– А потом директор поехал на работу, а я домой.
– Почему?
Я выразительно посмотрела на свои колени.
– Ах да, нога больная. И дома вам больше никто не
звонил, и вы никому не звонили и ни с кем не встречались?
– Ну почему же, звонил мне и в гости приезжал один
человек.
– И кто же это? – он посмотрел на меня, уже
предвкушая, как я буду отказываться называть имя, и как он будет меня стыдить и
пугать, но я с готовностью ответила:
– Мой бывший муж, мы поддерживаем хорошие отношения, он
часто меня навещает.
Съел? Ну, то-то.
– Еще что-то хотите про бывшего мужа узнать?
– Спасибо, пока не надо. И с мужем потерпевшей
Мироновой вы больше никогда не общались?
– Совершенно верно. Он помолчал.
– Скажите, а почему вы вообще в тот понедельник ушли с
работы?
– Собирались работать над товарным отчетом, а там все
время то поставщики, то еще кто-нибудь, телефон звонит, народ вечно толчется,
словом, отвлекают, вот директор нас и отпустил.
– А документы были у кого: у вас или у нее?
– У меня, ну и у нее немного.
– Значит, у нее была сумка?
Вот молодец, догадался. Теперь надо мне держать ухо востро.
– Конечно, была, какая же женщина без сумки ходит!
– Возле трупа сумки не было.
Я пожала плечами. И тут он выложил передо мной большую сумку
из коричневой кожи. Ремешок на ней был оборван, а сама сумка вся изрезана.
Сердце у меня екнуло. Неужели нашли Лерину сумку? Откуда? Я присмотрелась – блестящая
накладная штуковина была на месте, значит, это не та сумка.
– Вы можете опознать сумку Мироновой?
– Не знаю, похожа, конечно, но точно не скажу, да еще
она в таком виде… А там внутри ничего не было?
– Нет, не было, – сухо ответил следователь.
Я сделала вид, что колеблюсь, а потом решилась:
– А могу я спросить, где вы эту сумку нашли?
– А нашли мы эту сумку в соседнем дворе на помойке
рядом с домом Мироновой.
При слове «помойка» я насторожилась. Что за чушь? Неужели,
это все-таки, Лерина сумка? Неужели там, у помойных контейнеров, где лежал
избитый до смерти человек, валялась и сумка? Нет, не может быть, я там довольно
внимательно все осмотрела, сумка не иголка, если уж я паспорт заметила, то
сумку не заметить не могла. Я еще раз осмотрела сумку, застежка была на месте,
сидела крепко. Во всяком случае, это не Лерина сумка. Я осторожно спросила
следователя:
– А из чего вы сделали вывод, что эта сумка имеет
какое-то отношение к Лере? Если вы говорите, что внутри ничего не было…
– Дело в том, что ее сестра нам эту сумку вполне точно
описала, они ее вместе с потерпевшей Мироновой покупали, дома этой сумки не
было, при трупе тоже ничего не обнаружили, стали ребята наудачу искать в
помойке и вот, нашли похожую. Вряд ли могут быть такие совпадения.
Если бы он знал, какие бывают совпадения! Как во всей этой
истории меня буквально преследуют совпадения! Это как сливочное мороженое с
изюмом. В детстве мы с подружкой старались прийти в мороженицу пораньше, к
самому открытию. Большие металлические банки с мороженым привозили прямо при
нас, и весь изюм и орехи были сверху. Размешать их было трудно, потому что
мороженое сильно застыло. Так и в этой истории, похоже, что все случайности,
отпущенные мне на всю жизнь, произошли со мной за последнюю неделю.
Однако, ну и кретин же этот Лерин муж! Испугался, что у него
найдут похожую сумку, примут ее за Лерину. Тогда он эту несчастную сумку
изрезал всю и выбросил, да не мог подальше отнести. Наверное, от страха мозги у
него совсем отказали. Следователь, между тем, глядел на меня очень внимательно,
потом спросил:
– Скажите, Миронова никогда не говорила, были у нее с
мужем проблемы, не ссорились ли они?
Понятно, на что он намекает. Ладно, если он и узнает
что-нибудь про Леру и Витьку, то не от меня.
– Я ведь уже говорила, у нас с ней дружбы не было,
семейными проблемами мы не делились. А вы у мужа ее не выяснили насчет сумки?
– Дело в том, что муж Мироновой исчез.
– Как?
– Пропал, похоже сбежал, сейчас его ищут.
– Ну надо же!
– Да, надеемся, что скоро его найдут, у нас к нему накопилось
множество вопросов, тем более, он у нас проходит свидетелем еще по одному делу.
– Какому? – невольно спросила я, ожидая, что
сейчас следователь меня строго одернет, что, мол, вопросы тут задает он и так
далее. Но он ответил мне довольно вежливо:
– У Миронова на работе погибла женщина, убийство из
ревности, и очень может быть, что он-то как раз и послужил причиной убийства.
Поэтому я вас и спрашиваю, не говорила ли Миронова, что муж ей изменяет или еще
что-нибудь на эту тему?
– Я ничего не слышала.
– Ну, что ж, пока вы можете быть свободны, но я вас еще
вызову.
Он отметил мой пропуск, и мы распрощались. Борька изнывал в
машине.
– Ну что, как там?
– Ой, Боря, едем скорей домой, страху я натерпелась,
после все расскажу.
Дома за чашкой чаю я ему все рассказала в подробностях, а он
просто замучил меня дополнительными вопросами, как спросил, да как посмотрел
следователь, да какая была у него интонация. Потом Борис подумал, отобрал у
меня четвертую за день сигарету – сказал, что я много курю, пора подумать о
здоровье.
– Вот что, Милка, положение очень серьезное. Если этого
ненормального найдут, а это вопрос времени, не поверю я, что этот кретин сумеет
от милиции хорошо спрятаться; так вот, если его найдут, то он со страху может
все на тебя свалить. Так что с одной стороны ты должна про эти пятьдесят тысяч
молчать, так у тебя никакого мотива нет Леру убивать, а с другой стороны, если
Лерин муж все расскажет, то твое поведение будет выглядеть очень подозрительно,
зачем ты за ним следила, вокруг дома болталась, домой к нему ходила. Поэтому
тогда придется тебе про деньги все в милиции рассказать. Но Витька про деньги
никогда в милиции не подтвердит, ему это ни к чему, только с налоговой будут
неприятности. И хорошо бы нам судьбу этих денег проследить, чтобы доказать, что
они были.
– Да как их проследишь? Пропали они, и все.
– Давай еще раз попробуем. Значит, Лерин муж сказал,
что эта его Нина перепутала сумки. Это было в понедельник. Значит, пришла она
домой, открыла сумочку, а там все чужое, да еще пятьдесят тысяч впридачу. Как
она могла поступить? Позвонить Лериному мужу и вернуть деньги? Это если бы не
было убийства. Но не могла же она оставить все как есть, ведь она знала, что
придется деньги вернуть, что их будут искать. Значит, прошел понедельник, про
деньги никто и не вспомнил, а во вторник муж ее убивает из ревности, и сам себя
потом тоже. Но деньги-то куда делись?
