Что-то еще мелькнуло, какая-то важная мысль. Я уже осознала
ее, но теперь сформулировала окончательно. Вся операция по убийству шантажиста
была возможна, только если неизвестные были полностью в курсе всех моих
передвижений. То есть они знали, что я приду в Екатерининский садик. Откуда?
Это же элементарно, Ватсон! — ответила я себе. — Они прослушивают
телефон. Они узнали, что свидание будет на второй справа скамейке, поставили
там микрофон, — а что, очень даже возможно, — прослушали весь
разговор и укокошили старикашку (так ему и надо!) прямо у меня на глазах, чтобы
я поняла — старик больше не будет мешать. Да, но у него там какой-то заветный
конвертик, где все описано…— А, пустое все! Никого это не волнует! И конвертик
уже изъяли и выбросили.
Стоп, девочка! Я поудобнее вытянулась на диване. Кажется,
тебя заносит! Кто такие они, и зачем им понадобилось меня оберегать от милиции?
Подслушивающие устройства, микрофоны в скамейках… — это чересчур. А убитая
девушка, а взрыв «копейки», а смерть шантажиста — это не чересчур? —
возразила я сама себе.
Давно следовало признать, что жизнь моя совершенно
изменилась, что вокруг меня другой мир, не похожий на прежний, прежние только
родители… Хотя то, что отец принял спокойно подарки и не стал расспрашивать,
говорит о том, что родители тоже изменились.
Но больно уж фантастично все… непохоже на правду, прямо как
в кино… А может, это мне все снится? Уж очень долгий получается сон, прямо
летаргический,
Я вскочила с дивана, залезла в ящик стола и нащупала там
пачку долларов. Нет, не сон, деньги-то настоящие!
То есть мир-то вокруг не изменился, просто меня против воли
втянули в какую-то игру, и я не знаю, кому и зачем это нужно. Но полно, против
воли ли? Я вспомнила тягучие, долгие дни, похожие один на другой… Не хочу даже
вспоминать ту жизнь!
И вместо того, чтоб удивляться и приходить в ужас, я
спокойно приму правила игры, только буду делать не то, чего хотят от меня
неизвестные, а то, что в первую очередь нужно мне. А что мне в первую очередь
необходимо? Избавиться от «черного киллера», потому что жить в таком напряжении
невыносимо. Это же надо, в собственную парадную зайти не могу!
Я сама должна заманить киллера в ловушку. Буду действовать
смело и решительно, потому что третья его попытка может оказаться успешной.
Я вспомнила место на углу Вознесенского и Садовой, где
сидела сегодня в скверике. Напротив дом с башенкой, оттуда скверик и все,
находящиеся в нем, как на ладони. Значит, нужно заманить киллера в башенку. У
меня созрел грандиозный план. О том, что он совершенно бредовый, я старалась не
думать. Играть, так играть! И проигравшему — смерть.
Однако для выполнения моего плана нужно было заполучить
ненаглядного. Ужасно не хотелось снова налаживать с ним отношения, но раз надо
— значит, надо!
Я притащила в комнату телефонный аппарат и набрала номер.
Жаль, что мобильника у него сейчас нет, — пропал где-то у бандитов. Было
поздно, и трубку взяла его сестра. Узнав меня, она очень приветливо сообщила,
что Герочка чувствует себя неплохо, за день три раза поел с большим аппетитом,
а также два раза принимал душ. В остальное время он спал или просто лежал на
диване и даже телевизор не смотрел, чтобы не расстраиваться. С работы он
отпросился на три дня — здоровье нужно поправить. У него побаливает синяк на
животе, но в целом никаких особенных отклонений она не заметила.
— А как бы ему трубочку передать? — спросила я,
терпеливо прослушав бюллетень о здоровье ненаглядного.
— О, это трудно, он уже спать лег. Но я его
разбужу! — сообщила она с радостной готовностью.
— Уж будь так добра, хоть пинками, но разбуди, он мне
очень нужен!
Послышались шум, возня, какие-то звуки, и наконец, когда я
уже прокляла все на свете, в трубке раздался сонный голос ненаглядного.
— Здравствуй, дорогой! — пропела я нежно. —
Как ты себя чувствуешь?
— Это ты, — недовольно засопел он, — что так
поздно? И вообще, что за срочность?
— Я, дорогой, очень соскучилась, — протянула
я, — сегодня хочу тебя услышать, а завтра — обязательно увидеть.
Ненаглядный задумался на мгновение, а потом пробурчал что-то
нечленораздельное, но я поняла, что он не хочет меня слышать, видеть и вообще
хочет скорее забыть, что мы с ним были знакомы.
Нет, ну как вам это понравится, а? Я спасла его от верной
смерти от рук бандитов, я рисковала жизнью, а могла, между прочим, спокойненько
слинять с деньгами, я помогла ему избавиться от трупа его же девки, а он,
видите ли, на меня сердится!
— Чем ты недоволен? — холодно спросила я.
— Ничем, — стушевался он, — я просто
расстроен, что потерял машину.
— Зато у тебя осталась жизнь, хотя, ей-богу, от машины
было больше пользы! — рассердилась я.
Он хрюкнул обиженно, но промолчал.
— Значит, так, — отчеканила я. — Хотела
по-хорошему, но раз ты не понимаешь, пеняй на себя. Завтра в шесть вечера
будешь на углу Садовой и Вознесенского.
— Зачем это я туда пойду? — заворчал ненаглядный.
— Нам срочно нужно переговорить, а по телефону я
нельзя.
— О чем говорить? — ныл ненаглядный, очевидно, ему
очень не хотелось переться в такую даль на общественном транспорте.
— О взорвавшейся машине. К тебе милиция еще не
приходила?
— Нет.. — По интонации, с которой он произнес это
слово, я поняла, что он перетрусил.
— Ну так придет — взорвалась-то твоя машина.
— А-а-а…
— Не «а», а придешь завтра, и я скажу тебе, что
говорить в милиции.
Тут его сестра, которой надоело слушать наши препирательства,
вырвала у него трубку и сказала, чтобы я не беспокоилась, что раз мне нужно, то
она попросит соседку посидеть с матерью, а сама приволочет ненаглядного хоть за
шкирку в указанное место к назначенному сроку.
На ненаглядного-то мне в конечном счете было наплевать, ведь
он, не задумываясь, сдал меня бандитам, но совершенно не хотелось, чтобы его
сестра рисковала жизнью. Так что я сердечно ее поблагодарила и сказала, что
будет достаточно, если она просто выпроводит ненаглядного из дома за час до
указанного срока, а там уж он как-нибудь сам доберется. На том и порешили, тем
более что ненаглядный очень удивился, обнаружив в собственном доме бунт на
корабле, то есть такое отношение со стороны ранее во всем покорной сестры.
Утром я проснулась очень рано с горячей надеждой, что вчера
вечером киллер подслушал наш с ненаглядным разговор и за ночь успел принять
кое-какие меры. Если нет, и я, как выражаются в кино, тяну пустышку, то я ничем
не рисковала. Так или иначе, следовало срочно проверить мои умозаключения.
Я снова прогулялась по магазинам и вернулась с коробками и
пакетами. В этот раз мне нужна была скромная, но приличная одежда — я
собиралась произвести впечатление серьезной, работающей женщины. Отец с утра
поехал на строительный рынок — он вечно покупает какие-то реечки, досочки,
что-то мастерит на даче. Мать, как обычно, удалилась на кухню и мне не мешала.
Я осталась довольна покупками, переоделась, привязала под пальто к животу
пистолет и собралась уходить.
