— Вели принести его в номер, Али.
— Слушаюсь, сэр.
Номер был шикарный, расположенный на самом верхнем этаже, с видом на Персидский залив. Ребекка вышла на балкон и увидела сверкающую голубую даль и пальмы, раскачивавшиеся на пляже. Внизу, под номером, был бассейн. Между гостями, расположившимися в шезлонгах, сновал официант. Она услышала голос Алехандро, разговаривавшего по телефону. Голос был нерадостным.
Ребекка вернулась в номер. Может быть, ей стоит принять ванну, пока Алехандро будет готовиться к встрече с местными властями?
Он пришел в спальню, когда она выходила из ванной. На нем была темная рубашка поло и брюки цвета хаки. Он провел рукой по взлохмаченным волосам. Лицо его было мрачным. И ей вдруг захотелось погладить его по голове.
Алехандро, обняв ее за талию, притянул к себе.
— Моя встреча переносится на завтра, и теперь у меня есть долгие часы, которые надо чем-то заполнить. — Он коснулся губами ее носа, щек. — Ты поможешь мне в этом, да? Мне хочется уложить тебя в постель прямо сейчас.
— Если это просьба, а не приказ... — сказала она, хватая его руку, которая проникла ей под блузку.
— Пожалуйста, Ребекка, — произнес он с хищной ухмылкой. — Позволь мне попробовать тебя.
В следующие два дня Ребекка почти не видела Алехандро. Все его время уходило на переговоры и встречи с местными чиновниками, но когда она видела его....
У нее перехватывало дыхание, когда она думала о нем. Этот мужчина был ненасытным и неутомимым в любви, и ему невозможно было отказать.
Ребекка вздохнула и потянулась — она испытывала небывалое удовлетворение. Она все еще лежала на кровати — обнаженная, поверх простыней, когда он ушел принимать душ. Алехандро хотел, чтобы она пошла вместе с ним, но она не смогла пошевелиться.
Сегодня он вернулся неожиданно рано и был почти веселым. Таким веселым он был раньше всегда, но с тех пор прошло пять лет...
— О чем ты так напряженно думаешь, amor?
Ребекка подняла глаза — он смотрел на нее.
Алехандро стоял рядом с кроватью — обнаженный, с полотенцем вокруг бедер, и Ребекка с восхищением взглянула на его мускулистую грудь. Сердце ее дрогнуло — так было всегда, когда он оказывался рядом.
— Ты расскажешь мне о том, что случилось с Анной? — Она не поняла, почему вдруг задала этот вопрос, но с тех пор, как узнала о смерти его дочери, много думала об этом.
Алехандро закрыл глаза. Потом открыл их снова. Подбородок его напрягся. Ребекка подумала, что сейчас он уйдет.
— У нее был врожденный порок сердца, — сказал он.
Ребекка присела на кровати, протянув к нему руку. У него было хорошее настроение, и она испортила его.
— Я очень сочувствую. Тебе и твоей жене. — (Лицо Алехандро побледнело под загаром.) — Мне не надо было спрашивать. Прости.
— Дочь умерла, и люди всегда спрашивают об этом. Мне кажется, я к этому уже привык.
Ребекка не знала, что сказать. Она хотела просто обнять его.
Но Алехандро, отвернувшись, стал одеваться.
— У меня есть дела. Если ты захочешь пройтись по магазинам или просто погулять, скажи Али. Он все устроит.
И, даже не взглянув на нее, Алехандро вышел.
Сидя в машине, Алехандро постукивал пальцами по подлокотнику сиденья. Зачем она спросила его об Анне? Это не ее дело.
Эта женщина сводит его с ума своими стонами во время занятий любовью, противостоит ему, когда он заставляет ее делать что-то, и настаивает на уважительном отношении — вопреки его планам.
Он стал мягким. И только из-за того, что жаждет ее тела, и с каждым разом все больше и больше. Он должен разрушить жизнь Ребекки, опустошить ее душу. Он так долго строил планы, так долго мечтал об их осуществлении в свои самые мрачные дни, что не может теперь идти на попятную.
Настало время выбить почву из-под ее ног — хотя бы для того, чтобы доказать себе, что он может сделать это. И завтра он приступит к исполнению.
Глава 9
В их номер прибыла команда официантов — сервировать стол к обеду. Ребекка удивилась, когда Алехандро приехал вовремя. Обычно она ела одна, работая за компьютером.
За обедом он был молчалив. Его загорелая кожа и темные волосы ярко контрастировали с кремовой рубашкой, и Ребекка, взглянув на него, вдруг поняла, что снова влюбилась. Или, может, она давно уже влюбилась, но не была готова признаться себе в этом?
Официант откупорил бутылку вина и налил в бокал Алехандро — для пробы. После того как еда была подана, и вино разлито, все официанты удалились, лишь один остался стоять возле буфета в ожидании распоряжений.
— Я решил перевести все офисы «Лейтон Интернэшнл» в Мадрид, — заявил Алехандро.
Ребекка чуть не уронила вилку, еда застряла у нее в горле.
— Кажется, ты удивлена, — сказал он, не сводя с нее своих черных глаз.
Ребекка потянулась за бокалом, сделала глоток вина.
— Да. Ты не говорил мне о своих планах насчет моей компании. А что будет с моими работниками? В одном нью-йоркском офисе их более ста.
Он пожал плечами.
— Топ-менеджерам будет предложена работа в Мадриде. А другим работникам придется искать новые места.
— Это потому, что я спросила тебя об Анне? Глаза его вспыхнули.
— Нет. Это бизнес.
Ребекка положила вилку и откинулась на спинку стула. Есть больше не хотелось.
— Я знаю, ты злишься на меня, но нечестно вымещать свою злость на моих людях.
Он постучал своими длинными пальцами по столу и внимательно посмотрел на нее. Ребекке не надо думать о том, что с ней делали эти пальцы каждую ночь... Она твердо взглянула в его глаза.
— Я забочусь о развитии «Рамирес Энтерпрайзис». И тебя это не касается. Это мои люди, а не твои, — сухо произнес Алехандро.
Она не поверила ему. Он явно хочет наказать ее.
— А что будет со мной? — спросила Ребекка. — Я тоже уволена?
Он сделал глоток вина, взглянул на нее поверх края бокала. Прошло несколько секунд.
— Еще нет.
Ее облегчение было явным. Но все-таки она продолжала теряться в догадках. Его манипуляции, угрозы, двойная роль — как горячего любовника и холодного бизнесмена — страшно тяготили Ребекку.
— Так какие же у тебя планы насчет меня?
— Ты будешь моей любовницей. — Его взгляд был несколько удивленным, будто она задала какой-то дурацкий вопрос.
Ребекка вспыхнула от гнева. Хватит ли у нее сил освободиться от его чар? Отодвинув стул, она встала. Взгляд Алехандро стал острым. Он был похож на большого кота, увидевшего добычу.
