— Не попал, — ответил Роджерс. — Биг Бен взял отпуск и спокойно помалкивает. А об остальном позже. Сейчас надо в спешить.
— Попойка? — спросил Курт и хмыкнул. — Можешь представить: я с утра ничего не пил.
— Потерпишь, — сказал Роджерс. — Сперва поедем по делам.
— Сафари? — спросил Курт и потер руки. — Недурно, ребята. Буш или джунгли? — Он понизил голос и сказал: — Парни, до меня дошли слухи о Дюке Кэмпене. Что вы знаете о нем?
— Он умер, — сказал Роджерс. — Какая-то болячка из Черной Африки. Обычная награда наемникам…
— Нет, — вмешался в разговор Леблан. — Говорят, Дюка видели в прошлом месяце в Брюсселе на рю Марше-о-Шаброн.
— Все верно. Он там был. А умер, как говорят, всего неделю назад.
— С каких пор ты веришь слухам? Сколько раз тебя самого хоронили?
— Но не Толстый Деррик, — пояснил Роджерс.
— Деррик знает о нас правду, — мрачно согласился Леблан. — Мир праху твоему, дружище Кэмпен!
Они помолчали, не глядя друг на друга. Первым снова заговорил Француз.
— Теперь мы все вместе, — произнес он. — Ты можешь сказать, ради чего большой сбор?
— Джентльмены! — сказал Роджерс тоном профессионального чиновника, который открывает пресс-конференцию для иностранных журналистов. — Есть хорошее дело. Вопрос: войдете ли вы в него?
Леблан плавным движением швырнул сигарету прямо в пепельницу, стоявшую в шаге от него на-тонком никелированном стержне. Сосредоточенно выпустил остатки дыма. Спросил:
— Условия?
— Условия хорошие, джентльмены. На задание дается три недели. Оплата по выполнении. Проезд к месту работы и возвращение — за счет нанимателя. Десять тысяч на человека.
— Фунтов? — спросил Леблан.
— Долларов. И как всегда, десять тысяч страховки на случай невозвращения, пять на случай потери конечности или другого увечья.
— Долларов? — спросил Леблан.
— Фунтов.
— Недурно, — заметил Француз. Он достал пачку «Мальборо», ударом снизу выбил сигарету, зацепил ее зубами. — Я согласен.
Роджерс посмотрел на немца. До той минуты он стоял с отсутствующим выражением лица, словно присутствовал при разговоре, который его не интересовал. Это не удивило Роджерса. Они знали друг друга достаточно долго и одинаково спокойно воспринимали как экспансивность Леблана, так и заторможеность Шварцкопфа.
— Твое слово, Курт, — сказал Роджерс. — Мы ждем.
— Где? — спросил немец. — Когда?
— География прояснится на переговорах, — сообщил Роджерс. — Я и сам ничего не знаю.
— Когда переговоры? — задал вопрос Шварцкопф.
— Мы едем туда сейчас.
— Вы едете, джентльмены, — поправил Леблан и улыбнулся.
— Как это понять, Анри? — поинтересовался Роджерс.
— Все очень просто, — ответил Француз. — Я согласен вступить в дело и даю вам карт-бланш от своего имени. Только разрешите мне не принимать участия в переговорах. У меня сегодня на это время назначено важное дело. Пусть ваше решение определит и мою судьбу…
Роджерс был взбешен, но долг дружбы заставил его принять условие. Стараясь выглядеть как можно спокойнее, он сказал:
— Что поделать, Анри. Мы уступаем.
С нанимателем они встретились в заранее оговоренном месте. Американец ждал их возле темно-вишневой «тойоты».
— Прекрасная машина, — произнес Роджерс заранее условленную похвалу. — Много на спидометре?
— Всего пятьсот миль, — ответил американец. — Здравствуйте, джентльмены.
Роджерс с интересом смотрел на янки, стараясь понять, кто он и что собой представляет. Ему определенно понравился этот сухопарый, без килограмма лишнего веса, подтянутый энергичный мужчина. «Майор, — подумал Роджерс, — волевой, уверенный в себе, жесткий, скрытный. Делает карьеру». И тут же подвел итог: «Человек серьезный, как и фирма, стоящая за ним. Скорее всего, не РУМО, а ЦРУ. Иметь с таким дело опасно, но выгодно».
Шортленд пожал руки обоим наемникам и пригласил:
— Пожалуйста в машину, джентльмены.
«Значит, разговор будет записываться», — подумал Роджерс, зная, с кем имеет дело.
Усевшись, он внимательно оглядел салон, но признаков присутствия микрофонов не заметил. И все же знал — они есть, непременно есть.
Не заводя мотор, янки повернулся к пассажирам.
— Моя фамилия Джексон, джентльмены, — сказал он, хоть Роджерс мог тут же подставить палец под нож, если этот тип в самом деле был Джексоном.
— Разрешите вопрос, мистер Джексон, — сказал Курт хрипато. Губы американца поджались, лицо посуровело.
— Джентльмены, — сказал он внушающе, — я не буду в обиде, если вы станете называть меня «сэр».
«Полковник, — мысленно повысил янки в чине Роджерс. — Твердый. Знает свою власть и цену. — И решил: — Это даже хорошо. Такой знает цену и чужой твердости».
— Сэр, — повторил Курт, — нас интересует район приложения сил. Это немаловажно.
— Джентльмены! — сказал Джексон, всем видом и своим тоном подчеркивая свое начальственное положение. — Контракт связан с одним условием. Оно таково: география только после согласия. Это желание генерального заказчика.
— Мы пришли на встречу, сэр, — сказал Роджерс с той же степенью жесткости, которая звучала в голосе Джексона. Он постарался сразу показать, что не намерен заискивать. — Это уже означает наше согласие.
— Тем не менее, джентльмены, я связан формальностями. Притом вас только двое. Где же третий?
— Мы одна команда, сэр, — сказал Роджерс. — Я старший. Месье Леблан передал мне право решать за него. Я ему, в свою очередь, позволил отсутствовать.
— Убедительно, — согласился Шортленд. — Остается подписать предварительные условия.
Он взял с переднего сиденья атташе-кейс, положил его на колени, открыл.
— Вот здесь, джентльмены.
Он подал Роджерсу лист бумаги с аккуратным машинописным текстом. Роджерс пробежал его глазами, достал авторучку. Размашисто черкнул в двух местах — за себя и Леблана. Потом расписался Шварцкопф.
Шортленд мельком взглянул на подписи, убрал лист и отложил кейс в сторону.
— Теперь можно о географии, — сказал он умиротворенно. — Место действия называется Афганистаном.
Роджерс чуть не поперхнулся. Он предполагал всякое, но так далеко в предположениях не заходил.
— Афганистан?! — воскликнул он ошеломленно. — Забавное местечко, скажу вам.
— Испугало? — спросил Шортленд и в усмешке открыл ровные белые зубы.
— Нет, сэр, — ответил Курт. — Нас это несколько удивило, и все.
