Таня на цыпочках прошла по пустынному коридору, спустилась по лестнице. Вот и знакомый зеленый вестибюль. За конторкой под неяркой зеленой лампой дремлет лысый человечек, похожий на лису — тот самый, которого видела за завтраком. За двойной застекленной дверью свет, шум и музыка. Косясь на эту дверь, Таня прокралась мимо конторки, спустилась к выходу, подергала за ручку. Заперто.
Значит, придется через зал…
Ее окатило волной света, мутного от табачного дыма, густыми винными ароматами, липкой музыкой. Таня на миг зажмурила глаза, привыкая, и двинулась через зал. Народу было немного, но, похоже, все при деле, и ее появление особого внимания не привлекло. Вот крашеная блондинка прижала бюстом какого-то мужика и, хохоча, поит его вином из бокала. За другим столиком китаяночка в красной ливрее теребит еще кого-то, сидя у него на коленях. На возвышении пиликает черноусый горбун. Слева хлопочет незнакомый бармен, мешает что-то в высоком стакане для уже крепко поддатого верзилы в джинсах.
Она прошла две трети зала, когда кто-то потянул ее за руку. Она обернулась, увидела еще одно нетрезвое, мягко выражаясь, лицо.
— Sorry! — прощебетала она, высвободила руку , пошла дальше.
Успешно преодолена вторая дверь — точная копия первой. Пустой круглый холл с сиреневыми сто нами и двумя группами кресел возле темных столиков, заваленных какими-то журналами. Сквозь стекло видна улица.
— Мэм, я могу быть чем-нибудь полезен? Железные пальцы на локте. Со стороны вроде бы вежливо, даже почтительно поддерживает, но как больно! Ухмыляющееся черное лицо, ниже — белоснежная манишка, еще ниже — черный смокинг.
— Спасибо, Джулиан, я… я просто захотела подышать свежим воздухом.
— Увы, мэм, это в настоящее время невозможно. Рекомендую возвратиться в вашу комнату.
— Я бы охотно, но… но в моей комнате дохляк. Хватка мгновенно ослабла.
— Что?
— Мертвый труп покойника.
— Остановка сердца?
— Естественно. В результате неудачного падени Бедняга разбил башку и свернул шею. Не повезло.
— Так. — Джулиан вновь сжал ее локоть, повел противоположный конец холла, открыл почти незаметную дверку, по цвету сливающуюся со стенами. Поднимайся в свою комнату, запрись, сиди тих света не зажигай, никому не открывай. Когда эта шушера угомонится, я приду к тебе.
— Как я узнаю, что это ты?
— Никак. У меня универсальный ключ. — Он по толкнул ее к дверке.
Три часа Таня просидела в полной темноте, даже курила, заслонившись ладошкой от окна. По коридору ходили, переговаривались, но ее никто не беспокоил. Потом все стихло, однако Джулиан появился не сразу. Вошел по-хозяйски, сразу направился к окну, задвинул портьеру, только потом включил свет в ванной, и Таня увидела, что одет он в практичный серый комбинезон и такого же свойства куртку, а обут в высокие армейские сапоги. Джулиан присел на корточки возле мертвеца, посветил тоненьким фонариком в злобный голубой глаз.
— Старый знакомый, — ровным тоном сказал он. — Бешеный Эдди, экс-чемпион флота ее Величества во втором полусреднем. Все в Бэттерси ошивался, в боксерском клубе, но оттуда его вышибли за пьяную драку. Из боксерского клуба — за драку, сильно?
— А сюда его каким ветром занесло? — спросила Таня.
— Подзаработать пришел. Вот и заработал.
— В каком смысле, подзаработать? Ограбить, что ли?
Джулиан выпрямился, внимательно посмотрел на Таню и медленно произнес:
— Есть такая профессия — ходить по кошатникам и новеньких обламывать. И удовольствие, и продовольствие.
Словечко «cathouse» Тане прежде не встречалось, но смысл его был однозначен. В общем-то, она едва ли сразу догадалась, в какого рода пансиончик попала, но лишь после визита мистера О'Брайана поняла, в каком качестве.
Наверное, надо было утречком собрать все самое ценное, а потом, в городе, сбежать как-нибудь от Дарлинга и рвануть на поиски Сони Миллер, помощи просить… А может, и не надо. Еще не вечер…
— Сейчас мы его спустим, — сказал Джулиан. — Машину я уже подогнал. Потащим под руки, будто пьяного, чтобы никто ничего не заподозрил, если увидит.
Они с кряхтеньем подняли тяжеленного Эдди и поволокли к пожарной лестнице, остановившись лишь, чтобы запереть дверь в комнату. Никто им не встретился, в доме было тихо, хотя из-под некоторых дверей пробивался свет, а в одной комнате что-то негромко пели. Выйдя на улицу, они затолкали Эдди на заднее сиденье потрепанной серой «тойоты» и прикрыли чехлом. Джулиан завел мотор, Таня села рядом, закутавшись в черный плащ.
Несколько минут Таня молчала, давая телу и сознанию передышку. Ни слова не говорил и Джулиан, только напевал под нос что-то заунывное и крутил баранку, петляя по пустынным ночным улицам.
— А ты в курсе, что я — вполне официальная жена Аполло Дарлинга? — наконец подала голос Таня.
— А ты в курсе, что у него кроме тебя еще четыре вполне официальные жены? — в тон ей отозвался Джулиан.
— Как это?
— А так. Путешествует наш красавчик по разным неблагополучным странам, пудрит мозги местным дурочкам, денежки с них за деловой брак снимает, привозит сюда и сдает тете своей по сто двадцать за штуку.
— По сто двадцать чего? — не поняла Таня.
— Ну, не рублей, конечно. Фунтиков. Таня скривила губы. Дешевка!
— Ну и что эти… предшественницы мои? Покорно это дело проглотили?
— А что остается? Законы здесь мутные, запутанные. Такие браки вроде бы и признаются, а вроде бы и нет. Захочет британский супруг нужные телодвижения сделать — будет и брак законный, и гражданство, не захочет — будешь ты никто, вроде как нелегальный иммигрант.
— И ничего нельзя сделать?
— Не советую. Дорого, скандально и очень ненадежно. Высосут кучу денег — и все равно депортируют.
— Понятно… А внесудебным порядком с ним никто разобраться не пытался?
— Было, — после паузы ответил Джулиан. — Перуаночка одна с ним посчиталась.
Напоила в лежку, яйца леской перетянула и две ночи с него не слезала. Лечился потом, ампутации избежал, но и мужиком быть перестал. А перуаночка, кстати, исчезла, будто ее и не было никогда.
— Сбежала?
— Сомневаюсь. Есть у него дружки крутые… Тане сразу пришел на ум Иван Ужасный. Проехав по виадуку, под которым гирляндами огней высвечивались железнодорожные пути, «тойота» остановилась возле бесконечного дощатого забора, серого и кривого. Очень русским показался Тане этот забор — для полноты картины не хватало только надписей типа «Спартак чемпион!» или «Минты-казлы!».
Джулиан вылез из машины, огляделся, подошел к забору, отодвинул две доски.
