Кот посмотрел презрительно — в руках ничего нет, значит,
ничего не дам. Сердце нехотя возвращалось на место, туда, где ему положено
быть. Все мои амбиции растаяли как дым, хватило нескольких минут панического
ужаса. Теперь я стояла на пустой лестнице и боялась сделать шаг вперед, —
а вдруг все-таки там, за мусоропроводом, кто-то стоит?
«Если я немедленно не возьму себя в руки, будет поздно, я
либо свихнусь и попаду в психушку, либо дам себя убить, и неизвестно еще, что
хуже».
Я решила встретить опасность лицом к лицу. К черту всех
киллеров, пусть стреляют в грудь, а не в спину! Развернувшись на пятках, я
одним прыжком оказалась в злополучном закутке. Там, естественно, никого не
было. Какая же я дура!
Но… что это? На полу валялась целая куча одинаковых окурков.
Он стоял здесь и ждал меня! Снова накатила паника, но на этот раз я справилась
с ней достаточно легко.
«Спокойно, милая, — сказала я себе, — где же это
ты видела киллера, который будет стоять часами в парадной, как пьяный бомж, и
ждать свою жертву? Не хватало еще, чтобы дворничиха тетя Нюра его метлой
выгоняла!»
Нет, никого тут не было, то есть был, но какой-нибудь
подросток… Я резво взбежала на третий этаж и позвонила в дверь собственной
квартиры.
— Вам кого? — испуганно спросила мать из-за двери,
она в глазок не узнала меня в таком прикиде.
Отца еще дома не было.
— Случилось что-нибудь, Катя? — спросила мать,
разглядывая джинсы и бейсболку.
Ого, это для мамули прогресс! Обычно она никогда не задает
вопросов.
— Да все нормально, мам, — рассеянно ответила я,
крутя ручку телевизора, — хотелось поглядеть утренние новости.
Ничего интересного мне по телевизору не сообщили. Видно,
информация о взрыве машины на Витебском вокзале еще не дошла до эфира. Итак, у
меня есть еще немного времени, нужно взять себя в руки и употребить его с
пользой. На работу я, разумеется, не пойду — пусть они там все провалятся
вместе с Аллой Федоровной.
— Мам, отец скоро придет?
— К двенадцати будет, ты же знаешь.
Я выпросила у матери хозяйственную сумку, застегивающуюся на
«молнию», выложила туда все деньги из колготок, переоделась и убежала.
Через полтора часа, в полдвенадцатого, мать вернулась с
продуктового рынка. Когда в дверях повернулся ключ, я только-только успела
присесть в кухне передохнуть. Мать вошла в кухню и остановилась на пороге в
полном изумлении.
Шведские кастрюли «Цептер» — полный комплект — серебрились
на полках. На кухонном столе впритирку стояли: кофеварка, электрический чайник,
тостер и кухонный комбайн. На стене вместо старых ковшиков висели тефлоновые
сковородки («Тефаль» — ты всегда думаешь о нас!) и разные кухонные
приспособления — мне некогда было разбираться, хватала все подряд.
Новые занавески топорщились на окне. С обеденного стола
навсегда исчезла вытертая клеенка, он был покрыт белой кружевной скатертью.
— Там в коробке — чайный сервиз, — нарушила я
продолжительное молчание, — но если тебе он не понравится, то можно
поменять на другой. А все старые кастрюли я выбросила.
Мать подошла к окну и потрогала занавески, потом протянула
руку к чайнику и отдернула, как будто он был горячий.
Раздался звонок в дверь, это отец вернулся с дежурства. Его
тоже ждал сюрприз.
Когда я вошла в комнату, отец тупо разглядывал новые
японские телевизор и видеомагнитофон.
— А это тебе видеокассеты старых советских
фильмов. — Я протянула ему коробку. — Будешь смотреть их, чтобы
программы не ругать. Пока десять штук, потом еще купим.
Отец побелел и даже не делал попытки прикоснуться к коробке.
— Откуда ты взяла на это деньги? — проговорил он
каким-то не своим сиплым голосом.
— Это компенсация всем нам, — усмехнулась я,
предчувствуя, что сейчас грянет сокрушительный скандал.
, Отец открыл рот и протянул ко мне руки.
— Только попробуй ей что-нибудь сказать или
сделать! — В дверях стояла мать с немецким ножом лазерной заточки в руках,
самым большим из набора.
Нож зловеще блестел.
— Мам, ты что? — испугалась я.
— Да я чего? Я ничего… — поскучнел отец. — Уже и
слова нельзя сказать…
— Ты лучше помолчи, — строго сказала мать,
взмахнула ножом и удалилась на кухню.
Я выскользнула к себе. Большую часть денег я поменяла на
доллары, и теперь это была вполне компактная пачка. Я спрятала деньги в самый
дальний ящик стола. Все было бы прекрасно, если бы не нужно было опасаться
«черного киллера». Что бы я сделала с этими деньгами? Накупила бы тряпок,
бросила работу, поехала отдохнуть к морю… Но нет! Я вдруг просто физически
ощутила, как скука, моя давнишняя спутница, снова протягивает липкие лапы… Ну
куплю я тряпок, машину, возможно… Не так уж много там было денег, в той коричневой
торбе. И потом, правильно говорят: не в деньгах счастье! Это про меня. Я поняла
совершенно точно, что если у меня будет куча денег, это не поможет мне
избавиться от скуки. Конечно, чтобы в этом убедиться, следовало бы хоть
недельки две побыть в шкуре миллионерши. Возможно, мне понравилось бы…
И вот, когда я совсем было приуныла, горестно рассматривая в
зеркале выступившие по весеннему времени на носу веснушки, мать позвала из
коридора:
— Катя, тебя к телефону!
Первая мысль была: не ходить! За последний день я столько
раз разговаривала по телефону с бандитами, что привыкла ждать от этих
разговоров только плохое. А может быть, звонит ненаглядный? Он очухался и хочет
попросить прощения за свое отвратительное поведение. Тогда тем более не брать
трубку! Я больше не желаю никогда ни видеть его, ни слышать его голос! Вот
только я забыла ему об этом сказать.
— Катерина, ты идешь? — настаивала мать.
— Иду, — вздохнула я.
Голос в трубке был абсолютно незнакомый.
— Простите великодушно, я говорю с Екатериной Андреевной
Дроздовой? — церемонно осведомился мужской голос.
— С ней самой, — зевнув, ответила я — давала себя
знать бессонная ночь на вокзале.
— Добрый день, Катя, вы позволите вас так называть?
— Это мы еще посмотрим, — невежливо прервала его
я. — Вы вообще-то кто, и что вам от меня надо?
— Хм… на все ваши вопросы я так сразу ответить не
смогу, вернее, могу, но не хочу… Но вы не вешайте трубку, — спохватился
голос, — потому что это не в ваших интересах.
— Позвольте мне решить самой, что в моих интересах, а
что — нет… — начала было я.
— Нет, вы все-таки выслушайте, это будет вам интересно.
А представиться я могу, зовут меня, допустим… Геннадий Сергеевич.
