Ближе к пяти позвонила моя подруга Ирка. Голос у нее был
ужасно расстроенный.
– Ирка, случилось что? Все здоровы? Как муж? –
спросила я, втайне желая, чтобы у них случилось что-нибудь не очень плохое, но
из ряда вон выходящее, и тогда я смогу со спокойным сердцем поехать утешать
Ирку и не пойду на маскарад, пропади он пропадом.
– Все здоровы, но все равно случилось. Муж роман
закончил, уже одно издательство берет печатать, а он не хочет его мне
посвящать.
– А чем мотивирует?
– Говорит, что это несерьезно. Роман солидный, эпопея
целая, и вдруг – «моей дорогой жене с любовью посвящаю».
– Ну и что здесь такого несерьезного?
– Вот и я говорю, а он, – Ирка всхлипнула, но
потом взяла себя в руки: – Нет, ты подумай! Люди женам монографии из жизни
глистов посвящают! Я сама видела! А тут все-таки художественный роман. А он ни
в какую, прямо до развода.
– Мне бы твои заботы! – от души пожелала я и
повесила трубку.
Я уже давно опаздывала. Надо было позвонить вчера Алику и
отказаться, а сегодня я уже не успею предупредить. А может, просто не ходить?
Будет потом звонить, узнавать…
– Маринка, тебя спрашивают! – крикнула Зойка с
абонемента.
Ой, он сам за мной пришел. Но возле Зойки стоял мой давешний
знакомый опер Дима. Вот уж некстати, я и так опаздываю!
– Здравствуйте, Марина, мне нужно с вами побеседовать.
– А в другое время никак нельзя? У меня рабочий день
кончается, а у вас разве нет?
– У нас рабочий день ненормированный, и я имею право
задерживать вас для беседы в любое время до 11.00,– важно ответил он.
Смотри, как он серьезно настроен! Дима словно угадал мои
мысли:
– Дело очень серьезное. Вопрос пойдет об убийстве.
– Опять? Но ведь, по-моему, там уже все
выяснилось, – запротестовала я, а сама подумала, что вдруг они проверили
итальянский ресторан и выяснили, что алиби фальшивое, но тогда я-то здесь при
чем?
Мы вышли с Димой на улицу и потихоньку пошли в сторону
метро.
– Вы говорите о деле Ларисы Гребенюк, но и там еще
ничего не выяснилось, убийца-то не найден. Но сейчас речь пойдет о другом
убийстве. Вам знакомо такое имя – Ольга Головко?
Мне показалось, что майский вечер померк у меня перед
глазами, и мир вокруг стал как в черно-белом телевизоре. Фамилии женщины я не
знала, но имя…
– Это… бывшая жена Алика?
– Да, Ольга Головко – бывшая жена вашего знакомого
Альберта Румянцева. Вы были с ней знакомы?
– Ее что – убили?
– Убили в пятницу вечером. Так вы были с ней
знакомы? – Дима говорил со мной очень строго, никаких смущений и шуточек.
– Не совсем чтобы знакомы… – промямлила я. –
Сами посудите, зачем мне с ней было знакомиться?
– Но вы с ней виделись?
– Виделись, – кивнула я.
– А при каких обстоятельствах? Когда это было?
– В пятницу вечером, – запинаясь, пробормотала я.
Я была в полном шоке и не могла сообразить, как правильно
отвечать на Димины вопросы, а он, услышав про вечер пятницы, прямо чуть не
подпрыгнул на месте.
– И где же вы с ней встретились? – давил на меня
Дима.
Я взяла себя в руки и быстро просчитала в уме. Если Ольгу
убил Алик, то не у себя дома, потому что тогда его бы сразу поймали, и он не
успел бы пригласить меня на этот дурацкий маскарад. А, провались все! Ничего не
буду скрывать. Когда я ушла, она была жива.
– Мы встретились у Румянцева дома. Он пригласил меня в
гости, а зачем она туда пришла, я понятия не имею.
– Ах, вот как! – воскликнул Дима, и я поняла, что
Алик говорил им совершенно другое. Но мне уже было все равно.
– Она пришла и начала скандалить.
– А вы?
– А я послушала-послушала и собралась домой. Когда
у??одила, они ссорились, – про мороженое я решила пока Диме не говорить.
– А потом куда вы пошли?
– Домой, вышла от Алика в полседьмого и через час уже
была дома, мама может подтвердить.
– Проверим! – строго сказал Дима, вообще он был
ужасно важный.
– Дима, но вы хоть можете мне сказать, как ее убили?
– Вопросы здесь задаю я, – начал было он, но,
взглянув на мое лицо, смягчился: – Ее нашли у себя дома в субботу утром, на
теле пять ножевых ран.
– Господи! А почему вы ко мне-то?
– Румянцев на допросе не сказал про вас ничего, но вас
видели соседи там, у него, так что хорошо, что вы сами признались, что у него
были.
– А вы его… арестовали?
– У него стопроцентное алиби на весь вечер пятницы.
«Опять алиби!» – пронеслось у меня в голове.
– Ну ладно, я пойду, вас еще следователь на допрос
вызовет. – Дима побежал докладывать начальству, а я присела на скамеечку
на детской площадке, мне было плохо.
Все ясно, это Алик убил их всех! Не может быть такого
совпадения, не может. Но тогда, значит, он ненормальный? Шизофреник или кто там
еще? И опять у него алиби! Но что же мне-то делать, мне же никто не поверит,
подумают, что я сама ненормальная. Я вскочила с лавочки и побежала, сама не
зная куда.
– Марина! – окликнул меня незнакомый голос.
Это был Алик. Стоит веселый и довольный, улыбается даже.
– Мы с тобой, наверное, разминулись, я уж и к институту
бегал. Пойдем скорее, там уже все началось, а то шампанского не хватит, –
сказал он, смеясь.
В полной прострации я почему-то позволила ему взять себя за
руку и отвести к зданию его фирмы. Еще внизу у входа нас приветствовал кто-то в
костюме невообразимом, состоящем из надутых зеленых шаров. У входа я немного
опомнилась и попыталась уйти, но Алик меня не пустил. Мы поднялись на пятый
этаж, там уже шел дым коромыслом, костюмы были самые разные, вот медведь, вот
петух с огненным гребнем.
Все помещения фирмы были разукрашены разноцветными
гирляндами, лампочками и чем-то блестящим. Сотрудники вырядились, кто во что
горазд – двое шотландцев в клетчатых юбках, индеец в боевой раскраске и
головном уборе из перьев, девушки – вообще в немыслимых костюмах, одна оделась
папуаской, вернее, не оделась, а разделась и намазалась чем-то коричневым.
Играла зажигательная музыка. Я прислонилась к стене в изнеможении. Алик на
минутку отлучился и вернулся с двумя бокалами шампанского.
– За что выпьем, Мариша? Поскольку я молчала, он
добавил:
– За твое здоровье!
– А ты не хочешь выпить за упокой своей жены? –
медленно произнесла я, наблюдая, как меняется его лицо, как исчезает улыбка и
гаснет веселье.
