Он висел у стены утеса, его ноги болтались над пропастью; ошеломленный, дыша с трудом, он посмотрел вверх. Над краем утеса появилась голова убийцы. Необычные желтые глаза на мгновение взглянули на него и исчезли. Шаса услышал шорох шагов на тропе и затем характерный звук открываемого и закрываемого ружейного затвора.
«Он меня прикончит», – подумал Шаса и только тут понял, что «беретта» все еще у него в руке.
Отчаянно уцепившись локтем за ствол сосны, он нацелил «беретту» на край утеса у себя над головой.
На фоне неба снова появились голова и плечи убийцы, длинный ствол «маузера» нацелился вниз; но в таком положении пользоваться ружьем неудобно, и Шаса выстрелил мгновением раньше. Он услышал, как легкая пуля из пистолета впилась в плоть, убийца крякнул и исчез из виду. А чуть позже издали, с тропы, послышался голос. Шаса узнал Блэйна.
Убийца снова побежал по тропе, его шаги быстро удалялись, а минуту спустя сверху на Шасу посмотрел Блэйн.
– Держись!
Лицо Блэйна побагровело от усилий, голос прерывался. Он снял свой толстый кожаный брючный ремень и сделал петлю.
Лежа на животе на краю утеса, он опустил пояс с петлей, и Шаса схватился за него рукой. Хотя Блэйн был очень силен – игра в поло помогла ему развить руки и грудные мышцы – потребовалось несколько минут, прежде чем Блэйну удалось втащить Шасу наверх.
Несколько мгновений они лежали рядом; затем Шаса неуверенно встал и устремился по тропе за беглецом. Через десяток шагов его догнал Блэйн; он бежал быстро, и его пример подстегнул Шасу. Он продолжал бежать. Блэйн у него за плечом выдохнул:
– Кровь! – Он показал на красные влажные пятна на камнях тропы. – Ты в него попал.
Они очутились на более широкой вьючной тропе и плечом к плечу побежали вниз; бежать помогал спуск, но они еще не добрались до первого поворота, когда услышали внизу в лесу шум мотора.
– У него машина! – крикнул Блэйн, когда рев двигателя усилился и начал быстро удаляться. Они остановились и молча слушали, как он постепенно затихает. Ноги больше не держали Шасу. Он сел прямо посреди дороги.
В лесничестве «Сесилия» был телефон, и Шаса дозвонился в уголовный розыск инспектору Нелу и передал описание убийцы.
– Действуйте быстро. Этот человек, очевидно, подготовил маршрут отхода.
Горный клуб держал в лесничестве легкие носилки, потому что гора ежегодно уносила несколько жизней. Лесничий дал им шестерых черных рабочих и проводил до вьючной тропы и вдоль края горы к ущелью Скелетов.
Здесь ждали женщины. Сантэн и Анна в слезах обнимали друг друга в поисках поддержки. Тело укрыли одеялом.
Шаса склонился к убитому и отвернул край одеяла. В смерти лицо сэра Гарри Кортни осунулось, так что выдавался клювастый нос, закрытые глаза ушли в орбиты, но в этих мертвых чертах было мягкое достоинство. Лицо сэра Гарри напоминало посмертную маску кесаря.
Шаса поцеловал его в лоб. Кожа под его губами была прохладной, бархатной.
Когда он выпрямился, Сматс положил руку ему на плечо.
– Мне жаль, мой мальчик, – сказал старый фельдмаршал. – Эта пуля предназначалась мне.
* * *
Ведя машину одной рукой, Манфред Деларей съехал с дороги. Не покидая места водителя и не выключая двигатель, он расстегнул комбинезон.
Пуля вошла в бок под самой мышкой, попала в толстую грудную мышцу и, отклоненная ею, ушла вверх. Выходного отверстия не было, значит, пуля все еще сидела в теле; осторожно потрогав плечо сзади, Манфред обнаружил припухлость; когда он коснулся ее, стало так больно, что он едва сдержал крик.
Пуля лежала прямо под кожей, но, по-видимому, грудную полость не повредила. Он свернул носовой платок, приложил к ране под мышкой и застегнул комбинезон. Посмотрел на часы. Без нескольких минут одиннадцать. С того мгновения, как он сделал выстрел, который освободит его народ, прошло всего двадцать три минуты.
Страстное ощущение торжества позволило забыть о боли. Манфред вернулся на дорогу и спокойно объехал подножие горы, спустившись через Вудсток. У ворот сортировочной станции он показал дежурному пропуск, проехал внутрь и оставил «моррис» возле комнат отдыха для машинистов и кочегаров.
«Маузер» он оставил под сиденьем «морриса». Об оружии и машине позаботятся. Сам он быстро направился к черному входу в комнаты отдыха. Там его ждали.
Рольф тревожно вскочил, увидев кровь на рукаве комбинезона.
– С тобой все в порядке? Что случилось?
– Сматс мертв, – ответил Манфред, и им передалась его свирепая радость. Они не разразились радостными возгласами, не разговаривали, только стояли молча, наслаждаясь мгновением – поворотным пунктом в истории.
Через несколько секунд Рольф нарушил молчание:
– Ты ранен.
Один из штурмовиков вышел и увел «моррис», а Рольф тем временем помог Манфреду снять окровавленный комбинезон. Кровь почти не шла, но плоть вокруг раны распухла и потемнела. Из черной дыры самой раны сочилась водянистая розовая лимфа. Рольф перевязал рану бинтами из железнодорожной аптечки первой помощи.
Поскольку сам Манфред не мог пользоваться левой рукой, Рольф намылил его черную бороду и сбрил острой бритвой. Без бороды Манфред стал намного моложе, он снова был красив, но бледен из-за потери крови и слаб. Ему помогли надеть чистый комбинезон, и Рольф нахлобучил ему на голову шапку кочегара.
– Мы скоро снова встретимся, – сказал Рольф. – Я горжусь дружбой с тобой. Отныне мы будем во славе следовать за тобой до конца твоих дней.
Вперед выступил машинист.
– Пора, – сказал он.
Манфред и Рольф пожали друг другу руки, и Манфред вслед за машинистом вышел из комнат отдыха и пошел по платформе к ждущему паровозу.
Идущий на север поезд полиция остановила на станции Ворчестер. Полицейские открыли и обыскали все вагоны, а один из них поднялся в кабину паровоза и обыскал ее тоже.
– В чем дело? – спросил машинист.
– Убийство. Сегодня утром на Столовой горе застрелили какую-то шишку. У нас есть описание убийцы. На всех дорогах полицейские заставы, и мы обыскиваем все машины, корабли и поезда…
– А кто убит? – спросил Манфред, и полицейский пожал плечами.
– Не знаю, друг мой, но, судя по шумихе, кто-то очень важный.
Он выбрался из кабины. Через несколько минут загорелся зеленый свет, и поезд покатил дальше на север.
К тому времени как они достигли Блумфонтейна, плечо Манфреда превратилось в пурпурный бугор, и боль была нестерпимой. Он сидел в углу кабины и негромко стонал, едва не теряя сознание. В его голове шумели черные крылья.
Рольф предупредил по телефону, и друзья Манфреда встретили его и отвели на Блумфонтейнскую сортировочную станцию.
– Куда мы идем?
