Книга Полет сокола, страница 119. Автор книги Уилбур Смит

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Полет сокола»

Cтраница 119

В одном месте каменная кладка обрушилась, и Зуга осторожно перелез через груду камней. После посещения пещеры Умлимо в нем был очень силен страх перед змеями. Узкий длинный проход, несомненно, построенный для обороны от незваных гостей, следовал за изгибом стены и внезапно выводил на просторную площадь, тоже густо заросшую колючим зеленым кустарником. Над площадью возвышалась высокая цилиндрическая башня, сложенная из поросших лишайником гранитных блоков. Башня была огромной, и распаленному воображению Зуги показалось, что она достает до облаков.

Зуга двинулся через внутренний дворик, нетерпеливо прорубая дорогу сквозь кусты и ползучие растения. На полпути он заметил вторую башню, как две капли воды похожую на первую, которая поначалу заслоняла ее. Сердце отчаянно заколотилось. Он интуитивно догадался, что эти башни были центром странного древнего города и что именно в них хранился ключ к тайне.

Второпях он споткнулся и упал на колени, разорвав брюки и содрав с голени длинную полосу кожи. От боли и нетерпения Зуга выругался. Он выронил топор и принялся ощупью искать его среди переплетения корней и веток. Он нашарил его почти сразу и в тот же миг обратил внимание на камень, о который споткнулся.

Это не был гранит, из которого слагались стены и башня. Камень заинтересовал его, и майор, не вставая с колен, топором расчистил кустарник. С дрожью он понял, что камень представлял собой часть скульптуры.

Ян Черут шел следом. Он тоже опустился на колени и стал голыми руками обрывать растения. Потом оба сели на корточки и осмотрели статую. Она была невелика, весом килограммов пятьдесят. Вырезанная из шелковистого зеленоватого мыльного камня, она стояла на знакомом постаменте, украшенном простым узором из треугольников, которые походили на ряд акульих зубов.

Голова изваяния была отбита, словно кувалдой, но, вероятнее всего, молотком послужил большой камень. Туловище не было повреждено — туловище хищной птицы со сложенными крыльями, ринувшейся с небес на жертву.

Зуга засунул руку за пазуху и вытащил маленький талисман из слоновой кости на кожаном шнурке, который он снял с тела вождя машона, убитого в ущелье на слоновой дороге.

Он внимательно рассматривал его, сравнивая со статуей. Готтентот пробормотал:

— Да это та же самая птица!

— Да, — тихо согласился Зуга — Но что все это значит? — Он снова опустил талисман из слоновой кости за пазуху.

— Это старинная вещь, — пожал плечами Черут. — Нам никогда не узнать.

Поставив таким образом на этом точку, он хотел было подняться на ноги, но тут его внимательный взгляд заметил что-то еще, и он ринулся вперед. Его рука клюнула рыхлую землю возле статуи, как голодная курица, он двумя пальцами поднял добычу и поднес к глазам, чтобы получше рассмотреть ее в косых лучах утреннего солнца.

Это была идеально круглая металлическая бусина с отверстием, чтобы нанизывать на нить, крохотная, чуть больше спичечной головки, неправильной формы, словно ее били молотом в примитивной кузнице. Красно-желтая поверхность не потускнела, на ней не было ни пятнышка ржавчины; таким особенным блеском обладает только один металл.

Зуга чуть ли не благоговейно протянул за ней руку; бусина была тяжелая и теплая, как живое существо.

— Золото! — произнес Зуга, и Ян Черут восторженно хихикнул, как юная невеста при первом поцелуе.

— Золото, — согласился он. — Доброе желтое золото.

Зуга ни на миг не забывал, что времени в его распоряжении осталось очень мало. Он работал изо всех сил, пот заливал лицо и шею, струился по гладким мускулам на груди. Он то и дело поднимал голову и вглядывался в небо, и с каждым часом облака темнели и громоздились все выше, жара становилась удушающей, а ветер угрожающе роптал, как толпа невольников на грани восстания.

Ночью он то и дело просыпался, вырываясь из одурманивающей пелены сна, лежал и прислушивался, как далеко за горизонтом, словно кровожадное чудовище, рычит гром.

Каждое утро на заре он вытряхивал людей из-под одеял и с плохо скрываемой дрожью нетерпения гнал на работу. Как-то раз Мэтью, оруженосец, отказался вставать после короткого отдыха, разрешенного майором в самые жаркие часы дня. Зуга поднял его на ноги и всего один раз ударил кулаком. Короткий, хорошо рассчитанный удар опрокинул Мэтью на спину в вырытую им самим яму. Оруженосец выбрался наружу, с его подбородка капала кровь. Он взял грубое сито, сплетенное из расщепленного бамбука, через которое просеивал землю из раскопа, и принялся за работу над кучей рыхлой земли и гравия.

Зуга изнурял себя работой не меньше, чем свою шайку храмовых грабителей. Майор работал с ними плечом к плечу. Они вырубили на внутреннем дворе под двумя каменными башнями весь подлесок, и обнажились груды разбитых булыжников и рыхлой земли, между которыми лежали упавшие статуи.

Он нашел еще шесть резных птиц, практически неповрежденных, если не считать мелких сколов и нанесенных веками царапин, но попадались ему и обломки скульптур, разбитых с жестокостью, которая могла быть только умышленной. Поэтому он не мог точно определить, сколько там было статуй. Рыхлая земля и щебенка, на которых они лежали, представляли для его команды большое поле деятельности, хоть их и сдерживала нехватка инструментов. Зуга отдал бы сотню гиней за хорошие кирки, лопаты и ведра. Однако приходилось управляться заостренными деревянными кольями с обожженными на огне концами. Ими они раскапывали рыхлую землю. Ян Черут сплел из бамбуковой щепы плоские корзины наподобие тех, какими африканские женщины просеивают зерно, и они просеивали сквозь них измельченную землю, предварительно прощупав ее руками.

Работа была нудной, от нее болела спина, жара стояла убийственная, но урожай они собирали богатый. Золото встречалось небольшими кусочками, преимущественно в виде проколотых круглых бусин из ожерелий, нитка в которых давно сгнила, но попадались и крупинки тонкой фольги, которой, возможно, украшали резные деревянные фигурки, и витки тонкой золотой проволоки; реже они находили небольшие отливки металла величиной с детский палец.

Зеленые каменные птицы, вероятно, когда-то стояли в круг, клювами внутрь, как гранитные колонны Стоунхенджа, а золото скорее всего входило в состав даров и жертвоприношений. Тот, кто сбросил эти статуи, заодно раскидал и втоптал в землю принесенные им жертвы, и время уничтожило все, кроме неуязвимого желтого металла.

За десять дней, прошедших с тех пор, как они расчистили от подлеска внутренний двор, храмовый двор, как назвал его Зуга, они собрали по крупинкам более двадцати трех килограммов самородного золота. Весь внутренний двор был выпотрошен, земля изборождена и перекопана, словно в ней рылась целая армия диких кабанов.

После этого Зуга всерьез занялся башнями-близнецами. Он измерил их основание — больше ста шагов — и осмотрел каждый стык каменной кладки в поисках потай-

срубленных деревьев и веревок из коры шаткую лестницу и, рискуя сломать шею, забрался на верхушку самой высокой башни. Перед ним расстилался лабиринт открытых сверху переулков и дворов города. Он зарос густым кустарником, и не было места более многообещающего, чем храмовый двор с изваяниями птиц.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация