— Неужели фикус? — вскричала Надежда.
Листья у цветка были крупные, как у бабушкиного фикуса,
только не совсем зеленые, а с ярко-желтыми прожилками.
— Он из семейства фикусовых, — улыбнулась
Лена, — мне тоже нравится. Может быть чаю или кофе?
Надежда посчитала такое предложение хорошим знаком и, хотя
ей вовсе не хотелось кофе, а хотелось есть, причем чего-нибудь простого
грибного супу, к примеру, либо же тушеной капусты (от нее не толстеют), она
решила согласиться на кофе.
— Только если можно пойдемте на кухню, а то я сегодня
так устала, ноги не ходят и руки ничего не держат, еще пролью вам кофе на
ковер…
Ковер был светло-бежевого оттенка и по виду очень дорогой,
так что хозяйка тотчас пригласила ее на кухню.
Надежда Николаевна, притворяясь тетехой, слегка приврала для
пользы дела. Уж как-нибудь она сумела бы удержать в руках чашку, несмотря на
усталость. Нет, Надежде просто необходимо было побывать во всей квартире, чтобы
найти там что-то, точнее, кого-то, кто ей поможет разговорить Люськину жену.
Она заглянула еще в ванную, чтобы помыть руки. Там тоже было все очень шикарно
и с большим вкусом. Надежда преисполнилась уважения к Люсьюиной жене и шагнула
на кухню. Вот что ее потрясло до глубины души!
Помещение было огромным, возможно так казалось из-за высоких
потолков. Вся кухня была выдержана в строгих, можно даже сказать в холодных
тонах. Цвет шкафов Надежда определила, как цвет льда — чуть голубоватый, очень
светлый. Еще в кухне преобладали стекло и металл. Холодильник был
серебристо-серый, обеденный стол стеклянный.
— Хай-тек, — со знанием дела заметила Надежда и огляделась.
На кухне вкусно и ненавязчиво пахло едой, и было очень
тепло. И возле серебристо-стальной дверцы духовки пристроилось на удобной
табуреточке совершенно очаровательное создание — пушистая кошечка глубокого
серого цвета, отдающего синим.
— Какая прелесть! — совершенно искренне
воскликнула Надежда. — Это русская голубая?
— Конечно! — ответила хозяйка, и глаза ее
засветились гордостью, — она очень породистая!
— И какая красавица! — поддакнула Надежда.
Лена поглядела ей в глаза и сразу же определила близкого
человека. Не зря говорят — свой свояка видит издалека, Лена сразу же поняла,
что у Надежды тоже есть кот, да не просто кот, а нежно любимый член семьи, для
которого хозяева не жалеют ничего. Словом, Люськина жена определила, что перед
ней — такая же сумасшедшая котовладелица, как и она сама.
— Люсенька, — нежно сказала Лена, —
познакомься с тетей.
Кошка не шелохнулась, она немигающим взглядом уставилась на
дверцу духовки. Ноздри ее раздувались, усы трепетали.
Надежда не обиделась, что ее встречают так невежливо, она и
сама с упоением втягивала чарующие запахи.
— Слушай, что там кофе! — воскликнула Лена. Давай
поедим! И поговорим спокойно!
— А что там у тебя? — осторожно осведомилась
Надежда.
— Форель запеченная…
«Рыбу можно», — решила Надежда.
Форель была порезана на огромные куски и запечена с сыром и
ароматными травами. «Греческий рецепт», — сообщила Лена. Они выпили под
рыбку охлажденного белого вина, и Надежда рассказала своей новообретенной
подруге все их с Алкой приключения.
— Вот как, — Лена отпила из бокала и повертела его
в руках, — не скрою, информация о Карине меня порадовала. Жуткая она баба,
пускай ей теперь достанется по заслугам…
— Но историю с похищением Ильи это никак не
прояснило, — напомнила Надежда.
Кошка Люся расправлялась с куском форели с таким утробным
рычаньем, как будто это не породистая кошечка из приличной семьи, а дворовая
прохиндейка. При упоминании имени хозяина она однако оторвалась от рыбы и
поглядела на Надежду грустно.
— Она скучает, — вздохнула Лена, — я тоже.
Неужели это правда, и Илю похитили? Но зачем?
— Вот гляди, — Надежда выложила на стол
часы, — тебе это название — Моховое — ни он чем не говорит?
Лена схватила часы и прижала к груди.
— Боже мой! Неужели с Ильей что-то случилось?
— Лучше вспоминай что-нибудь дельное, —
посоветовала Надежда, — чем попусту причитать.
— Но я правда ничего не знаю про это Моховое! —
воскликнула Лена. — Хочешь, сама поищи, может быть тебя что-то наведет на
умную мысль?
Надежда согласилась, потому что другого выхода не было. В
квартире было четыре комнаты. В гостиной Надежда уже была, в спальне стены были
выкрашены ненавязчивым серо-зеленым цветом, и стояла огромная кровать, покрытая
серым же покрывалом в зеленых разводах. Пышные бледно-зеленые занавески свисали
живописными складками. Надежда осмотрела еще гравюры на стенах и вышла В
гостевой комнате не было ничего особенного Последним был кабинет хозяина дома.
Кожаный диван цвета кофе с молоком, полки с книгами, письменный стол, на нем
компьютер с плоским жидкокристаллическим монитором.
Ковер на полу был коричневого цвета, занавески — плотные,
бежевые…
— Очень красиво все у вас, — одобрила Надежда.
Лена в ответ пробормотала, что кабинетом Илья пользовался
нечасто, работать предпочитал в офисе. В кабинете же принимал своих приятелей —
коньячку они там выпьют, поболтают о своем, чтобы жены не мешали…
— Не реви, — заметила Надежда, —
слезами" горю не поможешь.
Она бодрилась, хотя самой было впору зареветь за компанию.
Получалось, что ничего полезного поход к Люськиной жене ей не дал Только
наелась под завязку, что тоже плохо, потому что дала себе слово сесть на диету.
А теперь от обжорства в сон клонит, мыслей в голове никаких нету. Надежда
Николаевна была очень собой недовольна. И присела на диван цвета кофе с
молоком, чтобы отдышаться и собраться с мыслями.
И тут в глаза ей бросилась картина, висевшая прямо напротив
дивана. Обычная картина в простой темной раме, размер не так чтобы большой.
Картина была написана маслом и удивительно подходила к обстановке кабинета. На
картине полыхала всеми красками золотая осень. Изображена была лесная долина с
высоты птичьего полета. Поразмыслив, Надежда поняла, что художник вовсе не
летал над долиной на вертолете, он сидел наверху, на горе. Невысокие лесистые
горы окружали долину, она была круглая, как чаша. И на дне этой чаши было
круглое озеро совершенно синего цвета. Надежда готова была поклясться, что
художник нисколько не преувеличил, что вода в озере действительно
темно-голубая. И отражающееся в ней небо совершенно ни при чем. По склонам
росли деревья, покрытые золотистой и багряной осенней листвой. Озеро застыло,
спокойное и сонное. Но не хотелось броситься к нему и нарушить его грозный
покой Это озеро не было создано для шумных веселых компаний, для пикников с шашлыками,
оно вовсе не хотело, чтобы люди брызгались в нем и рубили деревья на его
берегу. Красота долины была сдержанная, суровая и какая-то дикая.
Чувствовалось, что если и ступала там нога человека, то нечасто, и был это либо
охотник, либо еще какой лесной человек. И неизвестный Надежде художник очень
талантливо все это изобразил.
