— Так-то лучше. Слушаю вас, Геннадий Сергеевич, —
нелюбезно сказала я, потому что наш разговор начинал мне очень не нравиться.
— А зато на другой вопрос — что мне от вас надо, я с
удовольствием отвечу. Мне нужно встретиться с вами и поговорить, потому что
вопросы, которые нам нужно решить, ни в коем случае нельзя обсуждать по
телефону.
— И вы надеетесь, что я так сразу возьму и побегу к вам
решать ваши наболевшие вопросы? — рассердилась я. — Что-то вы,
дорогой товарищ, слишком самоуверенны.
Мелькнула мысль послать моего собеседника подальше, но я воздержалась
— голос был пожилой и, как ни странно, интеллигентный, во всяком случае, я не
представляла, что общего у него может быть с бандитами.
— Вы не поняли, вопрос, который мы должны решить как
можно скорее, возник у вас, это вам будут грозить большие неприятности, если мы
не встретимся.
Я насторожилась.
— Что вы имеете в виду под «большими
неприятностями»? — задала я осторожный вопрос.
— Хм… ну, арест, тюрьма, большой срок…
— И вы утверждаете, что если мы встретимся и решим
некоторые вопросы, то этих неприятностей у меня не будет? — мой голос,
против воли дрогнул.
— Если вы поведете себя правильно…
Я прижала трубку к заколотившемуся сердцу. Сомнений больше
не осталось — меня шантажировали. Что это? Кошмарный сон? Бред сумасшедшего?
Может, я вообще уже давно сбрендила и сижу в психушке, а труп в темной яме,
бандиты и взорвавшаяся «копейка» существуют только в моем воспаленном мозгу?
— Что вам известно? — рявкнула я. — Имейте в
виду, мне нечего терять!
— Ну, зачем же так круто! — противно рассмеялся
Геннадий Сергеевич. — Мне известно многое, про девушку, например, которая
заменила вас в тот вечер в субботу, про то, куда она потом делась, а также про
взрыв на вокзале.
— Откуда вы знаете про взрыв на вокзале? —
завопила я, позабыв про осторожность.
— Из телевизионных новостей, — дали мне
исчерпывающий ответ. — Я многое знаю про вас и Германа, а также умею
сопоставлять факты. Так придете на встречу?
— Приду, — угрюмо пообещала я. — Только место
буду назначать я.
— Как вам будет угодно! — согласился Геннадий Сергеевич.
Разумеется, я понимала, что имя он назвал вымышленное, но
пока решила его так называть.
— Разрешите задать вам прямой вопрос?
— Пожалуйста.
Вы знаете обо мне слишком много, а я о вас пока ничего. Вы
не боитесь встречи со мной, так сказать, лицом к лицу? Ведь я могу узнать вас…
— Вы вряд ли меня узнаете, вы никогда меня не видели,
но я, конечно, приму меры.
— Если будете не один, то я не приду, категорически
заявляю!
— Разумеется, я буду один! Это наше с вами личное дело,
зачем еще кого-то вмешивать?
— Тогда слушайте. Ровно в пять часов я буду в сквере
возле памятника Екатерине.
— В Катькином садике? — Я почувствовала, что он
улыбается.
— Вот-вот. Вторая скамейка справа. Вы, я так понимаю,
меня знаете в лицо?
— Разумеется, ваши чудные рыжие волосы невозможно
забыть!
Дались им всем мои волосы! И этот старый козел туда же,
издевается!
— Я сам к вам подойду, — продолжал Геннадий
Сергеевич.
— Угу, это чтобы я торчала у всех на виду и ждала, пока
меня прикончат? — разозлилась я.
— Что вы, дорогая, кому нужно вас убивать? — В
голосе старого проходимца послышалось искреннее удивление. — Наоборот, я
заинтересован, чтобы вы как можно дольше пребывали в добром здравии. Это я
боюсь торчать на виду. Согласитесь, у меня-то есть основания вас опасаться.
— Вы же собирались принять меры! — фыркнула я.
— Разумеется, я подстрахую свою жизнь, но вдруг вы не
поверите?
— Ладно, — мне вдруг стало на все
наплевать, — давайте встретимся, и вы скажете, что вам конкретно надо. Но
если вас не будет, ровно в три минуты шестого я ухожу!
— До скорой встречи! — Он повесил трубку.
Был час дня. Но я специально назначила встречу попозже,
во-первых, потому что в Катькином садике и всегда-то народу полно, а уж в пять
часов вечера форменное столпотворение — мамы с детьми, студенты, школьники. А
во-вторых, мне нужно было подготовиться к встрече. Возможно, весь разговор
затеян для того, чтобы выманить меня из дому. Хотя… место встречи выбирала я. И
в присутствии такого количества народа «черному киллеру» очень трудно будет
меня убить, ведь я начеку. Пусть этот Геннадий Сергеевич ищет в толпе рыжие
волосы! А мы прикинемся иначе…
— Куда ты опять? — мать возникла на пороге
кухни. — Поешь хоть…
— Я вернусь!
Да здравствуют торговые центры! Все можно купить очень
быстро. Конечно, если имеются средства и не нужно считать каждую копейку. Я
купила длинную кожаную черную куртку.
Рыжие волосы? Под черный берет их запихнуть, чтобы ни один
волосок не вылез. Еще я купила узкие черные брюки. Обувь надену свою старую, потому
что обувь должна быть удобной, а с новой обувью как там еще получится…
Дома отец в упоении осваивал японскую видеотехнику. Я
примерила свои покупки и осталась довольна: то, что надо. Теперь займемся
лицом. Я сильно накрасилась. Яркий макияж очень изменил меня. Напоследок я
тщательно оглядела себя в зеркале и осталась довольна: что мне «черный киллер»,
когда я сама вся в черном. Ужасно хотелось надеть черные очки, но я подавила
это желание: не знаю, как у других, а у меня человек в темных очках вызывает
некоторые подозрения, разумеется, если он не на пляже. Уже выходя, я на минутку
задумалась: брать ли с собой пистолет. Если по-умному, то нужно было выбросить
пистолет в Обводный канал вслед за джипом. Но мне хотелось иметь какое-то
оружие защиты. Подумав, я решила пистолет не брать — все равно там, где толпа,
я стрелять не решусь. Даже если увижу «черного киллера». Все-таки отвратительно
чувствовать себя живой мишенью! Но пистолет, от греха подальше, оставим дома,
потому что если окажется, что мне звонил самый настоящий шантажист, то как бы
чего не вышло… Я, разумеется, говорю невсерьез, никогда в жизни я не стреляла
из пистолета. Хотя сегодня, не думая, отправила же троих бандитов на верную
смерть, не дрогнула у меня рука. Но они сами виноваты — зачем выбрали такую
профессию? Значит, такое уж было их бандитское счастье сегодня…
Без одной минуты пять я подходила к памятнику Екатерине
Великой, внимательно оглядывая все скамейки. Вот вторая справа, и все места на
ней заняты. Парочка школьниц с мороженым, дама в очках книгу пытается читать,
несмотря на шум, с краю пристроилась мамаша с коляской. Никто из людей, сидящих
на скамейке, не подходил на роль шантажиста — по голосу это был достаточно
пожилой мужчина.
