Конечно, мастер всегда предпочитал убедиться в смерти
заказанного ему человека, но этот заказ вызывал у него какие-то подозрения, и
он решил, что взрыв в такой ситуации безопаснее, а мощность его рассчитал так,
чтобы наверняка уничтожить обоих.
Наконец-то можно считать заказ выполненным. Мастер поспешил
уехать, пока не появились машины пожарных и милиции.
Пятница, 26 марта
Утром я проснулась довольно рано, часов в восемь, с
ощущением чего-то замечательного. Открыв глаза, я стала вспоминать вчерашние
события, что же такого хорошего со мной вчера произошло? Борька вернулся… ну
да, вот он лежит рядом со мной и сопит во сне. Я прислушалась к себе. Нет, это
не то. С Борькой вообще еще непонятно, хорошо это или плохо. Какой-то он
странный, то уходит, то приходит. Вчера я была немного не в себе после сцены с
Витькой от своих подозрений, а теперь вспомнила, что было, когда он собирался
уходить к этой своей новой жене. Как он сидел, часами смотря в одну точку,
глупо улыбаясь. Сколько я тогда вытерпела! И он хочет, чтобы я его сразу же
простила и приняла с распростертыми объятиями. Вот это уж вряд ли!
Радостное чувство не проходило, и я все поняла. Вот,
оказывается, в чем дело: мне больше не надо ходить на эту работу. Никогда
больше не слышать Витькиного мата, вообще не видеть его мерзкой физиономии, не
трястись, что он психанет и рявкнет мне, как Диме:
– Ты у нас больше не работаешь!
Эту работу я потеряла. Вряд ли смогу найти такую же хорошо
оплачиваемую, но, честное слово, ни капли не жалею. Теперь я могу разговаривать
нормальным языком, успокоиться наконец и не быть вечно на нервах, потому что у
Вити такие принципы: даже когда все хорошо, вздрючивать персонал так, на всякий
случай. И Господи, как же мне надоели запчасти для иномарок!
Борька во сне обиженно зачмокал губами, я повернулась к
нему: все понятно, я по привычке натянула одеяло на себя, и он замерз.
Обиженный. Он стал очень похож на Лешку, я пощекотала его перышком, которое
вылезло из подушки, он чихнул и… Оказывается, этот паршивец давно уже не спал,
а притворялся.
О повестке к следователю я вспомнила часов в одиннадцать,
когда случайно посмотрела на часы. Мы вскочили как сумасшедшие, наскоро выпили
кофе, и я кое-как привела себя в порядок. Хорошо, что Борька явился ко мне не
пешком, а на машине, и, кстати, надо будет еще разобраться, как это та жена
оставила ему машину. Насколько я представляю ее характер, Борька должен был уйти
от нее в той самой одежде, в которой пришел два года назад, если только она не
выбросила это старье.
К следователю Мельникову я опоздала на десять минут. Он ждал
меня, укоризненно поблескивая стеклами очков.
– Извините, – я хотела наврать, что задержалась на
работе, но вдруг он звонил на работу и ему там сказали, что в этой фирме я
больше не работаю. Так что я решила поменьше говорить, а побольше слушать и
запоминать, как мне советовал Борька по дороге.
– Садитесь, пожалуйста, – он сухо кивнул на стул.
Пока он задавал всякие дежурные вопросы, я приглядывалась к
нему. Такой интеллигентный очкарик, говорит вежливо, тихим голосом. Следователь
мне не понравился, по-моему, я ему тоже.
– Значит, вы, гражданка Родионова. Утверждаете, что
последний раз видели потерпевшую Миронову В. Ю. в понедельник в районе часа
дня?
– Да, конечно.
– А как же получилось, что вы с ней разминулись?
Я хотела сказать, что все уже рассказала операм, которые
приезжали в нашу фирму, но Бо??ька велел не спорить со следователем и повторять все
хоть по десять раз, если он велит, только стараться не путаться в показаниях.
Поэтому я еще раз повторила всю историю с троллейбусом и коленкой.
– Хм, ну и как сейчас ваша нога?
– Спасибо, лучше, – невозмутимо ответила я.
– А почему вы не обратились в травм-пункт?
Ну, милый мой, если я с каждой ссадиной буду по травмпунктам
бегать, да по очередям там сидеть, то когда же работать? Поэтому я спокойно
сказала этому следователю Мельникову, что перед ним раздеваться, конечно, не
буду, но если есть у них тут врач или на худой конец медсестра, то я им могу
колено свое показать и они убедятся, что ушиб там был ой какой здоровый!
Следователь промолчал.
– Продолжайте. Значит, когда вы приехали на ту
остановку?..
– Там никого не было.
– И вы этому не удивились?
– Удивилась, но решила, что Лера пошла домой.
– И вы пошли за ней к ней домой?
– Да, но сначала позвонила нашему приятелю, чтобы
узнать ее адрес.
Не надо было впутывать сюда Антона, но я уже рассказала про
него операм в прошлый раз, так что пришлось и теперь не отступать от ранее
сказанного.
– А почему, чтобы узнать адрес, вы позвонили ему, а не
на работу?
Не позвонила я на работу потому, что там вовсю шуровала
налоговая, но следователь-то думал, что я про налоговую ничего не знала,
поэтому я довольно натурально смутилась и сказала:
– Ну, понимаете, не хотелось перед директором такой
растяпой себя выставить, он бы ругаться начал.
– А почему же он??, Миронова, не подождала вас на
остановке, если знала, что вы ее адреса не знаете?
– Этого я вам сказать не могу.
– А какие вообще у вас с ней были отношения? Дружеские?
– Ну, подругами мы не были, разница в возрасте у нас
большая, почти двенадцать лет, а так нормальные были отношения, служебные.
– Продолжайте.
– Значит, поднялась я на четвертый этаж, позвонила в
квартиру.
– По дороге никого не встретили?
– Нет, никого. Открыл дверь Лерин муж.
– А с чего вы взяли, что это ее муж, если раньше его
никогда не видели?
– Он так сказал, и потом в ее квартире, в домашнем
виде… Он удивился, сказал, что Лера не приходила, подождать не предложил, я и
пошла себе.
– А как он выглядел, был ли взволнован?
– Да нет, обычно выглядел.
– А в квартире вы ничего необычного не заметили?
– Да я в квартире-то и не была, так только, постояла в
прихожей.
– А почему он не предложил вам подождать?
– Откуда я знаю? Сказал, что торопится!
– А что было дальше?
Я рассказала ему, как я погуляла вокруг дома, как позвонила
Вите, как подождала его, потом мы вдвоем пошли в квартиру к Лериному мужу, но
Леры там не было, словом, почти все, как было на самом деле. Борис сказал, что
нужно придерживаться одной линии, а чтобы следователь не запутал, стараться
врать только по необходимости.
