Альфонсо не нуждался ни в каких приказах. Как и Шон, он обладал настоящим солдатским глазом в отношении местности и бежал прямо к большой куче обрубленных веток, образовавших настоящий редут, из-за которого можно было вести прицельный огонь по открытому пространству.
Они быстро там обосновались, перетащили еще несколько больших ветвей, чтобы укрепить позицию, выложили свое оружие и запасные обоймы, делая все, что было в их силах, чтобы сдержать первый натиск противника.
Клодия и Мириам отвели детей несколько дальше — туда, где яма в земле и три огромных пня образовали своего рода укрытие. Закончив приготовления к бою, Шон быстро подбежал к ним и присел на корточки рядом с Клодией.
— Как только начнется перестрелка, я хочу, чтобы ты взяла Мириам и детей и бежала дальше, — сказал он ей. — Идите строго на юг.
Он замолчал, заметив, что она отрицательно качает головой, крепко стиснув зубы.
— Я уже достаточно набегалась, — сказала она. — Я остаюсь с тобой. — Она положила на его руку свою. — И не надо спорить. Это бесполезная трата времени.
— Клодия!
— Пожалуйста, не надо! — настаивала она. — У нас осталось не так много времени, давай не будем тратить его на споры.
Конечно, она была права. Бежать дальше одной было бессмысленно, тем более с двумя детьми и пятьюдесятью солдатами РЕНАМО, идущими по следу. Он кивнул головой.
— Хорошо, — согласился он, достал из-за пояса «Токарев», взвел его и аккуратно снял с предохранителя. — Возьми это.
— Зачем? — уставилась она с отвращением на пистолет.
— Думаю, ты знаешь зачем.
— Сделать то же самое, что и Джоб?
Он кивнул.
— Лучше сделать это так, чем тем способом, который придумает Чайна.
Она опять отрицательно покачала головой.
— Я не смогу, — прошептала она. — Если не будет другого выхода, сделай это для меня сам.
— Попробую, — сказал он. — Но не думаю, что у меня хватит на это мужества. На, возьми на всякий случай.
Она неохотно взяла пистолет и сунула его за пояс.
— А теперь поцелуй меня, — сказала она.
Свист Матату прервал их объятия.
— Я люблю тебя, — прошептал он ей на ухо.
— И я люблю тебя, — ответила она. — На веки вечные.
Он оставил ее и, пригнувшись, вернулся к куче веток, присел рядом с Матату и выглянул в просвет между ветками, изучая опушку леса.
Прошло много минут, но наконец он заметил между стволами деревьев какое-то движение. Шон положил правую руку на рукоятку АКМ, сжал ее и начал поднимать автомат, пока затвор не прижался к его щеке.
На залитой полуденным солнцем вырубке воцарилась тишина. Птицы не пели, ни одно живое существо не двигалось, пока наконец с опушки леса не послышался приглушенный птичий свист и из леса не вышел на открытое место какой-то человек. Он показался всего на долю секунды и тут же спрятался за большим пнем. Как только он это проделал, в трехстах метрах левее появился другой и рванулся вперед. Этот тоже моментально исчез за пнем, и тут же справа показался еще один солдат РЕНАМО.
— Всего лишь трое, — пробормотал Шон.
Они не хотели раскрывать большее число солдат, и это было хорошо. Те продвигались короткими перебежками, только по одному, широко рассеявшись по всей площади, как старые леопарды, подбираясь к добыче.
«Жаль, — подумал Шон. — Мы сумеем снять только одного из них. Я рассчитывал на большее».
Он сосредоточил свое внимание на продвигающихся разведчиках, стараясь выбрать наиболее опасного из этой троицы.
— Скорее всего, тот, что в центре, — решил он, и буквально в этот же момент, как бы подтверждая его выбор, за пнем, где прятался выбранный им солдат, мелькнула рука.
Он дает знак остальным продвигаться вперед, координирует действия, а значит, это командир, которого надо убрать первым.
— Пусть подойдет поближе, — сказал сам себе Шон.
У его АКМ не было откидного приклада, и Шон не доверял его точности на расстоянии более ста метров. Он ждал, подпуская врага поближе, следя за ним через прицел автомата.
Солдат выскочил и побежал вперед. Шон увидел, что он молод, между двадцатью и тридцатью, на обоих плечах коробки с боеприпасами, короткая стрижка, на голове камуфляжная повязка. В чертах его лица было что-то арабское, а кожа имела янтарный оттенок. Вполне симпатичный паренек, если не считать, что его левый глаз немного косил, отчего выражение лица у него было хитроватым.
Достаточно близко, чтобы разглядеть цвет его глаз. Шон тщательно прицелился, ориентируясь на пень, за которым только что укрылся молодой солдат, набрал воздух в легкие, выпустил половину и согнул указательный палец вокруг спускового крючка.
Боец появился у него в прицеле. Шон взял чуть пониже, умышленно отказавшись от убийства наповал. Он знал, какое повреждение может нанести 7,62-миллиметровая пуля, ударившая в живот со скоростью триста футов в секунду, и по собственному горькому опыту знал, как действует на нервы, когда на ничейной земле лежит твой раненный в живот товарищ и кричит, прося воды и помощи. В разведке они называли таких «птичками». «Птичка» с хорошим голосом может сорвать атаку не хуже хорошо установленного пулемета РПД.
Шон слышал, как пуля ударила в живот солдата, издав звук, напоминающий треск упавшего на пол арбуза, и сразу спрятался за сучьями.
В то же мгновение со стороны опушки леса начался интенсивный автоматный огонь, но по тому, как он велся, было понятно, что они не засекли Шона, и треск выстрелов быстро умолк. Бойцы РЕНАМО берегли боеприпасы — явный признак дисциплины и хорошей тренировки. Второсортные африканские солдаты начинают стрелять, как только входят в контакт, и кончают, только когда кончается последняя обойма.
«Эти парни знают свое дело, — про себя подтвердил Шон вывод Матату. — Нам их долго не сдержать».
Два солдата продолжали лежать на середине вырубки. Послышался первый тихий стон, когда раненый почувствовал первые позывы боли.
— Спой для нас, спой, — подбадривал его Шон. — Пусть твои дружки узнают, как это больно.
Но одновременно с этим он изучал опушку леса, стараясь найти намек на следующую сцену этой пьесы раньше, чем она начнется.
«Теперь они попробуют перебежками обойти нас с фланга, — наконец догадался он. — Но с какого фланга: левого или правого?»
И тут он заметил едва заметные признаки движения в лесу. Кто-то продвигался направо.
— Альфонсо, — негромко позвал он. — Они пытаются обойти нас справа. Оставайся здесь и держи центр.
Шон под прикрытием кучи веток отполз назад, потом, согнувшись, побежал вправо.
Пробежав метров четыреста, он опустился на четвереньки и начал пробираться к новому укрытию, развернутому в сторону леса. Он скорчился за большим пнем, пытаясь восстановить дыхание. Его АКМ был переключен на автоматическую стрельбу, палец лежал на предохранителе.
