– Хорошо, давайте узнаем, сколько их.
Блэйн поманил к себе Сантэн и Хансмейера и объяснил, что делать.
Сантэн взяла бинокль и шла по ущелью, пока не оказалась в стороне, за густой травой, которая росла на краю ущелья. Трава прятала ее с головой; Сантэн встала на цыпочки, чтобы стала видна вершина, направила на нее бинокль и сказала:
– Готово!
Блэйн надел свой шлем на шомпол и поднял, а Хансмейер дважды выстрелил в воздух, чтобы привлечь внимание снайперов на вершине.
Почти мгновенно с вершины начали стрелять. Одновременно прогремело несколько выстрелов, над краем ущелья в нескольких дюймах от шлема поднялась пыль, пули рикошетом отлетели к деревьям мопани.
– Двое или трое, – сказал Хансмейер.
– Трое, – подтвердила Сантэн, пригнувшись и опуская бинокль. – Я видела три головы.
– Хорошо, – кивнул Блэйн. – Они все там. Теперь это только вопрос времени.
– Блэйн. – Сантэн расслабила петлю у седла, державшую бутылку с водой. – Вот все, что у нас есть.
Она встряхнула бутылку: та была наполнена меньше чем на четверть. Все посмотрели на нее, и Блэйн невольно облизал губы.
– Как только стемнеет, мы сможем вернуть остальные бутылки, – заверил он и резко добавил: – Сержант, возьмите с собой двух солдат и постарайтесь обойти холм с другой стороны. Надо убедиться, что никто не сможет уйти незаметно.
* * *
Лотар Деларей сидел, прислонясь спиной к огромному круглому гранитному валуну на вершине холма. Он сидел в тени, положив «маузер» на колени. Голова его была не покрыта, золотые локоны упали на лоб.
Он смотрел на юг, за равнину и рассеянные рощи мопани, в ту сторону, откуда придет безжалостная погоня. Подъем на вершину отнял у него все силы, и он еще не восстановил их.
– Оставь мне одну бутылку с водой, – приказал он, и Хендрик поставил бутылку рядом с ним.
– Я наполнил ее из этих. – Он показал на груду брошенных пустых бутылок. – У нас есть еще полная бутылка, до реки хватит.
– Хорошо. – Лотар кивнул и проверил остальное снаряжение, разложенное рядом с ним на гранитной плите.
Здесь были четыре ручные гранаты – старые, с длинной ручкой, так называемые «песты для картошки». Они почти двадцать лет пролежали в тайнике с конскими капканами и прочим, и на них не стоит рассчитывать.
Рядом с гранатами Клайн Бой положил свое ружье и патронташ с патронами для «маузера». Таким образом, у Лотара было два ружья и сто пятьдесят патронов – более чем достаточно, особенно если гранаты взорвутся. Если нет, неважно.
– Хорошо, – негромко сказал Лотар. – У меня есть все, что нужно. Ступайте.
Хендрик повернул свою похожую на пушечное ядро голову и посмотрел на юг. Они находились высоко над землей, и до горизонта было видно на двадцать и больше миль, но пока ни следа преследования.
Хендрик начал вставать и замер. Всмотрелся в сверкающую, знойную дымку.
– Пыль! – сказал он.
Пока до нее по-прежнему было пять миль – легкая кисея над деревом.
– Да, – согласился минуту спустя Лотар. – Возможно, зебра или смерч, но я не поставил бы на это свою долю добычи. Уходите.
Хендрик не бросился немедленно исполнять приказ. Он смотрел в топазово-желтые глаза белого.
Хендрик не бросился и не протестовал, когда Лотар объяснил, что нужно сделать. Это было правильно и логично. Они всегда оставляли своих раненых, часто с пистолетом в руке на случай невыносимой боли или гиен. И все же на этот раз Хендрик чувствовал, что должен сказать что-нибудь, но не находил слов, подходящих к необычности момента. Он знал, что оставляет часть своей жизни на этой выжженной солнцем скале.
– Я присмотрю за мальчиком, – просто сказал он, и Лотар кивнул.
– Я хочу поговорить с Мэнни. – Он облизнул сухие потрескавшиеся губы и вздрогнул от жара, вызванного ядом в крови. – Подожди его внизу. Это займет всего минуту.
– Пошли.
Хендрик мотнул головой, и Клайн Бой встал рядом с ним. Они быстро, как две охотящиеся пантеры, двинулись к обрыву, и Клайн Бой перебрался через край. Хендрик остановился и оглянулся. Поднял правую руку.
– Оставайся с миром, – просто сказал он.
– Иди с миром, старый друг, – ответил Лотар. Он никогда раньше не называл Хендрика другом, и тот вздрогнул, услышав это слово. Потом отвернулся, чтобы Лотар не видел его глаз, и мгновение спустя исчез. Несколько долгих секунд Лотар смотрел ему вслед, потом встряхнулся, отгоняя жалость к себе, болезненные ощущения и туман лихорадки, который грозил окончательно лишить его мужества.
– Манфред, – сказал он, и мальчик вздрогнул. Он сидел как смел близко к отцу, смотрел ему в лицо, ловил каждое слово, замечал каждый жест.
– Па, – прошептал он, – я не хочу уходить. Не хочу оставлять тебя. Не хочу быть без тебя.
Лотар нетерпеливо махнул рукой, его лицо приняло жесткое выражение: он старался скрыть мягкость.
– Ты сделаешь так, как я говорю.
– Па…
– Ты никогда не подводил меня, Мэнни. Я всегда гордился тобой. Не подведи и сейчас. Не дай им узнать, что мой сын трус.
– Я не трус!
– Тогда ты сделаешь, как я сказал, – резко бросил Лотар и, прежде чем Манфред смог возразить, добавил: – Принеси рюкзак.
Лотар поставил его между ногами и здоровой рукой расстегнул клапан. Достал один из пакетов и зубами разорвал плотную коричневую бумагу. Высыпал камни в небольшое углубление в граните рядом с собой. Потом выбрал десять самых крупных и белых камней.
– Сними пиджак, – приказал он и, когда Манфред протянул ему пиджак, проделал ножом небольшое отверстие в подкладке.
– Эти камни стоят много тысяч фунтов. Достаточно, чтобы тебе вырасти и получить образование, – сказал Лотар и по одному указательным пальцем затолкал камни под подкладку. – Остальные… Их слишком много, они тяжелые, и их трудно спрятать. Тебе опасно нести их с собой – это смертный приговор. – Он с усилием поднялся. – Идем!
Он провел Манфреда мимо груды больших камней, хватаясь за них, чтобы не упасть, а Манфред поддерживал его с другой стороны.
– Здесь!
Он опустился на колени, и Манфред присел рядом. Камень у их ног был, словно зубилом, рассечен трещиной. Вверху трещина была шириной всего в две ладони, но глубокая, дна ее они не видели, хотя сверху можно было вглядеться на глубину тридцать футов и больше. Чем глубже, тем уже становилась щель и в глубине терялась в тени.
Лотар поднял рюкзак над трещиной.
– Хорошо запомни это место, – прошептал он. – Оглядывайся назад, когда пойдешь на север, чтобы запомнить этот холм. Когда камни тебе понадобятся, они будут ждать.
Он разжал пальцы, и мешок упал в трещину. Они слышали, как он, падая, задевает за гранитные стены, потом наступила тишина: мешок застрял глубоко внизу в узкой щели.
