— Сколько он тут пробыл? — спросил Шон, и Матату склонил голову на плечо, размышляя.
— Он ушел отсюда вчера вечером, когда солнце было вон там, — Матату указал на запад, на десять градусов выше линии горизонта. — Но он шел уже медленнее. Ближе к болотам он чувствует себя спокойнее. Мы понемногу догоняем его.
Шон слегка преувеличил, пересказывая услышанное Рикардо и Клодии. Ему хотелось их приободрить.
— Мы уже почти догнали его, — заявил он уверенно и весело. — Если не будем мешкать, то, может, удастся с ним поравняться, прежде чем он уйдет в глубь болот.
Следы вели вниз по перешейку; по дороге слон мирно пасся, оставаясь на вершине насыпи, где лес был гуще. Прямо перед ними возвышался еще один гигантский баобаб. Его серая кора была складчатой и морщинистой, как шкура старого слона.
Теперь Шон оставил Рикардо и снова двигался за Матату. Он хотел было предупредить следопыта, чтобы тот не шел слишком быстро, но не успел произнести и слова, когда позади вдруг раздался дикий гортанный вопль. Шон кинулся назад.
Лицо Рикардо опухло и налилось кровью, горящие глаза, казалось, вот-вот выскочат из орбит. Шон подумал, что у него начался припадок, но Рикардо, охваченный неистовым возбуждением, показывал вперед дрожащей рукой.
— Вот он, — прохрипел он изменившимся голосом, — Боже правый, неужели ты не видишь его?
Шон обернулся и бросил взгляд туда, куда указывал Рикардо.
— Кого, дружище?
Глядя вперед, он не мог видеть, как Рикардо развернулся к Пумуле и сорвал с его плеча карабин, но услышал металлический лязг затвора.
— Капо, какого черта? — Он попытался было удержать Рикардо, но тот оттолкнул его. От неожиданности Шон даже потерял равновесие и чуть не упал.
Рикардо бросился вперед, остановился и вскинул винтовку.
— Капо, не делай этого! — Шон бежал к нему, но винтовка дернулась, полыхнула огнем, и сильная отдача отбросила Капо назад.
— Ты спятил? — Шон не успел вовремя удержать его, и грянул второй выстрел. Со ствола баобаба во все стороны брызнула белесая мокрая кора, содранная тяжелой пулей. По равнине прокатилось эхо.
— Капо! — Вцепившись в винтовку, Шон направил ее дулом вверх — как раз когда Рикардо спустил курок в третий раз.
Шон наконец вырвал винтовку у него из рук.
— Ради всего святого, приятель, что ты тут устраиваешь?
От грохота винтовки у всех заложило уши, и рычание разъяренного Шона прозвучало слабо и глухо.
— Тукутела, — произнес одними губами Рикардо. — Разве ты не видишь его? Зачем ты остановил меня?
Его лицо было багровым, он трясся, как от приступа малярии. Он попытался дотянуться до винтовки, но Шон отдернул ее.
— Приди в себя! — рявкнул он и бросил разряженную винтовку Джобу. — Смотри, чтобы он до нее не добрался. — И снова повернулся к Рикардо. — Ты с ума сошел? — Он схватил его за плечи. — Твои выстрелы было слышно на мили вокруг.
— Оставь меня! — Рикардо попытался вырваться. — Разве ты его не видишь?
Шон резко встряхнул его.
— Очнись, ты же стрелял в дерево. У тебя просто крыша съехала!
— Дай мне винтовку, — умолял Рикардо, и Шон снова встряхнул его и грубо развернул лицом к баобабу.
— Посмотри сюда, идиот чертов! Вот твой слон! — Он толкнул его по направлению к дереву. — Смотри хорошенько!
Подбежала Клодия и попыталась отстранить Шона.
— Оставь его в покое, ты же видишь, что он болен!
— Он совсем спятил! — Шон отпихнул ее. — Считай, что он созвал сюда всех людей ФРЕЛИМО и РЕНАМО на пятьдесят миль вокруг, а заодно распугал всех слонов…
— Оставь его! — накинулась на него Клодия, и Шон отступил, отпустив Рикардо.
— Ладно, крошка, он твой.
Клодия бросилась к отцу и обняла его.
— Все в порядке, папа, все будет хорошо!
Рикардо бессмысленно уставился на глубокие свежие раны в коре баобаба, из которых уже выступил древесный сок.
— Я думал… — Он слабо покачал головой. — Почему я это сделал? Я… я думал, что это слон.
— Да, да, папа. — Клодия обнимала его. — Не расстраивайся.
Джоб и другие охотники притихли, им было не по себе от непонятной для них выходки Рикардо. Шон брезгливо отвернулся. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы овладеть собой, затем он спросил у Матату:
— Как, по-твоему, Тукутела был достаточно близко, чтобы услышать выстрел?
— Болота рядом, звук здесь разносится, как над водой. — Матату пожал плечами. — Кто знает, может, и услышал.
Шон глянул в ту сторону, откуда они пришли. Сверху сырая равнина просматривалась до закрытого дымкой горизонта.
— Джоб, а бандиты могли нас услышать?
— Не знаю, Шон, там видно будет. Зависит от того, где они сейчас.
Шон встряхнулся, как спаниель отряхивается от воды, пытаясь избавиться от охватившей его злости.
— Нам придется сделать привал. Мамбо болен. Давайте-ка заварим чаю, а там решим, что делать дальше, — наконец решил он и вернулся к Клодии, которая все еще обнимала отца. Она с вызовом повернулась к нему, закрывая от него Рикардо телом.
— Извини, что помял тебя, Капо, — мягко сказал Шон. — Ты меня чертовски напугал.
— Ничего не понимаю, — пробормотал Рикардо. — Я мог бы поклясться, что это был он. Я видел его так отчетливо…
— Мы сейчас передохнем и попьем чаю. Ты, наверное, перегрелся, на таком солнце мозги превращаются в кисель.
— Ему будет лучше через пару минут, — уверенно сказала Клодия, и Шон холодно кивнул.
— Надо отвести его в тень. Рикардо прислонился к стволу баобаба и закрыл глаза. Он был бледен и выглядел потрясенным, на его подбородке и верхней губе выступили капельки пота. Клодия опустилась на колени рядом с ним и отерла ему лицо кончиком шарфа. Когда она подняла глаза на Шона, он подозвал ее властным кивком; она встала и пошла за ним.
— Для тебя это не было сюрпризом, не так ли? — сказал он с укором, убедившись, что их никто не слышит. Она промолчала, и Шон продолжил: — Хорошая ты дочь, нечего сказать. Ты ведь знала, что он болен, как ты могла отпустить его на такую прогулку?
Губы Клодии задрожали; заглянув в ее медовые глаза, Шон увидел, что она готова расплакаться. Этого он от нее не ожидал — только не слез. От неожиданности его ярость улетучилась, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы продолжать говорить столь же строго:
— Сейчас не время раскисать, детка. Надо как-то доставить его домой. Он болен.
— Он не пойдет назад, — Клодия говорила так тихо, что он едва расслышал ее слова. На ее густых черных ресницах блестели слезинки. Шон молча смотрел на нее. — Он не болен, Шон. Он умирает. У него рак. Врач поставил диагноз перед отъездом. Он предупредил, что может быть поражен мозг.
