Книга Божество реки, страница 126. Автор книги Уилбур Смит

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Божество реки»

Cтраница 126

Не редко приходилось сталкиваться с трудностями, которые беспокоили ее или сбивали с толку. Тогда посылала за мной, и я бросал работу в оружейной, конюшне или в комнатах писцов, где она поселила меня, в противоположном крыле дворца и спешил в зал аудиенций.

Временами я проводил несколько дней подряд у трона, помогая принимать сложные решения. И снова моя способность читать по губам, не слыша голоса человека, послужила мне. Какой-нибудь вельможа, стоя в задних рядах присутствующих, не понимал, что я подробно передаю его слова царице и она знает все коварные замыслы, которые он обсуждает со своим соседом. Лостра скоро прославилась мудростью и проницательностью. Никому из нас не приходилось отдыхать в те трудные и тревожные дни.

Хотя дни наши были полны забот, ночью мы также не находили покоя, поскольку военные и государственные советы продолжались далеко за полночь. Едва успевали справиться с одной бедой, как другая напасть грозила нам. С каждым днем гиксосы становились все сильнее и Тану было труднее удерживать реку.

Мало-помалу нами овладевали отчаяние и чувство обреченности. Мужчины редко улыбались и почти не смеялись. Даже играющие дети вели себя тихо. Стоило посмотреть на противоположный берег реки, и мы видели, как враг собирается с силами и становится опаснее с каждым днем.

Через семьдесят дней завершился обряд мумификации фараона. Мои усилия по сохранению тела царя оказались очень успешными, и глава гильдии бальзамировщиков похвалил меня в присутствии моей госпожи. Он не обнаружил ни малейшего признака разложения, когда вынул тело из кувшина, и даже царская печень, орган, быстрее всех подверженный гниению, хорошо сохранилась.

Тело царя положили на плиту диорита в погребальной молельне, и глава гильдии бальзамировщиков, вставив в ноздрю заостренную ложку, вычистил содержимое черепа, которое под воздействием рассола стало твердым, как сыр. Затем, пока фараон находился в позе зародыша, его положили в ванну с селитрой, только голову оставив над поверхностью раствора. Когда же вынули из ванны через тридцать дней, все слои жира растворились, а верхние слои кожи отстали от мяса по всему телу, кроме головы.

После этого его снова положили на изрытую желобками каменную плиту и распрямили тело. Затем протерли и высушили, пустую брюшную полость заполнили полотняными тампонами, смоченными в смоле и воске, а потом зашили. Тем временем внутренние органы были обезвожены и помещены в молочного цвета алебастровые канопы, где их и запечатали.

Остальные сорок дней тело царя сохло в зале. Двери в молельне были расположены таким образом, чтобы в помещении гулял сквозняк, и теплый сухой ветер постоянно дул над каменной плитой. По окончании ритуального периода в семьдесят дней тело фараона стало сухим, как полено.

Ногти, удаленные с пальцев перед тем, как его посадили в ванну с селитрой, снова закрепили на своих местах тонкими золотыми проволочками. Затем первый слой чистейших белых полотняных бинтов наложили на тело, оставив непокрытыми лишь голову и шею. Бинты укладывали тонким, изящным, перекрещивающимся узором. Под бинтами заворачивали амулеты из золота и драгоценных камней. Затем повязку пропитали лаком и смолой, и она застыла, как камень.

Теперь наступило время церемонии открытия рта, которую по традиции должен совершать ближайший родственник покойного фараона. Мемнон был еще слишком мал для этого, поэтому правительница выполнила обряд вместо царевича.

Моя госпожа и я вошли в молельню в предрассветном сумраке, и на наших глазах полотняная простыня, покрывавшая царя, была снята. Голова фараона сохранилась чудесным образом. Глаза были закрыты, а лицо — спокойно. Бальзамировщики нарумянили и побелили его, и в смерти фараон выглядел лучше, чем в жизни.

Пока верховный жрец Амона-Ра и глава гильдии бальзамировщиков готовили инструменты для церемонии, все присутствующие пели заклинания против второй смерти.


Зеркало он, а не отражение.

Музыка он, а не лира.

Камень он, а не резец,

Что вырубает статую.

Да будет он жить вечно!

Да не умрет он второй раз!

Затем верховный жрец вручил госпоже золотую ложечку и подвел ее за руку к погребальному камню, на котором лежала мумия царя.

Лостра наклонилась над телом фараона и положила ложку на разрисованные губы.


Я открываю губы твои, чтобы ты заговорил снова.

Я открываю ноздри твои, чтобы ты задышал.

Она пропела эти слова, а затем коснулась ложкой век.


Я открываю глаза твои, чтобы узрели они

Славу этого мири и мира богов

По ту сторону смерти, где ты

Жить будешь отныне.

Она коснулась ложкой его завязанной груди.


Я подгоняю сердце твое, чтоб вечно билось оно.

Ты не умрешь во второй раз.

Ты будешь жить вечно!

Мы подождали, пока бальзамировщики завязывали фараону голову бинтами и смачивали их смолой. Затем они придали повязке, смоченной смолой, форму лица царя. Наконец, возложили на слепое, обернутое бинтами лицо первую из четырех погребальных масок.

Это была та самая погребальная маска, которую на наших глазах изготовили из чистого золота. Пока фараон был жив, он позировал для скульптора, и маска получилась поразительно живой. Глаза, выполненные из горного хрусталя и обсидиана, казалось, смотрели живым человеческим взглядом, как частенько смотрело лицо, скрытое теперь под маской. Царственно и таинственно поднималась над его благородным лбом голова кобры.

Затем завернутую в бинты мумию поместили во внутренний золотой гроб, который был запечатан и вложен во второй золотой гроб, на крышке которого была выбита еще одна посмертная маска. Половина сокровищ из запасов вельможи Интефа пошла на изготовление этих тяжелейших саркофагов из драгоценного металла и камней.

Всего же гробов было семь, включая тяжелый каменный саркофаг, установленный на золоченой волокуше, которая уже ожидала тело фараона, чтобы отвезти его по насыпи к усыпальнице в высоких холмах. Однако моя госпожа отказалась дать приказ хоронить мужа.

— Я дала священный обет. Я не могу поместить тело мужа в гробницу, которая скоро может быть разграблена варварами. Фараон будет лежать здесь до тех пор, пока я не смогу выполнить свое обещание. Я найду для него безопасную гробницу, где он будет покоиться вечно. Я дала свое слово, что никто не нарушит его покоя.


МУДРОСТЬ решения царицы Лостры отложить похороны стала очевидна через три ночи. Гиксосы сделали решительную попытку переправиться на неохраняемом участке реки в двух милях к северу от Эсны. Табун лошадей переправился вплавь, а за ним на маленьких лодках, которые по суше тайно перевезли из Фив, поплыли воины. Им удалось закрепиться на западном берегу, прежде чем ладьи Тана подоспели на место переправы. Однако он подошел раньше, чем гиксосы выгрузили колесницы и запрягли в них лошадей. Тан разрушил лодки с колесницами на борту, и почти три тысячи гиксосов оказались в окружении на берегу реки. Их лошади разбежались, когда войска Тана пошли в атаку.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация