— Не маячь! — сердито рявкнул Чигирик. — Вернись в кусты!
Впрочем, его команда уже ничего изменить не могла. Сразу с трех сторон прозвучали крики:
— Руки вверх! Стоять! Не шевелись!
Послышался угрожающий лязг металла.
11
Чеченцев было трое. Они не являлись членами какой-либо боевой группы — ни ритуальных повязок на головах, ни пышных бород. Скорее всего это были пастухи, но с «калашами» в руках.
Неопытность чеченцев сказалась и в том, как небрежно они провели обыск: кроме гранаты и пистолета у Чигирика, ничего не забрали.
— Пошли!
Пленных повели по дороге, угрожающе подталкивая автоматами в спины.
Минут через десять вышли на большую луговину. Здесь стоял покосившийся домик, сложенный из серых камней. В отдалении виднелся загон для скота, огороженный плетнем, там же были бревенчатый сарай, и дубовая колода с водой для скота. От кошары тянуло запахами овечьей шерсти и навоза. Самих животных Чигирик не заметил, но было слышно их блеяние за плетнем.
Пленных привели к сараю. Из бревна торчало железное кольцо с продетой в него цепью. Цепь свисала почти до самой земли и оканчивалась с обоих концов грубыми хомутами.
С первого взгляда Чигирик понял — это кандалы. И он не ошибся. Их наверняка выковал сельский кузнец. Соединил два самодельных браслета цепью, на которой когда-то держали колхозного быка. Цепь продел в кольцо с длинным железным штырем, а сам штырь до упора вогнал в стену сарая. Обе пары полуколец, образовавших браслеты, стягивали болт, гайки на которых чеченец туго затянул двумя гаечными ключами. Затянул на совесть, со старанием, с каким начинающий водитель тянет гайки, крепящие колеса автомобиля. Отвернуть их руками без инструмента не было ни малейших шансов.
Поначалу оказавшись в оковах, Крепаков сделал несколько попыток вытянуть руку из захвата, сузив ладонь. Но быстро убедился в невозможности такого трюка. Чигирик, скептически за ним наблюдавший, не выдержал:
— Кончай дергаться. Единственное, что можем попробовать это выдернуть штырь из бревна. Если он, конечно, там не загнут или не закреплен изнутри гайкой.
Согнутым пальцем Чигирик постучал по бревну. Оно отозвалось глухим расплывчатым звуком.
— Старое и, похоже, трухлявое. Стемнеет, попробуем рвануть.
Теперь пленные стояли у стены, прислонившись спинами к бревнам. Присесть на землю им не позволяла длина цепи.
Крепаков, постояв минут двадцать, начал скулить. Чигирик на него прикрикнул:
— Заткнись, солдат! — Потом уже спокойнее объяснил: — Еще не вечер. Чего стонать?
— Убьют они нас. — Крепаков едва сдерживался.
— Убьют, это точно, — согласился Чигирик. Но голос его был полон спокойствия. — Ты же был готов их убивать, верно? Почему они не могут сделать то же самое? Баш на баш!
— Вам надо было стрелять или бросать гранату, — Крепаков судил капитана по большому счету. — А вы испугались.
— Заткнись! Не сумели их укусить, значит, и гавкать нечего.
— Могли бы кокнуть…
— Ну да… А чего ж это ты сам гранату не швырнул, когда твоих друзей добивали?
Крепаков замолчал…
Ночь упала на землю, едва солнце ушло за горы. На чистом небе заблистали звезды.
Стоять у стены было мучительно. Едва кто-то делал неосторожное движение, цепь натягивалась, оковы врезались в запястья острыми краями, которых никогда не касался напильник.
От долгого стояния у Чигирика ныли и без того натруженные за день ноги, болела спина. Падение вертолета наверняка не прошло для него бесследно. Но это врачи скажут… Если он когда-нибудь будут…
Крепаков совсем ослабел. Парня, которому в школе при выпуске влепили в аттестат тройку по физкультуре, военкоматовские старатели, выдернув из лона семьи, сразу же поставили в строй. Боевые командиры, не загоняв паренька на учениях до кондиции, не добившись, чтобы икры ног стали железными, а эмоции отупели, погнали его в бой, в горы. Понятно, что это дитя асфальтовой цивилизации, оказавшись в условиях, в которых выживают только смелые, стойкие и умеющие терпеть невзгоды, не выдержало…
Еще засветло Чигирик заметил, что двое из чеченцев, забросив автоматы за спины, ушли с летовки. Должно быть, направились в ближайший отряд боевиков доложить о своей удаче. Вести за собой пленных на ночь глядя они не рискнули.
В овечьем стане остался только один сторож. Он сидел за домом, и его не было видно. Только отблески костра плясали на земле желтыми языками.
Когда все вокруг стихло, Чигирик толкнул Крепакова локтем. Шепнул:
— Давай, налегли!
Они дружно дернули цепь. Штырь заскрипел, но не поддался.
— Больно руку. — Крепаков дул на запястье, которое обжимал металл.
— А ты тяни свободной рукой за цепь, чтобы не давило. Только не кряхти. Раз-два!
Снова дернули цепь. И опять… и опять…
Оба взмокли. Руки, державшие цепь, саднило. Чигирик, отдышавшись, уже хотел после очередной попытки сказать: «Отбой!», когда бревно хрустнуло изнутри, и стержень со звоном вылетел из гнезда.
Оба пленника рухнули на землю. Перепуганный Крепаков вскочить, но Чигирик удержал его.
— Лежи! И тихо. Замри!
Они застыли в неудобных позах, чутко прислушиваясь. Вокруг все было по-прежнему тихо.
— Встаем. Без шума.
Они поднялись с земли. Штырь болтался на цепи, негромко позвякивая.
— Зараза! — Чигирик выругался сквозь зубы и взял штырь в руку. — Пошли. Только тихо.
Караульный сидел у костра, протянув руки к огню. Автомат он положил рядом с собой на землю. Здесь, в горах, он ничего не боялся — чувствовал себя в безопасности. Пленные на железной цепи — зубами не пережуешь. Федералы по ночам воевать не умеют, в горы не суются.
— Бить будешь ты. — Чигирик передвинул кольцо стержня по цепи и вложил железо в руку Крепакова. — С левой руки у меня не получится. И бей ему по кумполу. По макушке. Резко и сильно.
— Может, все же вы? — Шепот солдата прозвучал плаксиво.
— Был бы левша, не просил.
Стараясь двигаться бесшумно, они выбрались из-за сарая в тень вдоль стены. Чеченец грустно и монотонно тянул песню.
Двое шли рядом, в танце. Чигирик то и дело подталкивал солдата локтем в бок. Последний шаг у них был самым широким.
Крепаков размахнулся, насколько ему позволяла длина цепи. Вместе с ним приподнял руку и Чигирик, чтобы не мешать удару. Железный стержень, опускаясь, звякнул цепью. Караульный, пытался обернуться, но металл уже ударил его по голове с тупым, чмокающим звуком. Чигирик наподдал чеченцу по спине ногой, и тот ткнулся лицом в костер.
