– Меня никогда не узнают, – вслух сказал он. – Даже родная семья.
Он выкрасил волосы и бороду в черный цвет, под стать бровям, а его нос стал кривым и более крупным. Он так и не сросся правильно после того, как в олимпийском финале американец Сайрус Ломакс сломал его; на одной из бровей виднелся шрам. Манфред ничуть не походил на молодого светловолосого спортсмена с чистыми, четкими чертами, который уплыл из Африки пять лет назад. Он надвинул на глаза потрепанную, в пятнах, широкополую шляпу и довольно кивнул своему отражению, потом отвернулся от зеркала и встал на колени, чтобы достать оборудование, спрятанное под койкой.
Оно было упаковано в резиновые водонепроницаемые контейнеры, заклеенные липкой лентой. Манфред проверил каждый пронумерованный пакет из своего списка, и моряк отнес все это к трапу, который вел в коническую надстройку подводной лодки.
Манфред взглянул на часы. Оставалось достаточно времени, чтобы наскоро поесть. Потом он будет готов. Боцман вызвал его из камбуза, и Манфред с набитым ртом торопливо прошел в рубку.
– На берегу огни.
Капитан отошел от перископа и знаком предложил Манфреду занять его место.
Снаружи было темно, хоть глаз выколи, и Манфред сразу увидел три бакенных огня: по одному на краях залива и еще один на защищенном берегу.
– Правильный сигнал распознавания, капитан. – Он распрямился и кивнул. – Надо подняться на поверхность и ответить.
Под грохот и шипение сжатого воздуха, прочищавшего баки погружения, лодка, как Левиафан, поднялась из темных вод на поверхность.
С ее корпуса еще не стекла пена, а капитан и Манфред уже поднялись по трапу на мостик. Ночной воздух был сладким и холодным, и Манфред глубоко вдохнул, всматриваясь через бинокль в темные очертания берега.
Капитан отдал короткий приказ сигнальщику, и тот заработал ручкой лампы Аддиса, посылая световые сигналы над поверхностью океана; точки и тире передавали буквы «Б» и «М» – начальные буквы названия операции «Белый меч». После короткой паузы один из бакенных огней у берега погас, несколько минут спустя погас второй. Остался гореть только тот, что был на берегу.
– Правильный ответ, – сказал Манфред. – Пожалуйста, прикажите поднять на палубу мое снаряжение, капитан.
Они ждали почти полчаса, прежде чем из темноты их окликнул голос:
– Белый меч?
– Сейчас спущусь, – крикнул в ответ Манфред на африкаансе, и к кораблю подошла небольшая открытая рыбацкая лодка с длинными веслами.
Манфред быстро пожал капитану руку и отдал нацистское приветствие: «Хайль Гитлер!»
Потом спустился на нижнюю палубу. Как только деревянный корпус лодки соприкоснулся с кораблем, Манфред легко прыгнул и приземлился на центральную банку.
Гребец на переднем сиденье встал.
– Мэнни, ты?
– Рольф! – Манфред быстро обнял его. – Рад тебя видеть! Давай возьмем на борт мое снаряжение.
Моряки спустили в лодку резиновые контейнеры, их сложили на дне, и лодку сразу оттолкнули. Манфред взялся за весло рядом с Рольфом, они быстро отплыли, потом остановились и смотрели, как подводная лодка исчезает под поверхностью.
Потом снова погребли к берегу, и Манфред негромко спросил:
– Кто остальные?
Он подбородком указал на трех других гребцов.
– Все наши люди – местные фермеры. Я знаю их с детства. Им можно полностью доверять.
Они больше не разговаривали, пока не провели лодку через невысокий прибой к берегу, не вытащили ее на песок и не спрятали в кустах.
– Приведу грузовик, – сказал Рольф, и спустя несколько минут по дороге к берегу спустились желтые огни фар. Рольф остановил потрепанную зеленую четырехтонку у лодки.
Три фермера помогли перенести снаряжение Манфреда в кузов грузовика и накрыли канистры сеном и рваным старым брезентом. Потом сами сели на груз, а Манфред занял пассажирское место в кабине.
– Сначала расскажи о моей семье, – выпалил Манфред. – О деле поговорим потом.
– Дядя Тромп по-прежнему. Какие проповеди он читает! Мы с Сари каждое воскресенье ходим…
– Как Сара? – спросил Манфред. – Как малыш?
– Ты отстал от жизни. Теперь детей трое. Два мальчика и маленькая трехмесячная девочка. Скоро познакомишься с ними.
Они по одному высаживали фермеров на пыльной извилистой дороге и расставались с ними, коротко пожимая руки и благодаря, и наконец Манфред и Рольф остались одни. Через несколько миль у деревни Риверсдейл они выехали на главную береговую дорогу и повернули на запад, к Кейптауну, до которого оставалось двести миль; ехали всю ночь, останавливаясь только для того, чтобы менять друг друга за рулем и для заправки в маленьком городке Свеллендам.
Четыре часа спустя они пересекли горы и по крутой узкой дороге начали спуск к обширной прибрежной низменности. Опять остановились возле одного из кооперативных винных заводов за несколько миль от Стелленбоса. Хотя было три часа утра, управляющий ждал их и помог выгрузить резиновые контейнеры и отнести их в погреб.
– Это Сакки ван Вурен, – представил Рольф управляющего. – Мой хороший друг. Он приготовил надежное укрытие для твоего оборудования.
Управляющий провел их в глубину погреба к последнему ряду массивных деревянных бочек. В каждой было по тысяче галлонов молодого красного вина, но управляющий ладонью постучал по одной из них и улыбнулся. Звук получился гулкий.
– Я сам тут поработал, – сказал он и открыл переднее днище бочки. Оно было подвешено на петлях, как дверь, бочка оказалась пустой. – Здесь вещи никто никогда не найдет.
Они уложили контейнеры в пустую бочку и закрыли днище на петлях. Бочка ничем не отличалась от остальных уложенных в ряд.
– Когда придет время выступить, мы будем готовы, – сказал управляющий Манфреду. – Когда это будет?
– Скоро, мой друг, – пообещал ему Манфред. – Очень скоро.
И они с Рольфом поехали в Стелленбос.
– Приятно вернуться домой.
– Ты проведешь здесь всего одну ночь, Мэнни, – сказал Рольф. – Новая борода и кривой нос не помогут, ты слишком известен. Тебя сразу узнают.
Он остановил грузовик во дворе у мелкого дилера и положил ключ от машины под коврик. Вдвоем они пешком прошли последнюю милю по пустынным улицам к дому Рольфа – коттеджу в ряду таких же небольших коттеджей. Рольф провел Манфреда через заднюю дверь на кухню, и от кухонного стола им навстречу поднялась знакомая фигура.
– Дядя Тромп! – воскликнул Манфред.
Старик раскрыл объятия, и Манфред обнял его.
– Ты настоящий бандит с этой бородой, – рассмеялся дядя Тромп. – Вижу, американец навсегда поправил твой нос.
Манфред посмотрел за плечо дяди Тромпа: в дверях кухни стояла женщина. Это вначале и ввело его в заблуждение – женщина, а не девочка. Лицо ее, измученное и нерадостное, светилось какой-то печальной мудростью.
