Их территория была обширной, а встречи с людьми редкими. Где-то далеко шла большая война, которая притягивала людей. Обычно племя наталкивалось лишь на примитивных полуголых дикарей, которые при виде слонов просто убегали. Но Тукутела очень рано ощутил, что этих странных безволосых, похожих на бабуинов существ окружает какая-то аура опасности. Уже в пять лет он мог распознать их острый специфический запах, который доносил легкий ветерок, и даже самый легкий запах человека всегда приводил слонов в волнение.
В первый раз Тукутела столкнулся с людьми, когда ему было уже одиннадцать лет. Однажды ночью, когда стадо шло по веками освященному маршруту по правому берегу Замбези, его мать внезапно остановилась, чтобы понюхать воздух. Тукутела повторил ее движение и почувствовал мучительно привлекательный запах. Он вобрал запах в себя, и с нижней губы потела струйка слюны. Стадо, сгрудившееся позади, тоже было охвачено нетерпением. Никто из слонов раньше не ел сахарного тростника.
Старая слониха повела их по ветру, который принес запах, и через пять миль они вышли на берег реки, который был недавно расчищен, обработан и засажен сахарным тростником. Длинные, похожие на мечи листья тускло поблескивали в лунном свете. Сладкий манящий запах был просто непреодолим. Слоны ринулись на поле, жадно набивая рты.
Потрава, причиненная слонами, была просто чудовищной. Когда они паслись уже на середине поля, их вдруг окружили огни: вокруг кричали, били в барабаны люди. Животных охватила паника, они были в смятении, они бросились наутек, а вдогонку защелкали громкие выстрелы, и вспышки осветили ночное небо. Тукутела впервые почувствовал запах горящего пороха. Он запомнил его и навсегда связал с криками умирающих слонов.
Вначале слоны бежали, потом перешли на быстрый шаг, передвигаясь при этом со скоростью галопирующий лошади. К утру одна из молодых самок, с первым слоненком между ног, не смогла больше следовать за стадом и упала на колени. Из раны в боку хлестала кровь. Предводительница подошла к ней, чтобы помочь, издавая ободряющие трубные звуки, но самка не поднималась. С помощью хобота и бивней предводительница подняла упавшее животное и заставила идти, но умирающая самка снова упала на колени и осталась лежать. Запах крови привлек слонов, и они сгрудились вокруг нее, мотая хоботами и хлопая ушами.
Один из самцов стада в отчаянной попытке оживить самку положил на самку передние ноги, имитируя совокупление. Из раны животного струей забила артериальная кровь, и она со стоном опрокинулась на бок.
В отличие от других животных слоны умели распознавать смерть. Даже маленький Тукутела ощутил грусть, которая охватила стадо после смерти слонихи. Прежде чем вновь тронуться в путь по серой равнине, покрытой колючим кустарником, некоторые животные подходили к телу и дотрагивались до него хоботами — своеобразный жест прощания.
Мать Тукутелы осталась после того, как остальные члены стада ушли. Тукутела остался с ней. Он наблюдал, как она обламывала ветки с ближайших деревьев и наваливала их на тело умершей самки. Только когда тело полностью скрыла груда зелени, она успокоилась.
Слоненок, мать которого умерла, остался рядом с ее телом, и теперь предводительница толкала его впереди себя. Дважды он останавливался и пытался повернуть, но слониха преграждала ему путь и снова подталкивала вперед.
Через милю они остановились в лесу среди деревьев с желтыми стволами. Старая слониха толкнула осиротевшего слоненка к одной из слоних, у которой было молоко. Слоненок оказался между передних ног самки, инстинктивно поднял хобот и нашел сосок.
Молодая слониха не протестовала и равнодушно приняла на себя новые обязанности. Предводительница стояла рядом и одобрительно гудела. Когда она вновь повела стадо вперед, слоненок шел уже между ног приемной матери.
С того времени встречи стада с вооруженными людьми стали чаще, особенно когда с подрастающим поколением оказывались взрослые самцы.
Зрелые слоны обычно сторонились детенышей. Они находили, что молодежь ведет себя шумно, нахально, их раздражала вечная борьба за еду. Как только взрослый слон нагибал верхнюю ветку с сочными спелыми плодами, тотчас появлялась дюжина слонят, которые спешили проглотить плоды. Или, если слон натыкался на дерево мсаса с его молодыми сочными листьями, упираясь лбом в ствол и оглашая округу трубными звуками, словно артиллерийская пушка, тут же появлялись молодые самки и проталкивались вперед, прежде чем он успевал попробовать хоть один листочек.
Поэтому самцы держались подальше от стада, предпочитая жить в холостяцких группах по трое или четверо. Возможно, они инстинктивно понимали, что стадо привлекает охотников и они будут в большей безопасности вдали от него. Иногда слоны находились в нескольких милях от стада, иногда в милях тридцати-сорока, но они всегда знали, где оно находится, и возвращались в брачный сезон.
Самое опасное время наступало, когда самцы бывали вместе со стадом: на них часто нападали. Раздавался треск выстрелов, крики раненых животных, и за этим следовало долгое бегство перепуганных животных через кусты.
Когда Тукутела был подростком, около десяти лет, со стадом были связаны шесть взрослых самцов, у каждого из которых были великолепные бивни. К тому времени, как он повзрослел, все они погибли. Каждую засуху один из самцов падал, пораженный вспышкой огня из винтовки. Остались только животные с поврежденными или стершимися бивнями.
Тукутела вырос и превратился в необычно крупного самца. У него начали расти бивни, чистые, белые и острые, обещавшие со временем стать еще лучше. Он взрослел, а мать старела. Ее зубы истерлись, под складками серой кожи стал просматриваться скелет, она даже и ела-то с трудом. Начиналась медленная смерть от голода. Бывшая предводительница уступила свое место во главе стада молодой крепкой самке, а сама плелась позади.
На крутых подъемах, когда слоны проходили по горным тропам, Тукутела останавливался на гребне и ждал мать, время от времени подбадривая ее громкими трубными звуками. Он стоял с ней рядом по ночам так же, как она, когда он был маленьким.
Был сезон засухи, и воды в реках осталось совсем мало. Все тропы, ведущие к воде, были разбиты копытами буйволов, носорогов, стадами слонов и превратились в клейкую черную грязь, которая в некоторых местах была слону по брюхо. В одном из таких мест застряла старая самка.
В попытке освободиться она рванулась и увязла еще глубже — на сей раз уже по самые бока, так что на поверхности оставалась только голова.
Она пыталась освободиться в течение двух дней. Тукутела пробовал помочь, но даже его огромной силы было недостаточно. Жидкая грязь держала крепко, и рядом не было твердой земли, которая послужила бы точкой опоры. Старая предводительница слабела, ее крики затихали. Наконец она смолкла, и теперь тишину нарушало лишь ее шумное дыхание.
Через два дня все было кончено. Все это время Тукутела находился рядом. Стадо ушло далеко вперед, но он остался. Внезапно тяжелое дыхание матери прекратилось, Тукутела тотчас же почувствовал это, поднял хобот и издал громкий горестный крик. Стая испуганных птиц шумно захлопала крыльями и поднялась в воздух.
