятку Дейли ушло две тысячи сто; премиальные Чабби и Анджело – еще тысяча. В остатке – всего ничего. Я поморщился.
– Увидимся завтра в девять утра, мистер Коукер.
– Чашечка кофе будет вас ждать, мистер Гарри.
– Неплохо бы еще что-нибудь, – заметил я.
Коукер засмеялся и снова склонился над мраморным столом.
Из Гранд-Харбор вышли под вечер. Сначала я повел лодку по протоку в сторону Бараньего мыса – для отвода глаз, на случай если кому вздумается следить за нами в бинокль с вершины горы Кули-Пик. В сумерках я переложил штурвал и взял курс на широкое, подверженное приливам и отливам устье Друзы.
Луна еще не всходила, хотя звезды уже высыпали и буруны прибоя призрачно мерцали зеленоватым фосфоресцирующим светом в умирающих лучах заходящего солнца. «Плясунья» полным ходом шла по прибрежным протокам, а мои ориентиры – едва различимый в свете звезд атолл, одинокий риф, само течение и плеск воды – предупреждали о банках и мелях.
Анджело и Чабби сгрудились подле меня на мостике. Время от времени один из них спускался вниз варить крепчайший черный кофе. Мы потягивали его из дымящихся кружек и вглядывались в ночь, выискивая в темноте, не мелькнет ли где бледным пятном не гребень волны, а корпус патрульного катера.
Неожиданно Чабби нарушил молчание:
– Слыхал от Уолли, что у тебя неприятности приключились прошлой ночью.
– Не без того, – признал я.
– Уолли пришлось начальника в больницу везти.
– Дейли его за ворота не выставил?
– Пока нет. Хотел под замок посадить, да не осмелился – Уолли вон какой здоровый.
К разговору присоединился Анджело.
– В полдень Джудит в аэропорт ездила, ящик книг для школы забрать. Говорит, он на материк улетел.
– Кто улетел? – не понял я.
– Инспектор Дейли, дневным рейсом.
– Раньше почему не сказал?
– Не догадался.
– Ну ничего, – кивнул я.
Для поездки на материк у Дейли наверняка имелся десяток причин, со мной не связанных. Все же мне стало не по себе – зверь рыскал в соседних зарослях, а я тут ввязался в рискованное предприятие.
– Жаль, пушку ты свою не захватил, – уныло изрек Чабби.
Я не ответил, но подумал о том же.
Прилив успокоил обычное волнение воды у входа в южный проток Друзы – пришлось вслепую отыскивать его в темноте. Илистые отмели по обе стороны обнесены ставными неводами туземных рыбаков, и по ним я в конечном счете сориентировался. Убедившись, что ошибки нет, я выключил оба двигателя, мы легли в дрейф, и лодку подхватил поднимающийся прилив. Все напряженно вслушивались, боясь пропустить стук моторов патрульного катера, но доносились лишь крики ночной цапли да всплески играющей на мелководье рыбы.
Призрачной тенью скользила лодка по протоку; с обеих сторон наступали темные мангровые деревья, и тухлый сероводородный запах грязевых болот висел в насыщенном влагой воздухе. Звезды пятнами света отражались на черной ряби воды, и один раз узкое, выдолбленное из бревна каноэ проплыло мимо, как крокодил; вода фосфоресцировала на веслах рыбаков, возвращавшихся из устья реки. На мгновение они приостановились, наблюдая за нами, и, ни слова не сказав, быстро растаяли в темноте.
– Не к добру это, – заметил Анджело.
– Пока расскажут о нас кому нужно, мы уже будем пить пиво в «Лорде Нельсоне». – Меня не слишком взволновало увиденное. Большинство здешних рыбаков скупы на слова – как и все, кому есть что скрывать.
Приближалась первая излучина. Течение относило «Плясунью» к берегу. Я нажал кнопки стартеров, двигатели проснулись, и постепенно лодка выбралась на глубокую воду. По извивающемуся змеей протоку мы вышли на широкое спокойное пространство, где мангровые заросли кончились – по обе стороны поднимались невысокие берега из твердого грунта.
Впереди на расстоянии мили, за стеной высокого камыша, показалась темная прогалина в береговой линии – устье Сальсы, притока Друзы. Чуть дальше – мягкий желтый свет двух одинаковых фонарей, одного над другим.
