Шон взглянул на часы и был приятно удивлен, увидев, что они все еще идут, несмотря на то, как он с ними в последнее время обращался.
— Теперь можно несколько часов вздремнуть, — сказал он Джобу, но ни тот, ни другой даже не пошевелились.
Вместо этого они, как будто сговорившись, направились к выходу из пещеры. Оказавшись поодаль от других, они прислонились к скале, едва не касаясь друг друга плечами, и принялись задумчиво изучать русло высохшей реки, где песок в первых лучах утреннего солнца блестел, как белый искрящейся снег.
— Послушался бы меня, так жил бы сейчас как человек в Хараре и горя бы не знал, — пробормотал Шон.
— И лишился бы шанса подбить «хайнд»? — осторожно улыбнулся Джоб. Его разбитая губа едва затянулась и сейчас была покрыта тонкой хрупкой корочкой. Теперь же из-под нее снова выступили капельки крови, похожие на крошечные рубины. Он промокнул ее кончиком платка и продолжал: — Мы всегда охотились на самых опасных зверей на пару, Шон, причем в самых что ни на есть гиблых местах. На буйволов в буше, на слона в Касагасага. А это будет просто еще один наш трофей, только самый большой и ценный.
Шон повернулся и посмотрел ему в лицо. За все то время, что они дружили, они научились без слов понимать друг друга. За время долгого ночного перехода ярость и ненависть Шона к генералу немного притупились и дали выход чувству, которое только что озвучил Джоб, — охотничьему азарту. Ведь они оба были охотниками, и именно преследование всегда было страстью, бурлящей в их крови, чего они никогда и не пытались скрывать. Они понимали друг друга, признавая и принимая эту существующую между ними связь, которая за двадцать лет их дружбы стала только прочнее. И только сейчас Шон осознал, что они крайне редко говорили о своих чувствах друг к другу. «Возможно, сейчас как раз самое время для этого», — подумал он и вслух сказал:
— Мы с тобой, наверное, даже больше, чем братья.
— Да, — просто ответил Джоб, — между нами нечто большее, чем братская любовь.
Они замолчали, нисколько не смущенные тем, что было сказано, а, наоборот, удовлетворенные и подбодренные этими произнесенными вслух словами.
— Как брат, — нарушил молчание Шон, — могу я попросить тебя об одном одолжении?
Джоб кивнул, и Шон негромко продолжал:
— Нас ждет тяжелый и жестокий бой. Я бы не хотел, чтобы Клодия попала в руки ФРЕЛИМО в случае, если я буду уже не в состоянии помешать этому. В этом-то и заключается моя просьба.
Джоб нахмурился.
— Мне об этом даже думать не хочется.
— Если меня не будет, ты сделаешь это для меня?
— Обещаю, — кивнул Джоб.
— Если тебе придется сделать это, не предупреждай ее, не разговаривай с ней, сделай это неожиданно.
— Она ничего не узнает, — пообещал Джоб. — Это произойдет быстро.
— Спасибо, — сказал Шон, схватив его за плечо. — А теперь мы должны отдохнуть.
Клодия все еще спала, ее дыхание было таким нежным и тихим, что на мгновение Шон даже заволновался. Он склонился к ее лицу и наконец почувствовал на своей щеке теплоту ее дыхания. Он поцеловал ее, а она что-то пробормотала во сне и потянулась, пытаясь найти его на ощупь. А когда наконец заключила его в объятия, удовлетворенно вздохнула.
Шону показалось, что он только лег и закрыл глаза буквально на мгновение, но тут почувствовал легкое прикосновение к щеке. Он поднял глаза и увидел Джоба, сидящего перед ним на корточках.
— Уже пора, — едва слышно шепнул Джоб, и Шон нежно высвободился из объятий Клодии.
— Спи спокойно, любовь моя, — прошептал он, оставив ее спать дальше.
Все уже поднялись и ждали его у входа в пещеру: Матату, Альфонсо и первые номера расчетов с легким вооружением, чтобы свободно и быстро передвигаться украдкой.
— Четыре часа, — сказал Джоб Шону, и тот заметил, что цвет песка в сухом русле стал мягче, а тени длиннее.
Больше сказать было нечего. Они проходили это уже сотни раз.
— Увидимся, — сказал Джоб, и Шон кивнул, закидывая рюкзак за плечи.
Во главе с Матату, танцующим впереди них подобно какому-то лесному духу, они выскользнули из пещеры, нырнули в заросли деревьев и тут же, развернувшись на юг, побежали друг за другом.
Дважды они слышали звук двигателей «хайндов», пролетавших где-то вдалеке, а один раз им даже пришлось искать укрытия, когда один из вертолетов пролетел прямо у них над головами.
Однако он летел слишком высоко — по подсчетам Шона, более чем в четырех тысячах футов над землей — и на максимальной скорости. Наблюдая за вертолетом в бинокль, Шон решил, что он только что завершил миссию и возвращается на базу для заправки и пополнения боезапаса. В подтверждение этому он разглядел, что гнезда ракет под фюзеляжем пусты, а их концы закопчены пламенем из выпущенных ракет.
Вертолет следовал точно туда, куда вел их Матату, и, мало того, пока Шон наблюдал за ним в бинокль, он успел заметить, как «хайнд» сбросил скорость и начал снижаться, очевидно, готовясь к посадке на базе.
«До места не больше пяти миль», — прикинул Шон и взглянул на Матату, с нетерпением ожидающего его оценки.
— Как пчела в улей, — ухмыльнулся Матату.
— У тебя глаза, как у стервятника, — согласился Шон. — Видят все.
Матату остался доволен похвалой, тут же обхватил себя руками и радостно запрыгал. Все, что ему требовалось в награду, так это похвала Шона.
Полчаса спустя они, крадучись, как леопарды, забрались на вершину невысокого каменистого холма, двинулись вниз по склону, чтобы не выделяться на фоне неба еще до того, как Шон поднес к глазам бинокль, который прикрыл козырьком кепи, иначе отраженный луч смог бы выдать их местоположение, как гелиограф.
Он тут же заметил железную дорогу — до нее было меньше двух миль; между шпалами был засыпан голубоватый гранитный щебень, а отполированные стальными колесами товарных вагонов рельсы тускло отсвечивали в лучах заходящего солнца.
Он осмотрел пути на милю вперед и вскоре обнаружил запасной путь, на котором стояли две цистерны. Они были частично скрыты деревьями и кустами, но минутой позже из леса появилось облако пыли, и к первой цистерне по грунтовой дороге подъехал топливозаправщик. Шон наблюдал в бинокль, как рабочие в комбинезонах подсоединили шланг и начали перекачивать топливо из цистерны в грузовик.
Пока это все происходило, из-за склона холма сразу за запасной железнодорожной веткой неожиданно взмыл в воздух «хайнд». Шон наконец точно установил местонахождение базы.
Теперь, когда он знал, куда смотреть, ему удалось разглядеть на склонах холма и другие хорошо замаскированные и укрепленные места стоянки вертолетов. Шон насчитал шесть и сказал об этом Матату.
— И еще два. — Матату покровительственно улыбнулся и показал еще на две стоянки, которые Шон проглядел. — А на той стороне холма еще три, только отсюда их не увидеть.
