Зеленый «Фольксваген» проехал не более двух кварталов и
остановился. Тут же выскочил откуда-то полноватый мужчина, с круглыми щеками,
отдаленно напоминающий перекормленного хомяка. Мужчина оглянулся по сторонам
настороженными глазами и юркнул в зеленую машину.
— Это он! — закричала Алка. — Ну точно он
самый!
— Это что ли сынок-то твой? — ехидно спросил
водитель. — Что-то не похож.
— Да он мне ровесник! — огрызнулась Алка,
несколько преуменьшив свой возраст.
— Ну, этот-то не дите малое, так просто его не
напаришь, сразу видно — тот еще прохиндей, определил водитель.
Зеленый «Фольксваген» прибавил ходу, и водитель
сосредоточился на дороге. Было часов одиннадцать вечера, но в центре они все же
попали в пробку. Потом преследуемая машина свернула в сторону от главных
магистралей, попетляла по переулкам и заехала во двор. С одной стороны двор
отгораживал большой серый дом, с другой — кирпичная стена без окон. Дальше был
проезд для машин, и еще с одной стороны дощатый некрашеный забор ограждал
вырытую канаву. Обычное дело — собирались прокладывать трубы, да передумали.
Либо же рабочие срочно понадобились на другом объекте, их перебросили, а канаву
зарыть забыли. Даже в сумерках было видно, что доски на заборе потемнели, стало
быть, не вчера его поставили.
Надежду волновало сейчас не это.
— Стойте тут, во двор не заезжайте, — скомандовала
она, — я пойду посмотрю… Алка, ты сиди в машине, чтобы этот не уехал.
— Слушайте, давайте рассчитаемся и валите на все четыре
стороны! — взмолился водитель. Можете потом следить за той бабой хоть до
утра!
Сколько я денег с вами потерял! Вот послал Бог пассажиров!
— Да ты еще должен радоваться, что такие женщины, как
мы, согласились сесть в твое ржавое ведро! — напустилась на водителя Алка.
Надежда решила, что машина с водителем в надежных руках и
осторожно заглянула во двор. Фольксваген стоял у дальнего подъезда, как раз
рядом с забором. Надежда велела Алке, если что, бежать на помощь, сама же
рванула вдоль забора в надежде найти там оторвавшуюся доску. Жизненный опыт
подсказывал ей, что таковая должна непременно отыскаться.
Так и оказалась. Доска была удобно сдвинута в сторону.
Надежда вздохнула, жалея свой приличный костюм и туфли, и протиснулась за
забор. Ограждение в свое время было поставлено с размахом, так что при
надлежащем везении спокойно можно было пройти вдоль забора, не упав в канаву и
не сломав себе шею.
Аккуратно придерживаясь за шершавые доски. Надежда начала
красться вдоль забора обратно к зеленой машине. Почувствовав запах горящей
сигареты, Надежда решила, что она у цели, и осторожно заглянула в щелочку.
Машина стояла почти рядом. Окно было открыто, потому что там курили и
разговаривали. Надежда прижалась к забору и вся превратилась в одно большое
ухо.
— Значит, договорились, — в голосе Карины не было
никаких легкомысленных интонаций, только спокойные деловые нотки, —
встречаемся завтра в кафе «Берсалино» без пятнадцати двенадцать.
— Я не понимаю, — донесся раздраженный голос
«хомячка», — для чего нужны такие сложности? Отчего ты не могла передать
мне все сегодня?
— Сегодня утром бумаги еще не были готовы, —
невозмутимо сообщила Карина, — ты же знаешь, очень трудно привести его к
мысли что-то подписать…
«Все ясно, — мелькнуло в голове у Надежды, — „он“
— это конечно наш Люська, что-то он должен подписать, поэтому они и держат его
взаперти…»
— Но теперь-то бумаги у тебя? — не успокаивался
«хомячок».
— С чего ты взял? — в голосе Карины было столько
правдоподобия, что даже Надежде за забором стало ясно, что она врет.
— Ты могла принести их сюда, ты для того и вызвала меня
на эту дурацкую презентацию! Я рисковал, меня могли заметить…
— Да кто тебя заметил бы в этом столпотворении,
дорогой? — лениво возразила Карина, не волнуйся, все пройдет отлично, я
знаю… Завтра я все отдам тебе в кафе.
— Я рискую всем — своей жизнью и репутацией! —
снова начал ныть «хомячок». — Ты же…
— Я буду вместе с тобой…
— Ты просто не доверяешь мне…
— Все будет хорошо, дорогой, ты сейчас иди домой и
выспись как следует. Завтра у нас решающий день, ты должен быть в форме…
«Она врет, — в смятении думала Надежда, — какие-то
бумаги уже у нее. Зачем же тогда им Люська, если он уже все подписал? Неужели
они его… О, Боже, лучше не думать о плохом!»
В волнении она переступила ногами, земля начала осыпаться,
Надежда, лишившись опоры, схватилась за доски забора и почувствовала, как в
руку впились две занозы. Доска скрипнула, Надежда застыла с поднятой ногой,
чтобы не выдать своего присутствия.
Очевидно, те двое что-то почувствовали, потому что
прекратили разговор, потом начали прощаться. Надежда видела в щель, как спутник
Карины скрылся в подъезде. Сама Карина не спешила уезжать. Она дождалась, пока
на третьем этаже загорелся свет в двух окнах, потом выбросила сигарету в окно.
— Бумаги тебе принести, — расслышала Надежда ее
голос, — как же, дожидайся! Чтобы ты меня кинул! Да я с тебя, голубчик,
глаз не спущу, в туалет и то провожать буду… Скоро, скоро уж все закончится…
Как же ты мне надоел, дорогой мой хомячок…
"Серьезная девушка, — подумала Надежда, с такой на
узкой дорожке лучше не встречаться.
И хомячку этому я не завидую, проведет она его, как
мальчишку, охмурит, обкрутит… Правда, и он вроде не так чтобы сильно ей верит.
Два сапога пара… Но куда они дели Люську, хотела бы я
знать…"
Послышался шум мотора — Карина разворачивалась, чтобы
выехать в переулок. Надежда отважилась нащупать опору под ногами и встать
поудобнее. В это время где-то сзади раздался громкий шепот:
— Надька, ты где? С тобой все в порядке?
Надежда хотела ответить, но побоялась, что услышит Карина.
Она замешкалась, и Алка впала в панику. Очевидно, она пыталась пролезть через
ту же оторванную доску в заборе. Но проход оказался для нее слишком узок, так
что Алка элементарно застряла. Пытаясь прорваться, Алка дернулась туда-сюда и
раскачала забор.
Надежда, и так-то стоявшая очень неудобно, почувствовала,
что теряет почву под ногами, пыталась схватиться за доски, но руки ее встретили
пустоту, и с громким криком она полетела в канаву.
Как выяснилось позже, машина Карины в это время уже выехала
со двора. Алка, заслышав вопль близкой подруги, чудом сумела проскочить в дырку
и теперь стояла наверху и звала Надежду.
— Надь, ты жива? Что они с тобой сделали?
— Уж ты бы молчала, — со стоном отозвалась Надежда
со дна канавы.
Уже неделю не было дождей, так что на дне было относительно
сухо, но земля не успела затвердеть. И оставалось благодарить неизвестных
строителей, что они не оставили на дне канавы старых труб и не бросили ржавую
арматуру. Надежда шлепнулась все на тот же ушибленный утром бок. Оно и к
лучшему, подумала она, не будет еще одного синяка.
