Алла поняла, что Роза заметила слежку и перехитрила ее.
Она прижалась ухом к двери и едва расслышала удаляющиеся
шаги.
Выждав несколько минут, чтобы коварная Люськина племянница
успела удалиться на безопасное расстояние, Алла что было сил заколотила по
двери кулаками и закричала:
— Помогите! Выпустите меня!
Немного погодя она вспомнила телевизионное выступление
известного психолога, который советовал в критических ситуациях кричать не
«помогите», а «пожар», потому что на такой крик люди охотнее реагируют. Набрав
полную грудь воздуха, она истошно заорала:
— Пожар! Горим!
Ответом на ее вопли было молчание. Видимо, хитрая Роза
заманила Алку в отдаленный коридор института, редко посещаемый сотрудниками.
Скоро даже ее луженая глотка опытного учителя, умевшего
свободно перекричать сорок галдящих шестиклассников, исчерпала свои ресурсы.
Алка хрипло выдала последний безнадежный вопль и замолчала. Кулаки тоже болели,
отбитые о прочную дубовую дверь.
«Да, хорошие двери делали в позапрошлом веке, — грустно
подумала Алла. — Это не хлипкое изделие из ДСП, которое можно проткнуть
пальцем! Это натуральный дуб, от времени ставший еще прочнее!»
Она замолчала и опустила руки. Тут же на нее, как толстое
ватное одеяло, опустилась гнетущая тишина и темнота. Пахло пылью, шерстью и
чем-то еще, неуловимо знакомым и удивительно неприятным.
Алка не могла оставаться на месте. Ее активная натура
требовала движения, действия, а поскольку справиться с дверью или позвать
кого-нибудь на помощь не удалось, Алла двинулась в единственном доступном
направлении — вниз по уходящим в темноту ступеням.
Она медленно спускалась, ощупывая ногой каждую ступеньку,
чтобы не свалиться в темноте и не сломать себе шею. Лестница казалась
бесконечной, спуску, казалось, не предвиделось конца, но когда Алка уже
подумала, что скоро пройдет насквозь весь земной шар и прикидывала, вспоминая
курс географии, где она выберется на поверхность — в Австралии или в Аргентине
— ступеньки кончились, и она оказалась в горизонтальном коридоре.
Неприятный запах, беспокоивший ее с самого начала заточения,
стал еще сильнее. Алла прибавила шагу и осторожно протянула в сторону руку,
чтобы нащупать стену коридора.
Рука наткнулась на короткую жесткую шерсть.
Алка вздрогнула и отдернула руку, но поскольку ничего не
произошло, снова протянула ее в прежнем направлении. Снова почувствовав
пальцами шерсть, осторожно повела рукой, пытаясь понять, что скрывает от нее
темнота. Передвинув руку немного ниже, неожиданно ощутила под рукой огромные
острые зубы.
— Мама! — вскрикнула Алла Владимировна, опытный
педагог и завуч с большим стажем, и отскочила от невидимого чудовища, налетев
спиной на холодную стену коридора.
Она стояла в темноте, дрожа от ужаса и ожидая каждую
секунду, что на нее набросится огромный зверь, и его страшные клыки сомкнутся
на горле. Ей хотелось броситься бежать, но тогда пришлось бы повернуться спиной
к таящемуся в темноте ужасу и ждать, что эти огромные клыки вонзятся в затылок.
Это было еще страшнее, и Алла стояла на месте, вжавшись в стену и ожидая
нападения.
Однако ничего не происходило.
Алла осознала, что темнота уже не такая полная, как прежде,
то ли ее глаза понемногу привыкли к мраку, то ли откуда-то издалека пробивается
слабый, едва ощутимый свет, и в этом слабом подобии света напротив нее блестят
круглые неподвижные глаза.
Другая женщина на месте Аллы непременно умерла бы на месте,
но Тимофеева обладала железными нервами и чрезвычайно устойчивой психикой.
Иначе она не смогла бы так долго проработать в школе. Понемногу преодолев
приступ животного страха, она смогла думать. И первая мысль, которая пришла ей
в голову, была та, что ни одно живое существо не могло бы так долго смотреть не
мигая. Значит, это не живое существо. Она вспомнила кабинет биологии в своей
родной школе, и перед ее внутренним взором забрезжила истина. Алла, как могла,
напрягла зрение и с трудом разглядела напротив себя огромную кошку с оскаленной
пастью. Она поняла, что перед ней рысь, вернее, чучело рыси, за ненадобностью
отправленное в подвал музея. В их школьном биологическом кабинете стояло примерно
такое же чучело, изрядно поеденное молью и к тому же прожженное в нескольких
местах сигаретой какого-то недисциплинированного старшеклассника. На подставку
с их школьной рысью была наклеена табличка:
«Млекопитающее рода кошек. Распространена повсеместно в
лесной зоне Европы, Азии и Америки. Питается преимущественно зайцами,
мышевидными грызунами, птицами».
Ниже неровным почерком того же недисциплинированного
старшеклассника было приписано:
«И училками».
Алла перевела дыхание и медленно двинулась вперед по
коридору. Рысь проводила ее неподвижным взглядом стеклянных глаз.
Алкины глаза все больше привыкали к окружающей темноте, и
она различала расставленные по сторонам экспонаты, за малой ценностью нашедшие
приют в этом темном и неуютном подвале. Она прошла мимо нескольких уток, мимо
потертого енота, мимо аиста и барсука. Уже решив, что здесь хранятся только
обитатели средней полосы России, она вдруг увидела чучело случайно
затесавшегося в эту компанию небольшого кенгуру. После двух десятков чучел пошла
целая серия скелетов. Тут были остовы огромных рыб, птиц, различных зверей, от
небольших, не крупнее зайца, до крупных, ростом с хорошего медведя. Алла не
настолько хорошо разбиралась в зоологии, чтобы по скелету точно определить
животное, да к тому же в коридоре было все-таки очень темно.
Хотя понемногу становилось все светлее.
Алла прибавила шаг и вскоре увидела, откуда пробивается этот
свет. Она приблизилась к двери, сбоку от которой виднелась широкая щель. Именно
оттуда неровный желтоватый свет и проникал в коридор.
Прижавшись к двери, Алла заглянула в щель. Сначала ее глаза,
привыкшие к темноте подземелья, не могли ничего разглядеть, однако она
поморгала, и зрение вернулось к ней.
За дверью была довольно большая почти пустая комната.
Освещала эту комнату подвешенная под потолком яркая лампочка без абажура.
Посреди комнаты на невысоком гипсовом постаменте стоял
скелет крупной обезьяны, а в нескольких метрах находился еще один обитатель
подвала. Он не был пока скелетом, не был он даже чучелом. Это был живой
человек, даже довольно упитанный, хотя и изрядно осунувшийся и бледный.
Разглядев лицо этого человека, Алла ахнула.
Это был их с Надеждой одноклассник Илья Цыпкин, Люська, как
они его называли.
Люська сидел на краю железной койки, накрытой серым байковым
одеялом. На его левой руке Алла разглядела металлический браслет наручника,
второй браслет был застегнут на спинке кровати.
Люська смотрел перед собой безжизненным остановившимся
взглядом. Казалось, он утратил уже всякую надежду.
