– Джерард Фьюри. Что затеял этот трусливый ублюдок? – спросил он себя вслух, вышел из убежища и взволнованно заходил по песку речного русла, пытаясь разобраться.
«Забастовка. Зачем им сейчас забастовка? Поставка товара запрещена. Должно быть, имеется в виду отправка алмазов. Забастовщики не выпускают алмазы с шахты. – Он неожиданно остановился и ударил кулаком в ладонь. – Вот оно что! Вот из-за чего все! Он устроил забастовку, чтобы не выполнять наш договор. Струсил, но понимает, что я его убью за это. И нашел выход. Он не хочет сотрудничать. Весь план идет прахом».
Он стоял на песке, кипя черной бессильной злобой.
«Я пошел на такой риск, затратил столько времени, преодолел такие трудности! Украл лошадей, не говоря уж об остальном, – и все впустую из-за одного труса!»
Если бы Фьюри был здесь, Лотар не колеблясь застрелил бы его.
– Баас! – крикнул Хендрик. – Иди быстрей! Телеграф!
Лотар побежал к убежищу и схватил наушники. Передавал оператор «Горно-финансовой компании Кортни» в Виндхуке.
«Вану. Возвращаюсь как могу быстро. Тчк. Никаких переговоров или обещаний. Тчк. Обеспечьте всех верных работников оружием и защитите их от угроз. Тчк. Обещайте им мою благодарность и материальное вознаграждение. Тчк. Немедленно закройте магазин компании, не продавать забастовщикам и членам их семей никакого продовольствия или припасов. Тчк. Прекратите подачу воды и электричества в дома забастовщиков. Тчк. Сообщите забастовочному комитету о прибытии отряда полиции. Конец сообщения. Джуно».
Вопреки намерениям, вопреки злости на Фьюри Лотар запрокинул голову и восхищенно рассмеялся.
– Фьюри и его забастовщики не понимают, с кем связались, – взревел он. – Клянусь Богом, лучше дразнить коротким прутиком черную мамбу, чем встать сейчас на пути у Сантэн Кортни!
Он посерьезнел и какое-то время размышлял, потом тихо сказал Хендрику и Манфреду:
– У меня такое ощущение, что алмазы все равно отправятся в Виндхук – забастовка этому не помешает. Но не думаю, что на этот раз грузовик поведет Фьюри. Он вообще больше ничего не поведет. Поэтому, как мы и полагали, пакет с алмазами нам передаст вежливый полицейский эскорт. Алмазы будут доставлены, и когда их повезут здесь, мы будем на месте.
Желтый «даймлер» пронесся мимо них на следующий день в одиннадцать вечера. Лотар видел, как огни фар постепенно превратились в два ярких столба света, залившие всю равнину вокруг белым сиянием; потом они нырнули и исчезли в речном русле, чтобы появиться снова, когда «даймлер», подняв нос, углубился в выемку и выбрался из речного русла реки. На крутом подъеме двигатель загудел, потом мерное урчание стало удаляться на северо-восток, в направлении шахты Х’ани.
Лотар зажег спичку и посмотрел на часы.
«Допустим, она выехала из Виндхука через час после получения телеграммы. Значит, она добралась сюда за двадцать два часа непрерывной езды, причем по темным дорогам. – Он негромко свистнул. – Если и дальше будет ехать так же, примчится на шахту завтра к полудню. Трудно поверить».
* * *
Впереди из знойного марева встали голубые холмы, но на этот раз Сантэн было не до волшебного очарования. Она провела за рулем тридцать два часа с короткими перерывами, когда на станциях машину заправляли; однажды она остановила «даймлер» на обочине и проспала два часа.
Она устала. Усталость словно проникла до мозга костей, кислотой жгла глаза, придавливала плечи, как тяжелая кольчуга. Но гнев придавал Сантэн сил, и, когда она увидела сверкающие на солнце жестяные крыши домов шахтного поселка, усталость прошла.
Она остановила «даймлер» и вышла на дорогу потянуться и размять затекшие ноги, заставляя свежую кровь прихлынуть к ним. Потом повернула зеркало заднего обзора и осмотрела в нем свое лицо. Веки покраснели, глаза налились кровью, в уголках глаз маленькими комками скопились слизь и пыль. Лицо белое из-за толстого слоя пыли и бледное от усталости.
Сантэн смочила тряпочку водой из канистры и смыла с лица пыль. Из косметической сумочки достала флакон глазных капель и тени для век. Покапала в глаза. Снова посмотрела в зеркало: глаза были ясные. Тогда она похлопала себя по щекам, чтобы вернуть кровь. Поправила на голове шарф и сбросила длинный белый плащ, защищавший одежду от пыли. Теперь она выглядела чистой, свежей и готова была встретить любые неприятности.
На углах улиц кучками стояли женщины и дети. Они с мрачной опаской наблюдали за Сантэн, когда она ехала мимо них к административному зданию. Сантэн сидела за рулем прямо и смотрела только вперед.
Приближаясь к конторе, она увидела пикеты; люди, лежавшие в тени у ворот, вставали и собирались. Их было не меньше двадцати, все белые работники шахты. Они выстроились в ряд поперек дороги и взялись за руки. Лица у них были злые и угрожающие.
– Никто не войдет! Никто не выйдет! – начали они скандировать, когда она сбросила скорость. Она видела, что большинство вооружено дубинами и кирками.
Сантэн ладонью надавила на клаксон – «даймлер» затрубил, как раненый слон; Сантэн вдавила педаль акселератора и направила машину прямо в центр цепочки людей. Увидев ее лицо за ветровым стеклом, пикетчики в последнее мгновение бросились врассыпную.
Один из них крикнул:
– Нам нужна работа! – и ударил киркой по заднему стеклу. Оно грудой осколков осыпалось на заднее сиденье, но Сантэн проскочила.
Она остановила машину перед зданием в ту минуту, когда из него, торопливо натягивая пиджак и поправляя галстук, выбежал Твентимен-Джонс.
– Мы ждали вас самое раннее завтра утром!
– А ваши друзья – раньше.
Она показала на разбитое окно, и в его голосе прозвучало возмущение:
– Они напали на вас? Это непростительно!
– Согласна, – сказала она. – А я не из тех, кто прощает.
На тощем бедре Твентимен-Джонса висел служебный пистолет в кожаной кобуре. За доктором стоял маленький мистер Брантингем, бухгалтер шахты, лысый как колено, со слишком большой для его узких плеч головой. В его глазах за очками в золотой оправе стояли слезы, но в пухлых белых руках он держал двуствольный дробовик.
– Вы смелый человек, – сказала Сантэн. – Мы не забудем вашу верность.
Вместе с Твентимен-Джонсом она прошла в свой кабинет и, довольная, села за стол.
– Сколько с нами человек?
– Только конторские, всего восемь человек. Все специалисты и работники шахты не с нами, хотя подозреваю, что на некоторых оказали давление.
– Даже Роджерс и Макклир? Старшие надзиратели.
– Боюсь, что так. Оба входят в забастовочный комитет.
– Вместе с Фьюри?
– Эти трое – главные зачинщики.
– Я позабочусь, чтобы они больше никогда не получили работу, – с горечью сказала Сантэн, а доктор опустил глаза и пробормотал:
