– Почему именно в Скандинавию?
– Он – специалист по захоронениям викингов. Он эти
захоронения ищет и изучает по всей России, и не только. На Украине их тоже
полно, где-то под Киевом. Где только эти викинги не шатались! И у нас здесь в
Ленинградской области эти курганы прямо на каждом шагу. И не только могильные
курганы. Он мне показывал насыпанные викингами искусственные холмы, на которых
они возводили временные крепости. Особенно много таких крепостей построила
княгиня Ольга. Она объезжала с дружиной свои владения и всюду по пути насыпала
такие холмы с деревянными крепостями наверху и оставляла в них гарнизоны. От
этих крепостей, конечно, за тысячу лет ничего не осталось, но сами холмы легко
узнать: они правильной формы и на вершину ведет тропка, опоясывающая холм
спиралью, чтобы сверху защитникам крепости было легко обороняться. Тебе не
интересно?
– А? Да нет, что ты, очень интересно, просто я
задумалась немного.
– В общем, такие крепости называют «погостами», потому
что там Ольга «погостила». Потом на этих холмах стали строить церкви – очень
удобно, церковь должна стоять высоко. Ну, а возле церкви кладбища – на них и
перешло слово «погост». Вот поэтому кладбища на Руси и стали называть
погостами.
– Тебе все это отец рассказал?
– Не совсем, я и сам одно время интересовался, даже
хотел на исторический поступать. А с отцом мы сейчас видимся время от времени,
когда он захочет, я не навязываюсь.
– Знаешь, я бы так не смогла. Столько лет он тебя знать
не хотел, зачем он тебе теперь?
Алик посмотрел на меня и грустно улыбнулся:
– Я уже научился принимать вещи такими, как есть.
– Наверное, это правильно, но все же… Ох, Алик, мне уже
давно пора на работу.
– Я тебя провожу, подышу воздухом.
Во дворе у них толпился народ, в основном любопытные
бабульки и молодые мамаши с малышами, расставляли свою технику телевизионщики,
приехавшие на ярком, в надписях, автобусе.
– Алик, что это у вас случилось?
– Да какая-то фирма собирается здесь коммерческие
гаражи строить, – ну, сама понимаешь – деревья спилят подчистую, шум
будет, выхлопные газы, бензин, масло… Конечно, старушки-общественницы
заволновались, опять же родители с детьми, ведь ребенка уже во двор не
выпустишь. Вызвали телевидение, шум подняли, ждут какое-то начальство из мэрии.
А только все равно ничего не добьются: фирма богатая, сунут кому надо, и все…
В это время во двор с шиком въехала шикарная черная машина,
я в их марках не разбираюсь, но видно – не наша, как их называют, иномарка.
Выскочил шофер, распахнул дверцы и вышел ва-а-жный такой мужчина – пузо вперед,
морда лоснится. Небось там у себя в мэрии мелкая сошка, как туда приезжает,
сразу худеет и воздух выпускает, как проколотый мячик, а здесь он – власть,
куда там нам, простым смертным! Из чистого любопытства я притормозила. Алик
поморщился, но тоже остановился.
А этот тип из иномарки вышел на самую середину двора, на
телевизионщиков покосился – хорошо ли его видно и подходящее ли освещение, –
и запел:
– Дорогие друзья, нас бесконечно заботит экологическое
состояние города… Наша экологическая служба днем и ночью… несмотря на острую
нехватку средств (это у него, с его шофером и иномаркой, острая нехватка! А у
этих бабок-пенсионерок – какая же тогда?)… Мы бережно относимся к каждому
дереву… Деревья – это легкие города… Дети – наше будущее… Скоро, как вы знаете,
будут строиться самые современные воздухоочистительные сооружения… – в
общем, поет соловьем перед телекамерой.
Но жильцы-то всего этого уже накушались выше крыши, не
больно-то его слушают, допускают недоверчивые выкрики «из зала».
Я подумала, что нарочно этот тип приехал днем, когда во
дворе только бабульки, да дети малые, бабушкам зубы он сможет заговорить. Но
бабульки посовещались и выставили вперед единственного мужчину. Это был
старенький такой дедушка лет восьмидесяти с хвостиком, с палочкой. Однако голос
у него оказался сильный, да, судя по разговору, и сам он не в маразме. Дедуля
оказался старожилом и очень толково объяснил собранию, что деревья во дворе
очень старые, а одна липа даже находится под охраной государства. И у него, у
дедули, есть документы. Но вся беда оказалась в том, что документы на липу
оформляли давно, когда в комитете по зеленым насаждениям работали еще честные люди.
А недавно пришла какая-то девица, представилась кем-то из муниципальной службы,
он, дедуля, не расслышал, посмотрела на липу и быстренько накатала акт о том,
что липа от старости может упасть, что это очень опасно и ее срочно надо
спилить. При этих словах бедный дедушка чуть не заплакал:
– Сначала липу изведут, а потом и до каштана дело
дойдет!
Я оглянулась на Алика, он стоял злой и даже сжимал кулаки, а
потом не выдержал:
– Что вы здесь нам сказки рассказываете про светлое
будущее и здоровье детей? Вы же давно уже все бумаги подписали! Вы лучше
расскажите, сколько вам за подпись бумаг гаражная фирма отстегнула!
Телевизионщики мгновенно перевели на него камеру, а этот,
эколог пузатый, надулся, прошептал что-то шоферу, тот шмыгнул к телевизионному
начальнику, пошушукался с ним, начальник махнул своим рукой, они быстренько
сложили технику и отбыли на автобусе в голубую даль. Народ понял, что шоу
кончилось и потихоньку разбредался. А этот хмырь из мэрии вдруг подошел к нам
злой, как черт:
– Ты, молокосос, лучше держись от этих дел подальше.
Если живешь здесь – к дому пробирайся по краешку, сиди тише воды, если не
хочешь неприятностей на свою задницу толстую. Это бабкам бояться нечего – что с
них взять кроме цепей и намордников, а до тебя я в два счета доберусь, если
будешь не в свое дело лезть! Спортом лучше занимайся, может, похудеешь
маленько! – И быстро, не дав опомниться, развернулся к своей иномарке, где
шофер уже предупредительно распахнул дверцу, газанул нарочно – и был таков.
Алик стоял истуканом, руки тряслись, лоб бледный, прямо в
зелень, а на щеках – малиновые пятна. Мне стало страшно и неудобно – опять я
втравила его в историю, он ведь хотел пройти мимо, это я остановилась из
любопытства. Но ему тоже нервы лечить надо!
– Алик, – я теребила его за руку, – а что ты
на него так взъелся? Ты что, знаешь его, что ли?
– А, что? – Алик очнулся. – Не то чтобы я с
ним лично знаком, но знаю, что это за тип. Это Лифарев, председатель
экологической комиссии при мэрии. Я его пару раз по телевизору видел – борец за
чистоту города, за каждое дерево и каждую травинку… А документы этой гаражной
фирмы давно уже подписал.
– А ты откуда знаешь?
– Да знаю, – он поморщился, – у Ларисы
покойной на столе видел. Там инвестор бельгийский, они документы у нас
переводили. Лариса сама переводила, никого к этим бумагам не подпускала, а меня
как-то вызвала «на ковер», я случайно заметил. Пока она орала, я от нечего
делать адрес прочитал, смотрю – адрес моего дома. История про гаражи давно
тянется, соседи меня в курсе держали, Лифарев народу врет, а сам уже все
подписал.
