— Однако если вы не купите бивень, те же самые десять тысяч проклятий падут на вашу голову прямо сейчас, — предупредил Леон. — Мистер Вилабджи, мне крайне нужны деньги.
— Ох и ах! Деньги, они как океанский прилив, приходят и уходят. А такой бивень вы, может быть, не увидите за всю жизнь.
— В данный момент прилив, о котором вы здесь упомянули, ушел далеко-далеко за горизонт.
— В таком случае, сагиб, нам следует изыскать способ или, как говорили при дворе Куч-Бехара, стратагему, дабы совместить наши противоречивые желания. — Индиец снова принял задумчивый вид, затем выставил палец и коснулся им виска. — Эврика! Есть! Придумал! Вы оставляете бивень у меня в качестве залога, а я ссужаю вам требуемую сумму. Вы выплачиваете ее с расчетом, скажем, под двадцать процентов годовых. И в один прекрасный день вы возвращаетесь и говорите: «Мой дорогой и верный друг, мистер Гулам Вилабджи, эсквайр, я пришел, дабы вернуть вам долг». И я возвращаю вам ваш замечательный, великолепный бивень, и мы остаемся истинными друзьями до самой нашей кончины!
— Мой дорогой и верный друг, мистер Гулам Вилабджи, эсквайр, пусть десять тысяч благословений падут на вашу голову, — рассмеялся Леон. — И сколько вы мне дадите?
— Я слышал, вес данного бивня равен ста двадцати восьми фунтам.
— Господи! Откуда вы знаете?
— Сейчас это знает каждая живая душа в Найроби. — Мистер Вилабджи слегка склонил голову. — При пятнадцати шиллингах за фунт… получается, что я могу ссудить вам девяносто шесть фунтов стерлингов в золотых соверенах. Весьма достойная сумма.
Леону стоило немалого труда сохранить нейтральное выражение лица — таких денег у него никогда еще не водилось.
Прежде чем покинуть заведение мистера Вилабджи, Леон сделал свою первую покупку. На одной из полок он приметил стопку красно-желтых коробочек с изображением львиной головы, служившей эмблемой торговой марки «Киноха», основного производителя патронов в Британии. Присмотревшись получше, он, к своей радости обнаружил такую пометку — «Х&Х ройял. 470 нитро-экспресс. 500 гран». Из десяти патронов, прилагавшихся к подаренному Верити О'Хирн ружью, у него осталось только три. Пять Леон расстрелял, проверяя прицел, еще два потратил на слона.
— Сколько стоят эти патроны, мистер Вилабджи? — с опаской осведомился он и затаил дыхание в ожидании ответа.
— Для вас, сагиб, и только для вас, я назначу специальную и наилучшую цену. — Торговец поднял глаза к потолку, словно испрашивая вдохновения у Кали, Ганеши и прочих индийских богов. — Для вас, сагиб, цена составляет пять шиллингов за каждый патрон.
Коробок было десять, по пять в каждой. Леон быстро произвел подсчет, и результат привел его в ужас. Двенадцать фунтов и десять шиллингов! Он потрогал потяжелевший карман. Нет, это слишком дорого. С другой стороны, какой профессиональный охотник отправится за добычей с тремя патронами в патронташе? Леон неохотно опустил руку в карман и вытащил запечатанный банковский мешочек.
Судьба улыбнулась, послав ему тот самый прилив, о котором говорил Вилабджи, но волна уже покатилась вспять, о чем предупреждал мудрый индус.
Маниоро и Ишмаэль ждали у входа в магазин. Первым делом Леон расплатился с ними.
— Что ты собираешься делать с деньгами? — спросил он у Маниоро.
— Куплю три коровы. А что еще, бвана?
Масаи покачал головой — как можно задавать такие глупые вопросы? Для людей его племени единственным настоящим богатством был скот.
— А ты, Ишмаэль?
— Отошлю деньги моим женам в Момбасе. — Жен у Ишмаэля было шесть — больше не дозволял Пророк, — и своей ненасытностью они могли соперничать с роем саранчи.
Усадив в машину Маниоро и Ишмаэля, Леон поехал к казармам КАС. Бобби Сэмпсон с грустным видом сидел за кружкой пива в офицерской столовой. Увидев друга, он заметно ободрился, а когда Леон вернул долг за «воксхолл», пятнадцать гиней, обрадовался настолько, что угостил его пивом.
Из расположения полка Леон направился к скотному рынку на окраине города.
— Маниоро, я хочу отослать корову Маме Лусиме — в благодарность за ее помощь со слоном.
— Такой дар — обычное дело, — согласился Маниоро.
— Никто не разбирается в скоте так, как ты.
— И это правда, бвана.
— Когда выберешь коров для себя, подыщи одну и для Мамы Лусимы.
Подарок обошелся ему еще в пятнадцать фунтов, поскольку Маниоро отбирал только лучшее.
Напоследок Леон вручил масаю холщовый мешочек с серебряными шиллингами.
— Это для Лойкота. Если будет держать связь со своими друзьями и передавать сведения мне, получит еще много таких мешочков. А деньги пусть прибережет и тогда сможет в скором времени купить себе хорошую корову. Иди и возвращайся поскорее. У бваны Самавати есть для нас много работы.
Маниоро погнал коров по разбитой дороге, что вела к Рифтовой долине. У первого поворота он обернулся и крикнул:
— Жди меня, брат! Я вернусь через десять дней.
Закончив с делами, Леон возвратился в клуб за Перси Филипсом. Охотник отдыхал в кресле на широкой веранде с видом на залитую солнцем лужайку и пребывал в весьма скверном настроении. Выглядел Перси соответственно: налитые кровью глаза, растрепанная борода и помятое, как и мундир, в котором он провел ночь, лицо.
— Где тебя, черт возьми, носило? — проворчал он и, не дожидаясь ответа, поднялся и поковылял к тарахтящей и чихающей сизым дымом машине. Правда, увидев бивень, на котором восседал Ишмаэль, охотник заметно подобрел. — Слава Богу, он еще у тебя. А где второй?
— Мы продали его нечестивому Вилабджи, — объяснил Ишмаэль, взявший за привычку упоминать своего хозяина во множественном числе.
— Мошенник! Держу пари, он тебя надул, — пробурчал Перси, забираясь на переднее сиденье.
Всю дорогу старый охотник молчал и заговорил только перед самым лагерем. — Вчера вечером у меня был разговор с твоим дядей Пенродом. Пришла телеграмма из американского госдепартамента. Бывший президент Соединенных Штатов прибывает сюда через два месяца со всей своей свитой на борту роскошного германского лайнера «Адмирал». Будет большое сафари. Нам нужно подготовиться.
Припарковались у палатки-столовой. Перси потребовал чаю. Две кружки горячего напитка несколько восстановили его жизненный тонус и вернули доброе расположение духа.
— Доставай записную книжку и карандаш, — бросил он Леону.
— У меня их нет.
— Запомни на будущее — это предметы первой необходимости. Более даже важные, чем ружье и пузырек с хинином. У меня есть лишние в библиотеке. Вернешь после следующей поездки в город.
Он отдал соответствующие распоряжения слуге, и через пару минут Леон приготовился записывать.
— Прежде всего, что будет представлять собой это сафари. Кроме президента, приедут его сын, парень примерно твоего возраста, и гости, сэр Альфред Пиз, лорд Крэнуорт и Фредерик Селоус.
